Уильям Кинг - Космические волки: Омнибус
Из пещеры раздался звук поступи огромных лап по замерзшим камням, и глубокое, морозное дыхание. Желтый глаз заблестел в темноте. Новички не стали убегать, но все их инстинкты требовали обратного, они напряглись, как животные, учуявшие запах хищника.
Громовой волк появился из темноты. Он был в два человеческих роста, альфа с серым и бледным, как луна мехом и черными полосами по бокам. Один глаз отсутствовал и глубокий шрам расчертил его морду от носа, до брови. Саблезубые клыки были покрыты инеем от морозного дыхания. Сосульки образовались под его пастью.
Арьяк протянул руку. Громовой волк понюхал ее и уткнулся носом в грудную пластину брони Арьяка, глубокое довольное урчание затрясло землю.
— Я выбил глаз, — сказал Арьяк. — Это было единственное слабое место, о котором я догадался. Я ударил точно и сильно. Благодаря этому, я выжил в свое Приручение. Но нет, Алаф, я не убил её. И с того дня я прихожу в эту долину, зная, что встречу здесь друга.
— Почему же Фенрис пытается убить нас? Почему он противопоставляет нам таких существ, как Громовые волки? Потому что Фенрис хочет уважать нас. И тем не менее, он не может нас уважать, пока мы не выиграем, честно это заслужим, как мужчины и воины. Это то, чему меня научило мое Приручение. Я надеюсь, что вы получите такой же ценный урок…
Громовой волк вернулся в свое логово и Арьяк повел новичков обратно в Клык. В следующий раз их некому будет провести. Не все из них сделают это. Но если они научатся и если они захотят, чтобы этот жестокий мир их зауважал, то может быть, кто-то и станет, в конце концов, Космическим Волком.
Марк Клэпхем
В гробнице Хрондира
До того, как увидеть или услышать что-то, он учуял запах. Горячий аромат — жарче искр, летевших из-под цепного меча, который пробил броню боекостюма и впился в плоть, жарче пролитой им крови командующего тау.
Где-то рядом набирало энергию очень мощное орудие, и встревоженный воздух отдавал статикой. Смертный, или даже космодесантник из другого ордена, мог бы не заметить этого среди множества запахов битвы.
Но волчий брат Анвинд Годрихссон обладал отточенным восприятием. Ноздри воина шевельнулись от резкого запаха, улавливая его сквозь нечистый аромат чужацкой крови.
Волк поднял взгляд, чуть дольше, чем на полсекунды. В небе висела серая муть, смесь дождя и клубов дыма, но Анвинд рассмотрел огромный темный силуэт, который двигался между зданиями. В дымке сияло сплошное кольцо света.
Штурмовой корабль тау с рельсовой пушкой, готовящейся к стрельбе.
— В укрытие! — скомандовал Годрихссон отделению, и отзвуки приказа разнеслись среди развалин. Вытащив окровавленный цепной клинок из нагрудника убитого ксеноса, он спрыгнул с поверженного боескафандра.
Космический Волк ничего не боялся, и Адептус Астартес никогда не убегали от врагов, но смиренное ожидание выстрела, способного превратить тебя в лепешку, не могло принести ни славы, ни чести. Тау были печально известны своим стремлением убивать издали, а не вступать в ближний бой; черта с два Анвинд позволит им так покончить с его стаей.
Бойцы Годрихссона без разговоров выполнили приказ, хотя Тормод, как всегда, двигался без изящества и с хмурым видом, бесцельно пуская всполохи пламени из огнемета. Впрочем, перемещался он столь же быстро, как и остальные, и, перепрыгивая через насыпь в поле зрения Анвинда, едва касался обломков тяжелыми сабатонами. При этом воин как-то умудрялся делать вид, что идет медленно и неохотно.
Затем появились остальные «серые охотники» четвертой роты Влка Фенрюка, больше известных под именем Космических Волков: Синдри, с юным блеском в глазах, не потускневшим за долгие десятилетия, и необычной для фенрисийца копной светлых локонов; Лиульф, крупный даже для космодесантника, несокрушимая стена и неудержимая сила в одном лице; и, наконец, Гульбранд, с бледной кожей, но волосами и бородой черными, как вороново крыло. Все они носили цвета своего ордена, и на серо-голубых силовых доспехах с золотой окаемкой виднелись почетные знаки и меха, отмечавшие памятные убийства.
Хотя вся стая озиралась в поисках подходящего укрытия, первым звонко свистнул и указал вперед остроглазый Гульбранд.
Они побежали одновременно с первыми выстрелами рельсовой пушки. Залпы терзали улицы, уже опустошенные наземной войной. Когда крупнокалиберное орудие открыло огонь по отступающим Волкам, здания, по которым уже прошлись пожары и артобстрелы, затряслись до основания и начали рушиться.
Космодесантники бежали через город, угрожавший похоронить их заживо.
Затем, следуя за Гульбрандом, они оказались на крутом, посыпанном гравием спуске, который вел к арочному проходу, сложенному из выветрившегося камня. Контролируя спуск, Анвинд уперся пятками в скат; тяжесть тела, облаченного в доспех, тащила его вниз, и из-под сабатонов взмывали мелкие камешки.
Возле арки стояли несколько приземистых промышленных грузовиков и штабели ящиков, а также череда примитивных дуговых ламп, тускло светившихся в полуденной дымке.
Добравшись до низа, Волки мгновенно и ловко сменили управляемое скольжение на бег. В тот же миг заряд рельсовой пушки угодил куда-то поблизости, и ударная волна толкнула Годрихссона вперед, так, что тот мог бы упасть, если бы не силовая броня. На капитане не было шлема, поэтому он зажмурился от яркого света и жара, опалившего кожу.
У Анвинда зашумело в ушах. Продолжая бежать, он открыл глаза — и увидел, как после нового попадания рушится арочный проход над головами Волков. Стая неслась дальше, осыпаемая градом щебня; крыша, сотрясаемая мощными взрывами, разваливалась на куски.
Упал занавес расколотых камней, и космодесантников поглотила тьма.
Годрихссон, который почти ничего не видел из-за пыли, а слышал только звон в ушах после ревущих взрывов, почувствовал, что падает вперед — какой-то крупный булыжник врезался ему в правый наплечник. Среагировав достаточно быстро, космодесантник сумел четко приземлиться на одно колено и тут же приготовился к новым ударам. Однако же, всё ограничилось скромным дождиком мелкого щебня.
Потом наступила тишина, или нечто подобное. Обвал полностью перекрыл обратный путь и заглушил все звуки с поверхности, хотя Анвинд по-прежнему ощущал периодическую дрожь от взрывов наверху.
Осмотрев себя, Волк обнаружил вмятину на наплечнике, но ничего более серьезного — только царапины на доспехе, а также легкие ожоги и порезы на незащищенном лице. Он выпрямился, стряхивая с брони песок и мелкий гравий.
Как только пыль улеглась, Годрихссон разглядел в свете дуговых ламп большое помещение с голыми стенами из полированного камня. Вокруг приходили в себя братья по стае; впереди стоял совершенно невредимый Гульбранд и смотрел на единственный выход из залы, уходящий вниз коридор. Отвернувшись, Анвинд увидел, как поднимается с пола Тормод — воин вытряхивал из мехов обломки камней. Синдри насмешливо попытался помочь огнеметчику, но тот оттолкнул его. Оба выглядели потрепанными, но целыми, не считая безвольно висящей руки Тормода.
Лиульфа поначалу нигде не было видно. Проход, который раньше вел из помещения к свету дня, теперь перекрывала огромная скошенная глыба. И никаких следов боевого брата, только этот громадный валун.
Навострив нос и уши в поисках малейшего знака, Годрихссон подошел к обвалу. Через несколько секунд он уже стоял на коленях, откатывая в сторону камень высотой в самого вожака стаи. Синдри и Тормод пришли ему на помощь, а Гульбранд остался позади, охраняя их спины.
При этом Космические Волки не произносили ни слова, объединенные ясной целью. Сначала они откопали ладонь в латной перчатке, которая зашевелила пальцами, потом убрали тяжелые камни со всей руки в силовой броне, а затем высвободили голову и плечи Лиульфа. Шлем смялся и раскололся по одной стороне; когда его сняли, воин заморгал, избавляясь от пыли, и судорожно вздохнул. У космодесантника была сломана скула, лицо оказалось залитым кровью, но он выжил.
— Настоящая тьма, — кашляя кровью, произнес Лиульф. — Я уже и забыл, на что это похоже. Жаль, теперь вместо нее торчат ваши хари…
Он засмеялся собственной шутке, снова закашлялся кровью, а потом закряхтел.
— Мы бы оставили тебя в покое, если бы эти меха воняли поменьше, — парировал Анвинд, кивая на драную пушнину вокруг наплечников поврежденного доспеха. — И безносый ульевик учует такой смрад, даже из-под обвала.
Обмениваясь любезностями с другом-Волком, Годрихссон внимательно изучал его, и последнюю издевку произнес уже с облегчением. Да, раненого прижало огромным валуном, раздавившим ему нижнюю часть тела, но Анвинд знал, как выглядят братья, нить которых уже подошла к концу. По виду Лиульфа стало ясно, что он будет жить.
Но не сдвинется с места — это Волки обнаружили, расчистив завал вокруг собрата. Громадный обломок, придавивший Лиульфа, превосходил по высоте помещение, в котором оказались космодесантники, а в ширину был только вдвое уже. Даже совместных усилий стаи не хватило бы, чтобы сдвинуть его.
