Александр Бушков - Вертикальная вода
— Понимаю, — сказал Сварог. — Не держать язык за зубами вовсе, но вести себя, словно новоиспеченный лейтенант в компании заслуженных полковников…
— Примерно так. Впрочем, им и не придется особенно разговаривать… да и вообще, вероятнее всего, беседа будет вестись лишь между герцогом и вами. Кстати, я тоже буду достаточно пассивен, не удивляйтесь, — он вновь улыбнулся этой своей тонкой коварной улыбочкой. — Я? — самый молодой член совета, мне положено проявлять скромность и особенно не высовываться, играть, скорее, роль консультанта…
Нет, Сварогу не показалось — в его голосе таилась та самая злость, с которой он поминал «замшелых консерваторов». Ну что же, не впервые в истории двух планет: закосневшие фельдмаршалы и молодые честолюбивые лейтенанты, считающие, что у них полнится гораздо лучше… Должен, обязательно должен быть еще один важный мотив: барон чувствует что-то вроде уязвленного честолюбия. На что имеет некоторые основания. В конце концов, именно он делает главную работу наверху, рискуя жизнью, — а сановные старики, сколь бы большого ума ни были, отдавая лишь ценные указания и приказы. А молодчик несомненно честолюбив. Как бы на этом сыграть??..
— Будет что-то вроде обсуждения? — спросил он.
— Не сегодня, — ответил барон. — Сегодня герцог намерен лишь предъявить вам наши… предложения, чтобы вы их вдумчиво рассмотрели. Времени у вас будет достаточно. Завтра после обеда — королевская охота, ну, а послезавтра мы все соберемся с утра, выслушаем ваше мнение, вот здесь могут возникнуть обсуждения и дискуссии. Ну, а потом дэнго примут окончательное решение. Не думаю, что это затянется на сутки, — он усмехнулся. — Они все прекрасно помнят, какие меры предосторожности вы приняли, да и я о них не имею права забывать…
— Вы считаете эти меры чрезмерными, — небрежно спросил Сварог.
— Ну что вы, — спокойно сказал барон, — и никто не считает — в большой политике никогда нельзя доверять всецело. Вполне разумная предосторожность… Мы бы действовали точно так же, придумав что-то в таком же роде…
«А может, уже придумали, — подумал Сварог. — Ничего, дай только срок, красавчик, и я тебя выпотрошу до самых пяток». Сегодняшний ночной эксперимент с принцессой показал, что старуха Грельфи была совершенно права, орден бы ей повесить, но к наградом старая колдунья относится наплевательски, ворча: «В мои годы не хватало еще орденами себя обвешивать…» Интересно, а барон знает, где упрятана Машина Последнего Дня? По своему положению не может не знать. Быть может, не тратить время на дипломатические экивоки, а пришпорить события резко? Вот прямо сейчас? Нет, не стоит пороть горячку, время еще есть, и не вся информация собрана… И непредвиденные случайности возможны… Так что будем действовать спокойно и хладнокровно — как сам всегда учил своих орлов…
— Ну, а потом, когда все будет решено, займемся чисто техническими подробностями, — сказал барон. — Переселение, обустройство… масса деталей, которые нужно проработать вдумчиво и сообща. Решено, что теперь мы, в свою очередь, отправим к вам представительную делегацию.
— Рад буду принять, — сказал Сварог. — Послушайте, барон… Есть вероятность, что решение будет отрицательным?
— Мы вам так нужны? — с хорошо рассчитанной небрежностью осведомился барон.
Сварог ответил ему в тон:
— Откровенность за откровенность, любезный барон… Никак нельзя сказать, что вы не нужны мне вообще… но нельзя и сказать, что вы мне крайне необходимы, что без вас из моих планов ничего не получится. Однако скрывать не стоит, вы для меня — серьезное подспорье… и еще долго будете оставаться таковым. Планы у меня разработаны долгие, на годы и годы.
Барон усмехнулся:
— По-моему, мы с вами сработаемся… простите за такую вольность в выражениях… ваше небесное величество…
— Ну, не торопите события, — сказал Сварог, подпустив в тон легкую долю цинизма. — Я чуточку суеверен… Вот кстати… На завтрашнее утро у нас намечены какие-то официальные мероприятия?
— Нет, — сказал барон. — Королевская охота начнется после полудня, а дэнго, как я говорил, на следующее совещание приглашают вас только послезавтра. У вас есть желание еще как-то развлечься?
— Не знаю, развлечение ли это… — сказал Сварог. — Мне бы попросту хотелось пару часов покататься по городу, посмотреть Клорену. Чисто человеческое любопытство.
— Никаких сложностей, — тут же ответил барон. — Назначьте время и у главного подъезда вас будет ждать машина. У вас есть какие-то конкретные пожелания?
— Да нет, пожалуй, — сказал Сварог. — Попросту поколесить по городу, когда мы спускались от базы, мне показалось издали, что он довольно красив.
— Безусловно, — сказал барон. — Найдется водитель, который хорошо знает городские Достопримечательности и сможет быть хорошим экскурсоводом.
«Интересно, это тот самый, о котором упоминали в записке неизвестные дамы? — подумал Сварог. — Если нет — ни черта не получится. В любом случае нужно будет проверить завтра машину на предмет микрофонов…»
— Вы так и не ответили, барон, — сказал он, подумав. — Коли уж разговор у нас крайне откровенный… Есть ли вероятность, что решение будет отрицательным?
— Я сделаю все, чтобы этого не допустить, — немедля, ответил барон, и лицо у него стало таким, с каким, прищурив глаз, смотрят на дичь поверх мушкетного ствола.
Сварог подумал: интересно, насколько далеко простираются твои наполеоновские планы? Самому тебе чертовски хочется наверх, это уже ясно. Переворот? Но принц говорил Маре — дэнго давным-давно просчитали все мыслимые и немыслимые варианты, по которым кто-то один попытался бы захватить власть, — и разработали все мыслимые и немыслимые меры, чтобы этого не допустить. Как и сам Сварог сделал бы на их месте. Как опять-таки признавался принц, за все это время случалась лишь пара попыток, когда кто-то один пытался взять власть — и всякий раз это для него кончалось печально.
Вот только двух вещей они, похоже, все же не предусмотрели: что некий принц окажется не простаком, а коварным заговорщиком, что придет человек, у которого на уме вовсе не взятие власти — совершенно наоборот. Все их предосторожности были рассчитаны исключительно на своих, выскочек из сплоченных рядов… Здесь просто обязана работать определенная инерция мышления — и сработает она на нас…
…Последующие события напоминали классический шпионский боевик. Вся компания в сопровождении барона уселась в тот самый наглухо затонированный автобус, что привез их с базы (все, включая барона, вновь были в морской форме). На сей раз он направился не к главным воротам, а куда-то в объезд, по территории, оказавшейся гораздо более обширной, чем Сварогу представилось поначалу: еще несколько таких же домов, как тот, в котором их поселили, другие здания, отнюдь не убогие, но на фоне остальных выглядевшие домами для прислуги и всевозможными подсобными помещениями (какими они, несомненно, и были), вертолетная площадка с полудюжиной винтокрылов, сразу видно, чисто пассажирских: еще какие-то постройки непонятного назначения. И повсюду над подъездом или крыльцом, даже в самом по здешним меркам убогом домишке; неизвестная корона, та самая, что Сварог уже видел на медальоне принца Каугена. Перехватив его удивленный взгляд, барон усмехнулся:
— Собственно говоря, это одна из загородных резиденций принца. О чем всём известно. И часть ее отведена под роскошный клуб для членов Восьми Семейств. О чем опять-таки многим известно. Ну, а то, что порой здесь проводятся крайне важные совещания, известно уже немногим. Психология чистой воды. Принц Кауген — последний в Токеранге, которого можно заподозрить в том, что у него во дворце порой происходят и серьезные встречи, серьезные разговоры… Принц Кауген — это олицетворение простоты, пустых развлечений, назовем вещи своими именами, туповатый прожигатель жизни, даже на фоне отнюдь не блещущей интеллектом придворной толпы смотрится серенько…
«Вот на это он вас и купил, — не без веселости подумал Сварог. — И вы поймались…» Асфальтированная дорожка упиралась в высокие глухие ворота в заборе, протянувшемся вокруг отдаленного уголка поместья. Здесь уже не было никаких строений — только красиво разбитый парк с мозаичными дорожками, фонтанами и статуями, Там, перед воротами, стоял еще один автобус — точная копия того, на котором они ехали. Они остановились уардах в ста за ним. Справа от ворот красовалась красивая будочка, ничуть не похожая на уродливый блокпост, и возле нее прохаживались двое с автоматами, в красивой форме, похожей, скорее, на гвардейскую. Один из них обернулся к будочке, ворота медленно разъехались, передний автобус выехал, поверил куда-то и ворота сразу же захлопнулись.
Необходимые предосторожности, — сказал барон спокойно.
