Ник Перумов - Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1
– Нет! – взвизгнула Сильвия. Её затрясло от омерзения при одной мысли о том, что крысе могло понадобиться мёртвое тело ребёнка. Сейчас Сильвия невольно пожалела, что оставила в лесу артефакты Игнациуса, – кто знает, быть может, тогда бы и удалось спасти девчонку…
Крысолюд стремительно повернулся к ней. Морда у него была точь-в-точь как у крысы, торчали длинные усы-вибриссы, маленькие красные глаза смотрели с совершенно звериной злобой.
Не произнеся ни звука, крысолюд прыгнул. Прыжок у него вышел отменный, футов эдак на семнадцать-восемнадцать, предел для лучших прыгунов людской расы, если, конечно, не использовать магию.
– Иди ко мне, иди же, мой дорогой, – прошептала Сильвия, и это было чистой правдой. Она очень хотела, чтобы эта тварь очутилась бы сейчас рядом. Такое бывает. Когда враг вдруг становится дороже и желаннее любимого. Которого, само собой, у Сильвии никогда не было.
Крысолюд налетел, ударил, широко размахнувшись дубиной. Сильвия даже и не подумала защищаться. Она просто крутнула вокруг себя фламберг, неправдоподобно лёгкий и послушный в её руках.
Лезвие рассекло покрытое чёрным мехом туловище надвое, верхняя половина полетела в сторону, оставляя за собой в воздухе веер тёмно-багровых капель. Враг не успел издать ни звука, даже не успел понять, что умирает.
– Ну! Кто ещё?! – заорала Сильвия, кружась на месте. – Идите, идите же сюда! Идите ко мне, я вас успокою! Навсегда! Вот этим вот мечом! Идите сюда, узнаете, как дерётся Сильвия из Красного Арка!
Ждать пришлось недолго. Словно её голос прорвал какую-то завесу, раздёрнул занавес, преграждавший путь тем, кто волею неведомых сил оказался сейчас в Эгесте.
Первыми из всех окон, из всех проулков, с остатков крыш хлынули крысолюды, вооружённые всем, что только можно было вообразить, от примитивных дубин до изящных длинных гизарм со множеством крюков, клювов и лезвий. Из боковых улиц вываливались тяжёлые, окутанные паром горячие тела каких-то громадных червей с широченными, словно колодец, пастями, усаженными тремя, а то и четырьмя рядами острых, словно игольчатые клыки вампира, зубов. В воздухе, над остатками сорванных крыш, захлопали крылья. Медленно летели нажравшиеся страховиды, что-то вроде больших летучих мышей, пасти у всех перемазаны кровью.
И валили другие, столь разнообразные, что понадобилось бы много дней и много слов, чтобы достоверно описать всех откликнувшихся на вызов Сильвии.
От горла вниз, по груди, к животу поползла тёплая волна, с каждым мигом становившаяся всё горячей. Это походило на опьянение, опьянение силой, опьянение магией, мощью высшего порядка, которой не в силах противостоять ничто… ну, или почти ничто.
– Идите сюда! – вновь выкрикнула Сильвия. Страха не было. Поднимающийся восторг сдавливал горло. Вспомнились рассыпавшиеся по доскам русые волосы. – Идите сюда! Все! И скорее! Хватит всем и даже ещё останется! Идите сюда! Торопитесь! Вот она я! Давайте! Кто смелый, тот и съест! А остальным даже косточек не останется!.. Давайте же, что вы как мухи осенью! Быстрее! Сюда! Ко мне!..
Голос Сильвии взлетел высоко-высоко, затрепетал, готовый сорваться. К глазам подступили слёзы. Давным-давно забытые, ведь последний раз она по-настоящему плакала на плече у Кицума, вспоминая погибший Арк и деда – кажется, это было столетия тому назад.
Русые волосы на тёмном дереве.
Бей, Сильвия! Побеждай!
Она не произносила заклинаний. Она просто завертела вокруг себя фламберг, сливаясь с ним сознанием, обращая меч в часть себя и себя – в часть меча. Злая сила, что волнами накатывалась на город, нашла себе наконец достойную цель. Жгучий невидимый поток пронзал тело Сильвии, она задыхалась, чувствуя вкус крови во рту, но при этом сотрясаясь от неведомого ранее чувства. Мощь переполняла её, Сильвии казалось – она несётся на утлом плотике в самом сердце шторма.
Фламберг крутился с такой скоростью, что невозможно стало различить сам клинок. Выл и стонал воздух, над головой чародейки медленно поднималась ввысь серая воронка.
А потом враги ринулись на неё со всех сторон. В том числе и сверху. Похоже, страха смерти они не знали. Или же не понимали, что происходит, – последнее, впрочем, сомнительно. Те же крысолюды отнюдь не выглядели тупыми животными. Они должны были понимать… но тем не менее шли вперёд. Сильвия запомнила морды первых, стекавшую по чёрному, серому, рыжему меху слюну, бешенство и безумие в нечеловеческих глазах, запомнила размах оружия, летящие острия пик и гизарм, блеск на шипастых палицах, раззявленные пасти…
А потом всё исчезло. Остался только фламберг. И Сила, что сейчас вливалась в юную чародейку.
Серая воронка у неё над головой сменила цвет, сделавшись серо-алой. Вверх полетели обрубки тел, изломанное оружие, ударили, словно чудовищные фонтаны, струи крови из перебитых жил. Ветер над головой волшебницы взвыл, словно голодный волк, пожирающий добычу. Остатки тел мяло и рвало в кровавую кашу, унося куда-то вверх, ещё выше.
Живая волна, казалось, сейчас захлестнёт Сильвию с головой. Крысолюды, змеи с ногами, летучие мыши, гигантские черви и прочая мразь – всё вскипело, всклубилось вокруг неё, вой, вонь, грязь, слизь – и кровь, кровь, кровь…
Чёрный меч рубил направо и налево. Для него не существовало преград. Лопались панцири, разлетались белыми искрами костяные доспехи, на куски крошились тела. Воронка над головой Сильвии, вобрав в себя кровь и ошмётки тел, стала почти что чёрной. И уже трудно было понять – создан ли этот вихрь движением фламберга или же сама воронка рвёт, рубит и кромсает на части подступающих к Сильвии врагов.
Беспощадное истребление не остановило атакующих. Живые, более-менее разумные, обладающие инстинктом самосохранения существа уже давно бы остановились, повернули назад, вместо того чтобы бессмысленно гибнуть в чудовищной мясорубке.
Однако они валили и валили. Самые разнообразные, чудовищные выверты воображения неведомых богов. Пришедшие из ниоткуда и сейчас уходящие в никуда. Воронка над головой Сильвии поднималась всё выше и выше, достигая туч, с рёвом всасывая и изрубленные и целые тела. Поток Силы, что должен был сровнять Эгест с землёй, обратился против себя самого. Сотворив весь этот ужас, он сейчас сам же и выбрасывал его в области ещё большего ужаса. Сильвия и её чёрный меч стали тем, что пробивает плотину, отводя губительный паводок от населённых областей.
Ураган выл всё бешеней, небо над полем битвы постепенно темнело, мгла воронки растекалась во все стороны, закрывая солнце. Толчки Силы отзывались глухой ноющей болью во всём существе юной волшебницы, однако ясно было, что на сей раз Тьме не удалось прорваться в Эгест. Её расчёты – если, конечно, допустить, что Тьма умеет считать, – никак не могли принять во внимание внезапное появление в обречённом городе артефакта из совершенно иного мира.
Мало-помалу напор стихал, твари вяло шли под удары фламберга, даже не пытаясь атаковать, безвольные, словно ватные куклы. Сильвия добивала их уже на остатках дыхания. Она не считала и не чувствовала ран – до времени. Только щекочущие тёплые струйки собственной крови, сбегавшие вниз по рукам и бёдрам.
А когда всё кончилось и последний крысолюд свалился под ноги девушке – свалился, с тем чтобы через мгновение его всосала бы ненасытная пасть воронки, – Сильвия упала сама. Звякнув, повалился на камни фламберг, и тотчас же угасла чудовищная глотка, распахнувшаяся над ними в небесах. Тёмной воронки больше не было.
Эгест уцелел, хотя сам ещё и не знал об этом. Ему повезло гораздо больше, чем некоторое время тому назад другому городу по имени Арвест.
Белая сова взлетела над развалинами, тяжело и устало взмахивая покрытыми кровью крыльями, полетела на восток, к недальнему лесу, где спрятаны были артефакты Игнациуса. Эта часть погони не удалась, всё следовало начинать сначала.
* * *По воле Архимага Сильвия заполучила власть над высоким искусством магической трансформы. Громадная сова с человеческим разумом опустилась на землю, с трудом проделав путь меж сплетённых, щедро присыпанных снегом ветвей. Мгновение – и вместо гротескно большой птицы на выбеленной земле вновь стояла Сильвия. Она тяжело дышала, всё ещё судорожно сжимая рукоять громадного фламберга.
Вот только в глазах молодой волшебницы всё ещё сверкали слёзы.
Что случилось, чародейка? Ты, которая пережила гибель своего Ордена, кто оказался в самом сердце невиданной битвы Алмазного и Деревянного Мечей, кто странствовал по причудливым тропам Межреальности, кто рушил скрижали Спасителя (вернее, меченные знаком Спасителя), кто, несмотря на малые годы, уже потерял счёт убитым в бою врагам, – почему у тебя в глазах девчоночья вода?!
«Ты ввязалась не в свой бой, – подумала она, жёстко и некрасиво кривя рот. – Это не твой бой и не твоя война».
«Нет, – вдруг возразила Сильвия сама себе. – Это моя война. Потому что… потому что…»
