Грэм Макнилл - Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса
Леарх не различал значков на панели управления скиммера, но знал их функции и инстинктивно разбирался в том, как тут все работает. Остальные наблюдали за тем, как аккуратно он вел скиммер тау мимо скал, понимая, как им управлять и при этом не разбить и не активировать неизвестные системы.
Менее чем через час они были в пути — летели в Пракседес на скиммерах разведки, и едва они опустились в скалистый каньон, как наткнулись на две тонкие сторожевые башни. Дроны засекли их и поднялись вверх, но Леарх, не раздумывая, нажал на несколько кнопок на боковой панели, и куполообразные навершия башен снова погрузились в люки.
Скиммеры шли быстро, и Ультрамарины скоро оказались на окраине прибрежного города. Вокруг Пракседеса башни стояли гуще, но, вооружившись правильными кодами доступа, Ультрамарины прошли дистанционный досмотр и укрылись в пакгаузе, не подняв тревоги в стане врага.
Иссам подошел к окну, и Леарх коротко кивнул сержанту. С тех пор, как он съел мозг тау, он стал обижаться по мелочам и отвечать колкостями. «Чаще, чем обычно», — подумал Леарх с нехарактерной для него честностью по отношению к себе.
— Тебе надо отдохнуть, — сказал сержант скаутов. — Ты вот так смотришь в окно уже десять часов. Даксиан или я можем сменить тебя на карауле.
— Я не могу отдыхать. Не сейчас. Капитан Вентрис полагается на нас.
— Знаю, но он ждет от нас многого — возможно, больше, чем в наших силах.
— Не говори так. Мы Ультрамарины, нет ничего, что не в наших силах.
— Нас тут четверо, Леарх, — заметил Иссам, — и один серьезно ранен.
— С четырьмя бойцами против пятиста магистр ордена Дациан удержал перевал на Горгене.
— Ну да, было такое. Все — ветераны Первой роты в терминаторской броне.
— Думаешь, мы не справимся?
Иссам пожал плечами:
— Как ты сказал, мы Ультрамарины. Возможно все что угодно.
Леарх что-то проворчал и вернулся к наблюдениям за городом. Мало что говорило о том, что Пракседес — не просто гарнизонный город, следовательно, большая часть войск тау принимала участие в боевых действиях. Присутствие такого количества сенсорных сторожевых башен вокруг Пракседеса вроде бы подтверждало это заключение. Какой бы сложной ни была автоматическая система наблюдения, ничто не могло превзойти прямые свидетельства живого существа.
Леарх оценил контингент тау в Пракседесе примерно в пятьсот пехотинцев и штук пятьдесят боевых скафандров. Он видел несколько «Рыб-молотов», припаркованных в тени подъемных кранов у воды, но совсем мало других боевых машин. Что еще важнее, на одной из пустых посадочных платформ, выступающих в море, держали пленными около тысячи лаврентийских гвардейцев.
Это и было ключом, и, по плану Уриила, Леарх и его люди должны были проложить себе путь, сея смятение и хаос. В тот краткий период, когда можно было связаться, Уриил обрисовал Леарху план на шифрованном языке, особенно подчеркивая, насколько важна роль самого Леарха в успешном его осуществлении. План был в высшей степени рискованный, приходилось идти ва-банк, но Леарх не усмотрел в рассуждениях своего капитана ни единого прегрешения против Кодекса Астартес.
Леарх и скауты заняли позиции, но, с учетом приближения момента атаки на Пракседес, они не могли сообщить о своей готовности, чтобы не выдать свое местоположение еще раз.
— Смотри! — Иссам указал на здание тюрьмы. — Это тот, о ком я подумал?
Леарх посмотрел и улыбнулся:
— Он самый. Надо, в конце концов, сделать то, зачем мы сюда прибыли.
Его усовершенствованные глаза легко обнаружили губернатора Шонаи, прогуливающегося по территории тюрьмы в компании тау, облаченного в кремовое, красное и золотое. Чем дальше Леарх наблюдал за тау и Куделькаром Шонаи, тем больше мрачнел. Судя по всему, они общались как два старых друга, совершающих утренний моцион.
— Кто это с губернатором? — спросил Иссам.
Все тау казались Леарху одинаковыми, но этого он уже вроде где-то видел.
— Кровь Жиллимана! — воскликнул Леарх, сообразив, кто это. — Тот самый ублюдок, которого мы изловили на озере Масура. Какого варпа он сюда попал? Мы же засадили его в Стеклянный дом под присмотр силовиков!
— Как бы он ни сделал это, должно быть, это важная персона, судя по количеству телохранителей.
— Капитан Вентрис сказал, что он из правящей касты, что-то вроде аристократа.
— Похоже на то. Как думаешь, о чем это он беседует с губернатором?
— А вот об этом я спрошу его перед тем, как сломаю его гребаную шею.
Командующие сил Империума в Ольцетине собрались под большой триумфальной аркой на восточном конце моста Императора. Разрушение Отрога дало инженерам-лаврентийцам время, выигранное для них Ультрамаринами, соорудить на востоке надежные укрепления, и они не теряли его зря. Витки колючей проволоки, толстостенные редуты и бронированные бункеры были надежно и хитроумно устроены перед аркой, обеспечив эшелонированную защиту, которая должна была заставить нападающих пролить немало крови.
Холодный ветер хлестал по всей длине моста и над линией обороны. В бункере, служившем командным постом имперских сил, полковник Лоик дрожал в своей кремовой шинели, наливая себе ускавар из серебряной фляжки. Фляжку украшала белая роза Павониса — эту вещицу ему подарили подчиненные.
Один Император знал, где они нашли это в таком разгроме, но в любом случае подарок его очень тронул.
— Зябко сегодня, — заметил он, предлагая флягу лейтенанту Полдаре.
Полдара вежливо принял и вежливо же отпил глоток крепкого напитка.
— Благодарю, полковник. Если вы замерзли, могу принести вам плащ.
— Не стоит. Полагаю, тау скоро зададут нам жару.
При первой встрече Лоик подумал, что лейтенант невозможно молод для военного. Битва за Ольцетин многое изменила. Полдара выглядел теперь не более «зеленым», чем любой бывалый пехотинец.
— Война старит нас, — произнес Лоик, гадая, каким потрепанным он сам должен казаться молодому лейтенанту.
— Сэр?
— Ничего, не обращайте внимания, — сказал Лоик, сообразив, что говорит вслух.
Он слишком устал, чтобы вообще соображать, что он говорит.
Он глубоко вдохнул и собрался с мыслями. Оборона Ольцетина подходила к концу, это понимали все. Все схемы были отработаны, все военные хитрости применены. Ультрамарины исчезли, и между тау и Брэндонскими Вратами стояли лишь отважные солдаты СПО Павониса и гвардейцы-лаврентийцы.
Глядя, как космодесантники удаляются на своих кораблях, Лоик испытал ужасное чувство потери. Он знал, что у Уриила и других важнейшая, возможно, способная решить исход войны миссия, но не мог избавиться от ощущения, что с их отлетом что-то важное ушло из сердец защитников Ольцетина.
Ему приходилось слышать, что один воин Астартес стоит сотни смертных солдат, но Лоик знал, что подлинная ценность не поддается арифметическим вычислениям. Космодесантники служили вдохновляющим примером, которому стремился следовать каждый. Их отвага и честь были безмерны, и биться вместе с ними значило биться вместе с самими богами войны.
Было бы жаль погибнуть, когда их нет рядом.
Лоик отбросил мрачные мысли о смерти и вернулся к действительности. Капитан Гербер и комиссар Фогель изучали консоли, встроенные в переднюю стенку бункера, экраны освещали их мягким зеленым светом. Они разбирали схему обороны, показывая на разные точки вдоль разрушенного моста.
Лоик присоединился к Герберу и Фогелю у забросанных мешками с песком бойниц бункера.
— Вы зря теряете время, — сказал он. — Все, что было нужно сделать, уже сделано. Припасы доставлены во все места. Боеприпасы, провиант и вода привезены, полевые госпитали готовы принимать раненых. Все, что осталось, — это ждать.
— Всегда есть что можно сделать, — возразил Гербер, — что-то, что мы должны предвидеть.
— Наверное, но большой роли это не сыграет.
Лоик достал серебряную фляжку и предложил офицерам:
— Ускавар будете? Хороший, кстати, и, полагаю, мы заслужили, а?
— Почему нет? — кивнул Гербер. — Мы тут вообще одни остались, и он не повредит.
— Комиссар?
Фогель взял флягу и отпил, глаза его расширились — таким крепким оказался напиток.
— Я же говорил, хороший, — сказал Лоик, принимая флягу обратно.
Три офицера сидели в дружелюбном молчании, глядя на мост. Многие из шатких построек исчезли, мост покрывали руины многоэтажных жилых домов и храмов, разнесенных снарядами тау или обстрелом войск Империума.
— Есть вести от капитана Лузейна и «Знамени»?
— Они на марше из Йотусбурга, но придут сюда самое меньшее через шесть часов, — доложил Гербер.
— Слишком поздно для нас?
— Разве что чтобы отомстить за нас, — сказал Гербер, и на этот раз Фогель промолчал.
