Энди Чемберс - Путь эльдар: Омнибус
Эльшару было всё равно. Он был экзархом; красота и мир ничего для него не значили. Дерево для него было лишь ещё одним укрытием, долина — местом, где он временно был бы вне зоны видимости врага, а в тени могла скрываться смерть. Для экзарха не было мира, только периоды времени, когда прекращалась резня и воин мог отточить свои навыки для следующей битвы.
Когда-то, настолько давно, что он едва ли мог уже вспомнить, всё было иначе. Он жил в своей комнате и шёл другим путём. Он помнил о временах, в которых были дружба, удовольствие и смех. Но это всё было до того, как он услышал зов Аватары, до того, как застрял в роли Вечного Воителя. Эти воспоминания в действительности принадлежали кому-то другому, тому, кем он когда-то был, и кто больше не был для него важен.
Впереди что-то шевельнулось. Он отпрянул и жестом приказал своему отряду Жалящих Скорпионов замереть. Годы постоянных тренировок под его началом научили их без промедления реагировать на его команды. Они застыли, словно статуи, не привлекая внимания.
Эльшар пополз вверх по склону, как скорпион, опираясь только на колени и пальцы. Прижавшись к земле, он пересёк вершину холма и спрятался в кустах лунники на другой стороне, тут же замерев и наблюдая. В любую секунду его мог свалить выстрел. Он не боялся, только бессознательно чувствовал, что было бы жалко умирать, не забрав с собой врага.
Его взгляд скользил по разрушенному парку, отмечая воронки, кусты и обгоревшие деревья, места, где мог затаиться враг, где могла быть засада, где его накрыли бы огнём. Когда-то его бы потрясла уничтоженная красота и мучение, испытанное землёй. Он помнил, что когда-то его вырвало при виде трупа, но это было с тем, другим, когда он был молод и после первой битвы страх породил вот такую реакцию. Теперь всё было иначе. Труп был просто трупом. Тело, покинутое душой, машина без водителя.
Хотел бы он знать, когда начался этот медленный необратимый процесс угасания эмоций. Наверное, когда он впервые надел доспех воина аспекта, когда он, как сейчас юный Гаронаэль, только начинал постигать путь Скорпиона. Это однозначно было началом изменений, но не тогда он стал экзархом.
Нет, подумал он, всё произошло на Танелоте, когда он увидел, как демонический Хранитель Тайн пожирает душу Воющей Баньши по имени Шьера, а весь его отряд погиб, кроме него самого. Он знал эльдар, сошедших после той битвы с ума, но с ним было иначе. Он сохранил рассудок единственным способом, который знал, и решил стать настолько успешным убийцей, насколько мог.
Его терпение было вознаграждено, он заметил нескольких людей, двигающихся среди деревьев. Судя по потёртой броне и плохому состоянию оружия, это были повстанцы. Это впечатление усиливал Глаз Гора на знамени. Продвигались они осторожно. На его глазах лидер отряда встал на колено и проговорил что-то в передатчик. Кажется, они его не заметили.
При виде знамени Хаоса его рука невольно сжалась на Сети Черепов.
В застывшей сердцевине его разума сверкнула ледяная ненависть. Танелот для него стал поворотным пунктом, как и для многих эльдар со «Света в Бесконечной Тьме». Всех воинов мира-ковчега изменила та битва с демоном и его приспешниками. Тогда он впервые осознал, что может умереть и даже хуже. До того судьбоносного дня он считал, что после смерти его душа попадёт в камень души, который станет частью Круга Бесконечности на борту мира-ковчега. После Танелота он понял, что его ждала худшая участь. Он видел, как камень души Шьеры был сожран демоном точно так же, как Слаанеш сожрал души древних эльдар. Он знал, что даже последнее пристанище народа эльдар было небезопасным, и с того дня забеспокоился.
Люди выдвинулись. Они осторожно шли, осматриваясь по сторонам, в небольшую низменность. То, как они держали оружие, выдавало нервозность. Иногда они взволнованно перебрасывались словами на своём гортанном языке. Все они казались ему молодыми и неуклюжими. Их движениям недоставало изящества, точно так же как их языку недоставало красоты. Люди вообще казались крайне несовершенными. Оружие их, тем не менее, было смертоносным.
В отдалении послышался грохот гусениц, двигался какой-то танк. Значит, предсказание провидца исполнялось, подумал он. Через этот парк пройдут крупные силы, направляющиеся к месту высадки эльдар. Он понял, что нужно было остановить людей здесь, чтобы с кораблей мира-ковчега можно было доставить больше войск и снаряжения и закрепиться на планете.
На секунду он подумал, что эта же сцена разыгрывалась сейчас по всему огромному городу в тысяче мест. В зданиях и парках, в разрушенных храмах и петляющих переулках люди и эльдар выжидали и наблюдали, готовясь убить врага. Мысль показалась ему неважной, так что он отмёл её. Важно было дать бой и выиграть его. Остальное не имело значения.
Он несколько раз глубоко и размеренно вдохнул. Его мышцы были расслаблены, они могли моментально отозваться на команды разума. Когда-то в такие моменты он напрягал и расслаблял мышцы, чтобы держать их в тонусе, ослабить напряжение. Теперь он был расслаблен, постоянно готов. Точно так же он тренировался бы в храме. И он знал, как опытный фехтовальщик знает сильные и слабые стороны своего клинка, что эта расслабленность играла огромную роль. Он знал. что не станет замирать, когда начнётся бой, что не будет, парализованный страхом, ожидать удара. Ближайший человек вошёл в зону досягаемости. Началось.
Эльшар прыгнул, раскручивая в руке Сеть Черепов. Он ощутил убийственную мощь оружия ещё до того, как выпустил его. Оно полетело, вращаясь, как бола. Каждый тяжёлый череп врезался в цель, дробя кости и раскалывая головы. Трое человек упали, а Сеть с жутким воем вернулась ему в руку. Люди потрясённо замерли. Их вожак торопливо выкрикнул приказ, и они начали поднимать оружие. Слишком медленно.
Эльшар прыгнул на них, сфокусировав всю ярость и ненависть, придавая оружию скорость. Сеть вытянулась длинным хлыстом. Сержант людей упал с разбитой вдребезги головой. Второго человека экзарх прирезал цепным мечом. Его мандибластеры выплюнули смертоносные заряды в лицо третьему. Люди начали кричать, неспособные справиться с неостановимой смертью, бушевавшей среди них, движения которой они не могли даже уловить.
Эльшар ещё раз хлестнул Сетью Черепов; люди отлетели, падая на землю без сознания. Последний бросился бежать. Эльшар посмотрел ему вслед. Он раскрутил оружие, прикидывая его вес. Человек почти добежал до деревьев, когда Эльшар метнул Сеть. Бола обмоталась вокруг шеи солдата, задушив его.
Когда подошли воины аспекта из отряда Эльшара, им оставалось только добить раненых.
* * *Алариэль шёл бесшумно, зная, что смерть поджидала его совсем рядом. Город молчал, но это было не молчание гробницы, в которую он превратился. Это было молчание охотящегося зверя, ждущего жертву. Он чувствовал себя мухой, идущей по петляющей паутине. Вся разница, сказал он себе, в том, что он был мухой, знающей о паутине, и мог не только умереть, но и убить.
Его сюрикенная катапульта спокойно лежала у него в руках, а товарищи выстроились длинной цепочкой позади. Кругом были развалины сгоревшего квартала со следами недавней битвы. Стены опалены лазружейным огнём. В коридорах — следы попаданий из болтера. Только этот крупный квартал города-улья оставался незачищенным.
Его внимание привлекло чьё-то скрытное перемещение. Он развернулся слишком быстро для человеческого глаза, прицелившись в источник шума. На секунду он напрягся, но потом понял, что это ещё один отряд эльдар — Пауки Искажения. Они двигались пугающе резко, а четырёхрукие доспехи делали из них демонов древних легенд.
Алариэль ослабил хватку на оружии. Паук Искажения показал знаком, что отряд стражников Алариэля пойдёт впереди Пауков. Как всегда. Выбравшие аспект Паука становились одержимы идеей скрытности и внезапности.
Алариэль задумался, каково это — попасть на странный и извилистый путь Воителей-Пауков. Из всех воинов аспектов они сильнее всех отличались от обычных эльдар. В них было что-то необычное и пугающее, даже для собратьев-эльдар. Многие терялись на пути Паука, пойманные в его паутину, навечно потерянные для родных, замкнувшиеся в личности экзарха. Но он знал и то, что подобного рода опасность поджидала всех на их путях аспектов, всегда можно было привязаться к их мировоззрению и не захотеть уже возвращаться к нормальной жизни.
Даже Алариэля иногда тянуло куда-то. Даже будучи стражником, он понимал, каково это — отбросить некоторые грани своей личности. Когда он надевал доспех и шлем, становилось необходимым подавлять ту его часть, которой был ведом страх, и ту, которая могла хотя бы и немного сочувствовать врагу. Он становился машиной для убийства, безжалостной, бесстрашной и смертоносной. Когда выбор стоял между его жизнью и жизнью врага, такого рода превращение оказывалось необходимым.
