Грэм Макнилл - Железный шторм
Келмаур сухо улыбнулся и встал, чтобы поближе посмотреть на извивающегося в конвульсиях жреца Бога-Машины. Изменения наверняка были болезненными, но лицо адепта ничем не выдавало его страданий; напротив, его черты были искажены в нечестивом экстазе.
– Да, – прошептал Келмаур. – Почувствуй, как твоя плоть наливается силой новой машины. Впереди тебя ждет много работы.
Цицерин открыл единственный глаз, в расширенном зрачке которого виднелись недавно родившиеся и еще подвижные электросхемы. Улыбнувшись, он кивнул в сторону пульсировавшего протеза:
– Еще, – прошипел адепт. – Дай мне еще...
Глава 3
На двенадцатый день осады две сапы, проложенные от первой параллели, были соединены второй параллелью, которая прошла приблизительно в шестистах метрах от рва, защищавшего подступы к бастионному фронту, и оказалась в пределах досягаемости имперских орудий, стрелявших с неизменной меткостью. Для того, чтобы завершить новую параллель, пришлось пожертвовать тысячами людей, но такие затраты Железных Воинов не смущали. Важно было лишь то, что приказы Кузнеца Войны должным образом исполнялись.
Вторая параллель протянулась между исходящими углами бастионов Винкаре и Мори; северную ее сторону снабдили высоким бруствером из утрамбованной земли с обшивкой из железных листов, что должно было обеспечить защиту от артиллерийского огня. Батареи на концах ее были расположены так, что амбразуры оказались напротив бастионных фланков.
В то же время началась разметка нового апроша, на этот раз нацеленного на середину Первого равелина, но земляные работы не могли начаться до тех пор, пока батареи не устранят большую часть орудий на стенах цитадели. Это был один из самых жестоких и прямолинейных осадных приемов, где вместо того, чтобы методично обойти бастионы с флангов, атака шла в лоб, и орудийный обстрел должен был сначала нанести максимальный урон стенам крепости, после чего наступало время безжалостного штурма.
Когда артиллерийские окопы были готовы, траншеи за ними расширили и углубили, что позволяло демоническим машинам войны безопасно перебраться на передовую. После того случая, когда взбесившееся одержимое орудие устроило погром в траншеях под Тор Кристо, были сделаны соответствующие выводы, и орудийные расчеты, приставленные к чудовищным механизмам, больше не собирались рисковать.
На следующее утро орудия на батареях второй параллели и на северном склоне Тор Кристо открыли огонь. Окопная артиллерия располагалась все еще слишком далеко, чтобы стрелять через кромку гласиса – пологой насыпи перед рвом, которая защищала уязвимое основание стен, - но обстрел парапетов был возможен и гарантировал, что защитники не смогут пользоваться стрелковой ступенью. И такой обстрел оказался удивительно эффективным: снаряды снесли верхнюю часть стены, и от широких парапетов остались только горы обломков. Цитадель открыла ответный огонь, но орудия защитников стреляли неслаженно, и укрепленные траншеи выдержали немногие попадания, а Тор Кристо для них оказался вне досягаемости.
Сотни солдат погибли в первые минуты обстрела, но затем поступил приказ отступать внутрь бастионов. Гарнизону Мори этот приказ спас жизнь; для многих на бастионе Винкаре он стал смертным приговором.
Гаубицы, стоявшие на склоне у Тор Кристо, теперь стреляли навесом разрывными снарядами, и те, перелетая через стены Винкаре, рвали укрывшихся там солдат на клочки. Каждый оглушительный взрыв уносил жизни десятков людей, и острые, как бритва, осколки одинаково легко разрезали как плоть, так и кость. Офицеры, собрав свои отделения, отдали приказ укрыться в убежищах.
Как только живые мишени скрылись, орудия на холме у форта стали обстреливать внутренние строения цитадели, для чего их позиции на возвышении подходили как нельзя лучше, позволяя перебрасывать снаряды через внутреннюю куртину. Прежде чем архимагос Амаэтон сумел поднять энергетический щит и защитить внутреннее пространство цитадели, были повреждены три больших казармы и еще несколько меньших зданий обратились в пыль.
Обстрел продолжался весь день, и в итоге два бастиона и равелин лишились своей верхней части, огромное число орудий было сметено с позиций, и в фасах укреплений образовались значительные бреши. С приходом ночи под непрекращающийся грохот артиллерии из укрытий, где живые ютились вперемешку с мертвыми, вышли сотни рабов и, продвигаясь по ходам сообщения, приступили к рытью апроша.
Глава 4
Двигаясь вокруг стола в зале для брифингов, Вобан наполнил амасеком стаканы своих усталых офицеров, вглядываясь при этом в лица подчиненных. Он искал признаки пессимизма и обреченности, но ничего подобного не обнаружил и, вернувшись на свое место во главе стола, наполнил последний стакан и поставил его перед пустым местом, где раньше сидел Гуннар Тедески.
Казалось, что все офицеры разом постарели, и изматывающая, отупляющая работа по защите осажденной крепости оставила свой след в чертах каждого. Хуже всего выглядел Морган Кристан, рука которого покоилась на окровавленной перевязи, а грудь, израненную фрагментами разорвавшегося снаряда, покрывал слой бинтов. Его людям на бастионе Винкаре крепко досталось, и во время обстрела он был с ними.
Все подчиненные Вобана уже пролили кровь в этой осаде, и проявленное ими мужество наполняло его горячей гордостью.
– Джентльмены, – заговорил он, поднимая стакан, – за вас.
Поддерживая тост, офицеры выпили до дна. Осушив свой стакан, Вобан вновь наполнил его, и некоторое время все за столом молчали, пока кастелян Гидры Кордатус медленно потягивал напиток.
Наконец Леонид, посмотрев на гладкую золотую коробочку, медленно кивнул Вобану, и тот нарушил тишину:
– Мы оказались в отчаянном положении, джентльмены. Враг стоит у ворот, и если наши инженеры не ошиблись в оценках, всего через несколько дней – и это в лучшем случае – стены будут разрушены и противник войдет в цитадель.
– Клянусь, мои люди будут сражаться до последнего, – пообещал Кристан, стукнув по столу кулаком здоровой руки.
– Солдаты батальона В тоже, – отозвался Пит Андерс.
Вобан удержался от хитрой улыбки, готовой появиться у него на губах, и вместо этого сказал:
– Надеюсь, в этом не будет необходимости. За последние несколько часов произошло кое-что... непредвиденное, и у подполковника Леонида появился план, который, возможно, даст нам еще немного времени. Вражеская артиллерия наносит нам катастрофический урон, особенно те орудия, что стоят на склоне у Тор Кристо, и если мы не выбьем их с позиций, что будет нелегко, мы не выживем. Михаил?
Леонид поднялся со своего места и, проверив еще раз золотую коробочку – вокс-скремблер, – раздал инфопланшеты старшим офицерам джуранцев. И он сам, и Вобан внимательно наблюдали за тем, как менялось выражение их лиц по мере того, как офицеры просматривали данные. На место усталости внезапно пришла надежда.
– Это правда? – спросил майор Андерс.
– Истинная правда, – подтвердил Леонид. – Я сам их видел.
– Целая рота? – выдохнул Кристан. – Но как?...
Вобан поднял руку, пресекая дальнейшие вопросы:
– Джентльмены, считайте, что эти файлы у вас в руках – самое дорогое, что у вас есть. Следуйте данным в них приказам, следуйте осторожно и решительно, и не говорите никому за пределами этого зала об их содержании. Будьте готовы приступить к исполнению плана, как только я дам команду, ибо от вашей готовности зависит наша жизнь.
Морган Кристан просмотрел файл до конца и внезапно хмыкнул, натолкнувшись на знакомое имя.
– Проблемы, майор Кристан? – спросил Леонид.
– Возможно, – кивнул тот. – Любой план, в котором задействован Хоук – причем в качестве ключевой фигуры, - повергает меня в ужас.
– Не беспокойтесь о роли Хоука во всем этом, – умиротворяюще заметил Вобан. – Я уверен в нем, и подполковник Леонид сам будет следить за данным этапом плана.
Пит Андерс поднял взгляд от планшета:
– А кто же поведет нас?
– Я, - ответил Вобан.
Присев на корточки у входа в разрушенный наблюдательный пост Сигма IV, Горан Делау с помощью серворуки разгребал обломки, которые уже давно остыли после пожара.
Последние несколько дней он и еще десять солдат в красных комбинезонах прочесывали горы, но так и не нашли ни единой живой души, и Делау все больше уверялся в том, что Хонсю заставил их выполнять совершенно бессмысленную работу. В покореженном дверном проеме лежало тело без лица; Делау отпихнул труп в сторону и, пригнувшись, вошел внутрь, вспоминая бой за эту станцию, рев штурмовой пушки и шквал огня, обрушившийся тогда на них.
Внутри станции было темно, но усовершенствованное зрение Делау без труда справилось с этой помехой. Повсюду валялось разбитое оборудование вперемешку с обломками почерневшего металла, на стенах остались выбоины после взрыва гранат. Рядом с одной из стен лежало еще одно тело – скелет, практически лишенный плоти, а то, что еще оставалось на костях, почернело и обуглилось. У этого трупа тоже не было лица, и Делау вспомнил, что Хонсю сделал два выстрела, которыми и убил обоих гвардейцев.
