Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

Этого было достаточно. Базилион понял разницу между визуальным образом демона и его положением в пространстве, и смог извлечь из этого выгоду.

Утропий наугад стрелял в демона из болтгана, промахиваясь, пока не вошел в ритм с движениями Базилиона, и начал отвлекать от того внимание зверя. Болты оставляли самые поверхностные раны, но они заставляли тварь вздрагивать и раздраженно отмахиваться, давая Базилиону пространство для маневра.

Демон слишком уж полагался на свою способность избегать физического урона, и на защиту второй кожи. Базилион быстро преодолел первое; справиться со вторым было лишь делом упорства. Известный своими навыками обращения с клинком космодесантник вошел в раж — он взрезал, делал выпады, крушил, кромсал, раскручивал и свежевал. Он намеревался не покончить с врагом одним смертельным ударом, но бить его вновь и вновь. Это была война на истощение, и он был в ней одинок.

Клеон на мгновение засмотрелся на брата, дивясь его мастерству, и приступил к единственному, чем мог помочь делу: начал срезать мелтой новые секции скалобетонной стены, чтобы заполнить дыру, сквозь которую Трещина пробилась наружу. Он упорно и поспешно трудился — как только немедленная угроза минует, Трещину нужно будет снова заблокировать. Клеон позаботится о физическом барьере, а после они проследят, чтобы губернатор и Империум Человечества поддерживали духовный барьер в течение вечности. Верующие будут доставлены сюда, чтобы отвоевать это место и молиться над ним.

Получив раны на трех конечностях и левой нижней части торса, демон ярился, пытаясь растоптать или схватить обидчика, но вскоре немного успокоился. Он твердо встал, развел руки в стороны и начал собирать не-свет вокруг верхней пары, а нижней продолжил попытки схватить Базилиона, который был слишком быстр и хитер, чтобы попасться.

Первая жгучая нить черного света воспользовалась сорванной манжетой на левом плечевом стыке брони Базилиона. Она на секунды замедлила космодесантника, и демон сумел поймать его, выкрутить левое плечо из сустава и разодрать мышцы спины и шеи. Базилион перебросил силовой меч в правую руку, перевел дух, когда орган Ларрамана приступил к работе, и снова накинулся на демона.

Многочисленные раны демона понемногу начинали сочиться жидкостью. Плотная пленка поверх его шкуры истончалась, все большая часть стекала в открытые раны, появлявшиеся на ней. Теперь шкура выглядела скорее серой, чем белой, а тварь медленной и нездоровой.

Меч Базилиона, почти почерневший к тому времени, как он разделался с хором трупов, утратил некоторую часть цвета и вернул толику изначального блеска.

Демон продолжил собирать не-свет меж руками, скручивая его в твердые черные шары, которые испускали тонкие лучи, резавшие броню и плоть Базилиона. Правая нога космодесантника стала следующей целью такого луча, который вскрыл броню над его бедром. Он попытался уклониться, но не сумел отойти; все, что ему оставалось это продолжить схватку, рубить и кромсать, оставить как можно больше отметин на шкуре демона. Он подловил зверя, срезав четыре пальца с его поднятой для направления не-света левой руки, крест-накрест разрубил протянутую ладонь, и закончил ударом вдоль запястья. С каждым новым порезом уже нанесенные раны сочились все сильней, пленка на шкуре стала тусклее, а очертания демона четче.

Болты Утропия, вновь обретя пробивную силу, вонзались в пленку, заставляя ее собираться и покрывать новые раны, еще больше истончая ее, затрудняя ее работу.

Базилион лишился правой ноги, обрубок сразу прижгло, но ранение не вывело его из боя. Левая рука бесполезно болталась, плечо было выдрано из сустава, но он выживет.

Пленка начала слезать со шкуры демона, истонченная и загрязненная жидкостями, которые должна была сдерживать, и зверь рассвирепел. Болты причиняли боль, а непрерывно размахивающий оружием космодесантник был занозой в боку. Пленка стекала с каждой поверхности, каждого контура тела демона, с каждого его сустава, и вместе с ней утекала жизненная сила, ихор, питавший его материальное тело.

В гневе демону не хватило терпения, чтобы собрать не-свет для еще одного выброса, пошатываясь, он двинулся вперед и набросился на Базилиона, схватив того за нижнюю часть левой ноги. Базилион, как мог, пытался компенсировать отсутствующую конечность, но не сумел и был сбит с ног. Демон, ухватившись за ногу всеми четырьмя крупными когтистыми лапами, начал раскручивать Базилиона в воздухе, а воин, борясь с дезориентацией, решил извлечь всю выгоду из положения вблизи тела демона, и нанес ему столько продольных глубоких ран, сколько смог, прежде чем демон отбросил его в сторону. Левая нога была перекручена и смята, целостность брони нарушена, большая ее часть отсутствовала, а соединения были сломаны.

Утропий прекратил стрельбу и прошептал молитву.

Базилион приземлился лицом вниз, и демон наступил ему на спину, прижав плечи космодесантника двумя шпорами и собирая не-свет. Он послал луч прямо в наспинную бронепластину, одновременно раздирая и срывая ее, чтобы добраться до плоти, мышц и костей. Второй луч попал в правый наплечный стык брони Базилиона, окончательно добив космодесантника отсечением конечности державшей силовой меч, который вновь сверкал ярким серебром.

Утропий не опустил болтган, выпуская снаряд за снарядом в демона, чье тело стало тускло-серым, и истекало кровью из каждой раны, ведь пленки на нем больше не было.

Впрочем, убили его не болты.

Демон варпа вкусил смерть от тысячи резаных ран.

Удостоверившись в триумфе Базилиона, Утропий и Клеон скинули труп демона обратно во врата, которые стали тусклыми и безжизненными, как и сам зверь, и накрыли место, известное как «Трещина» скалобетонными панелями, которые вырезал Клеон.

IX

Тело Базилиона было оставлено на попечении губернатора, который распорядился о проведении государственных похорон для великого воина и возведении постоянной святыни в месте его смерти.

По возвращению на Итаку апотекарий Утропий, согласно обычаю Железных Змеев, поместил геносемя в хранилище, латную перчатку Базилиона в реликварий, а его силовой меч в оружейную. Три вещи вернулись в родной мир, как и следовало. Одна вернется к жизни, одну используют вновь и одна обретет покой.

После апотекарий и его боевые братья стояли на закатном берегу, и Утропий осушил его флягу обратно в океан — флягу, несущую воду Итаки, которой не имелось больше применения, ибо ей был помазан мертвый брат Железных Змеев, и в дальнейшем она принесла бы одни несчастья.

Базилион мертв. Да здравствует геносемя. Да здравствуют Железные Змеи. Император защищает.

Дэн Абнетт

"Призрак" на экране

I

Они шли, освещая путь пересекающимися лучами фонарей. Ничего странного, что глубоко под землей было так темно.

Вот только тьма казалась излишне, вызывающе непроглядной, бессветной. Как будто в сумрак, чтобы сгустить его, залили какой-то антисвет, или, точнее, не-свет.

Каждые несколько секунд, но без заметного ритма, содрогалась земля.

Ибрам Гаунт, ощущавший это через подошвы, взял фонарь в правую руку, а левую приложил к стене туннеля. На неровной поверхности отдавались все подземные вибрации, после каждой из которых грунт тонкими струйками сыпался с потолка или целыми горстями — с провисших участков древних, разваливающихся арочных перемычек.

Бойцы разведотряда тоже чувствовали тряску, и от этого им становилось не по себе. Их беспокойство выдавали лучи фонарей, дергано метавшиеся туда-сюда после каждого толчка. Гаунт понял: кому-нибудь пора что-нибудь сказать, и этим «кем-то» был он сам. В этом заключался долг комиссара.

— Артобстрел, — произнес Ибрам. — Магистр войны сосредоточил огонь батарей на улье Сангрел. Это всего лишь артобстрел.

— А кажется, будто весь мир дрожит, — пробормотал кто-то из солдат.

Качнув фонарем, Гаунт отыскал лицо говорившего лучом света, и ярко озаренный рядовой Геббс прикрыл глаза от сияния.

— Просто артобстрел, — заверил его комиссар. — Сотрясения от взрывов снарядов.

Боец пожал плечами.

Земля вновь содрогнулась, и посыпалась каменная крошка.

— Зачем мы здесь? — поинтересовался кто-то ещё. Сместившись, луч фонаря выхватил из темноты рядового Дэнкса.

— Подался в философы, Ари? — спросил Геббс со смешком, который вышел хриплым из-за пыли в воздухе.

— Просто интересно, что, во имя Трона, мы должны делать? — отозвался Дэнкс. — Здесь ничего нет, одни эти бесконечные, непроглядно тёмные хреновы руины…

— То есть, ты бы предпочел прорубаться через харизмитов в коридорах улья, да? — бросил рядовой Хискол.