Александр Казанцев - Фаэты (Журнальный вариант)
Однако все остальные участники Миссии Разума, и прежде всего мы с Карой Яр, не согласились с Нотом Кри.
Было решено доложить о наших открытиях Совету Матерей с помощью электромагнитной связи, а самим войти в непосредственный контакт с жителями города Толлы, откуда бежал наш гость Чичкалан.
Нам на Маре не приходилось изучать чужие формы общения. Все там говорили на одном языке, по-видимому, образовавшемся от слияния двух древних языков Фаэны. И все же методика овладения чужепланетной речью была разработана изучающими еще на Маре. Это облегчило наше положение на Земе.
К тому же нам повезло с помощником. Чичкалан считал, что выполняет волю «богов», беспрекословно покорялся им.
Мы усыпляли Чичкалана внушением, и с ним устанавливался непосредственный мысленный контакт.
Мы узнавали его детски наивную психологию, но, главное, — каждому его слову соответствовал определенный образ, характеристика или действие. И мы начинали применять чужие слова, понятия, наконец, даже обороты речи.
Скоро язык Мара почти перестал для нас существовать, мы заставили себя на какое-то время отказаться от него, общаясь между собой только на языке земян.
Наш простодушный «учитель» даже не понимал, что это он научил нас говорить по-земному. Он воображал, что «боги» владеют людской речью, прежде живя на Земле. Меня же он продолжал считать сыном Верховного Вождя Гремучего Змея, своим другом Топельцином, принесенным в жертву Сердцу Неба для смягчения его гнева. Тем не менее блуждающая звезда Луа, как мы зовем ее на Маре, сотрясла тогда Зему, вызвав тяжелые бедствия.
Когда я уже смог свободно общаться с ним, Чичкалан сказал мне:
— Если любимец народа Толлы воскрес и вернулся на Землю (так звучало название планеты на языке земян, которым я отныне и буду пользоваться), прилетел вместе с другими богами, повелевая Летающим Змеем, то он и есть бог Кетсалькоатль!
Кетсалькоатль на его языке означало Пернатый или Летающий Змей.
Тщетно я пытался объяснить ему, что мы — жители другой планеты. Мои слова лишь еще больше убедили его в том, что я бог Кетсалькоатль, воплотившийся в тело принесенного в жертву богам юноши.
И он убеждал меня:
— Чтобы осчастливить людей Толлы, Топельцину надо милостиво признаться, что он вернулся к ним в образе бога Кетсалькоатля. Ему будут радостно поклоняться, его будут благоговейно слушать. Слушать во всем!
«Слушать во всем!» Было над чем задуматься. Ведь это совпадало с задачей нашей Миссии Разума! Однако смею ли я обманывать наивных невежественных людей?
Я попытался объяснить это Чичкалану, но он не понял меня:
— Какой же это обман? Если юного Топельцина убили на глазах у Чичкалана, а Топельцин теперь снова жив, да еще и со шрамом под сердцем, то это может быть лишь по воле богов. Они вернули Топельцину сердце и взяли его в свою семью. Чичкалан сразу узнал Топельцина. Когда понадобится возвестить народу Толлы о возвращении Топельцина в образе бога, то его узнает не только Пьяная Блоха.
— Кто же еще? — поинтересовался я.
— Как кто? — с хитрецой сказал Чичкалан. — Или Топельцин забыл там на небе свою любовь, девушку Шочикетсаль?
На местном языке это имя означало Летающий Цветок или Мотылек.
— Уж она-то сможет доказать, что бог со шрамом под сердцем — это ее любимый, — продолжал Чичкалан. — Женщины в таком деле не ошибаются.
Я поежился: эта встреча отнюдь не радовала меня.
Неожиданную позицию занял Нот Кри:
— Ты не имеешь права отказаться от подобного предложения, — внушительно заговорил он на нашем родном языке. — Уж ежели мы решились вопреки здравому смыслу выполнять безрассудную задачу Миссии Разума, то не можем считаться с такими несообразностями, как щепетильность. Чтобы учить земян разуму, надлежит пользоваться любой возможностью, дабы заставить их повиноваться.
— В самом деле, Инко Тихий, — вмешалась Кара Яр. — Ты лишь временно позволишь называть себя богом Кетсалькоатлем. Когда люди поверят тебе, изменят свой образ жизни, откажутся от ужасных человеческих жертвоприношений, ты откроешь им, что все мы лишь пришельцы с другой звезды.
— Инко, — тихо сказала Эра Луа. — Я дрожу от одной мысли, что похожий на тебя юноша был зарезан на жертвенном камне. Если ты станешь, пусть временно, «богом», то сможешь запретить убийства. Из-за одного этого ты должен назваться Кетсалькоатлем. В этом твой Долг.
— Милый Инко, — добавила Ива, — с ними, наверное, надо обращаться как с маленькими детьми. Если им понятнее, что ты какой-то там «бог», которого надо слушаться, то пусть будет так.
— Доказывать людям на их теперешнем низком уровне развития, что их планета была заселена когда-то фаэтами с погибшей Фаэны и что современные люди — их потомки, а мы — прилетевшие к ним братья по крови, едва ли логично, поскольку не сможет никого убедить, — заключил наш философ Гиго Гант.
Так было решено, что я в сопровождении остальных «богов» явлюсь в Толлу под видом воскресшего Топельцина, ставшего богом Кетсалькоатлем.
Мне было стыдно обманывать земян, но я не мог не согласиться со своими товарищами, что это был самый простой и надежный путь к невежественным умам жителей Толлы.
Чичкалан, узнав о нашем решении войти в Толлу, без всяких колебаний заявил:
— Воскресшего Топельцина будут ждать, как бога. Чичкалан сам объявит о нем жрецам.
— Но Чичкалана зарежут на камне, — на языке земян испуганно сказала Ива.
Чичкалан замотал головой:
— Боги добры, потому что они не люди. Люди все жестоки. Но Чичкалан не боится их. Пусть его даже схватят и потащат на жертвенный камень. Великий бог Кетсалькоатль отменит жертвоприношение.
— А если не успеет? — спросила Эра Луа.
— Если не успеет, — беспечно ответил Чичкалан, — то он на небе вернет Чичкалану сердце и сделает его таким же приближенным к себе богом, как и тех, других, кто побывал на жертвенном камне.
Он был уверен, что все мы прежде жили на Земле!
— Чичкалан знает, как сделать, чтобы люди Толлы узнали божественного Топельцина, — продолжал он. — Первое — это женщина! Пьяная Блоха приведет ее сюда тайно от всех.
— А второе? — поинтересовался Гиго Гант.
— Второе? — земянин хитро улыбнулся и посмотрел на меня. — В игровом отряде Чичкалана не было игрока быстрее и искуснее Топельцина. Он еще не был богом, а его уже боготворили жители Толлы, любящие великолепное зрелище священной игры в мяч.
Эра Луа с тревогой посмотрела на меня.
— Очень может быть, что тебе придется сыграть для них в мяч, — не без иронии сказал Нот Кри.
— При любимце народа Топельцине игровой отряд Чичкалана никогда не проигрывал. Но не стало Топельцина, и Чичкалану пришлось бежать от жрецов, которые хотели тащить его на жертвенный камень.
Возможно, что я несколько растерянно посмотрел на своих товарищей. И встретился взглядом с Эрой Луа.
— Мне кажется, — смущенно сказала она на нашем родном языке, — Инко должен остаться самим собой. Не надо девушку, которую приведет наш гость, делать еще более несчастной. Лучше открыться ей во всем. Она женщина, поймет все и станет нашей союзницей.
Кара Яр пожала плечами. Ива поддержала Эру Луа.
— Главное, показать себя на игровом поле, — заметил Гиго Гант, — займемся твоей тренировкой.
— Словом, Инко Тихий, тебе предстоят серьезные испытания, — заключил Нот Кри.
Мы проводили Чичкалана.
— Пьяная Блоха ходит как ягуар, — заверил он. — Легче увидеть тень звезд, чем Чичкалана в ночной Толле.
И он исчез в сельве.
Мы уже выходили из корабля без скафандров, привыкая дышать воздухом Земли.
Это было непередаваемое ощущение. Свежий, пряный, пьянящий воздух был насыщен ароматами, о которых мы не могли иметь представление на Маре! Изобилие кислорода обжигало, но давало силы для преодоления двойной тяжести Земли.
Нам помогало то, что почти все мы занимались таким тяжелым спортом, как «бег без дыхания». Мы были выносливы и упорны.
Легче всех «стал на Земле человеком», то есть освоился с ее обстановкой, воздухом, тяжестью, Гиго Гант.
Труднее всех пришлось бедной Эре Луа. Но то, что достигалось остальными волей, физической силой и неустанными упражнениями, Эра Луа добивалась своим бесконечным терпением и готовностью переносить любые тяготы.
Чичкалан неожиданно вынырнул из чащи, когда мы бродили возле корабля.
Я сразу заметил Чичкалана, искренне обрадовался ему и встревожился.
Было хорошо то, что он вернулся, но он вернулся, очевидно, не один. Предстояло мое первое испытание. Как-то я его выдержу?
— Эра Луа будет рядом с Топельцином, — сказала Эра Луа, называя меня земным именем.
— Богиня забыла, что такое земная женщина! — воскликнул Чичкалан. — Она ближе к ягуару, чем мужчина, хотя у нее и нет клыков. Но так только кажется.
