Дэн Абнетт - Титаникус

Губернатор Поул Элик Алеутон был величавым и харизматичным мужчиной, в результате омолаживающих процедур выглядевшим на шестьдесят — вчетверо моложе своего реального возраста. Тяжелые белые доспехи Гордой гвардии Ореста привычно сидели на нем благодаря долгому времени, проведенному больше на официальных приемах и торжественных парадах, чем на действительной военной службе. На него здесь была возложена власть Золотого Трона. Он был голосом Терры на Оресте и в прилегающей системе. Замолчав, он почтительно обратил взор на адепта сеньорус, сидящего в противоположном конце залитого светом аудиториума. Глава Кузницы Ореста Соломан Имануал, в красной мантии, древний, на девяносто один процент состоящий из искусственных органов, благосклонно кивнул в ответ.

— Примите мои извинения, лорд-губернатор, — ответил он, также поднимаясь на ноги. — Я поддался собственной фрустрации. — Его плотский голос звучал неуклюже и гнусаво, словно речь абсолютно глухого человека. Адепт сеньорус не привык к вербальному общению.

— Может быть, я не понимаю канта, но догадаться о сути вопроса адепта могу, — продолжил Алеутон, поднимая взгляд на экзекутора. — Они пойдут?

Джаред Крузий, как и большинство экзекуторов-фециалов, предпочитал лишь неразличимую или спрятанную внутри аугментику. Он был высоким и статным мужчиной с благородными скулами и коротко стриженными серебристыми волосами. Ниспадающие складки простой черной мантии подчеркивали рост. Его внешний вид — посла, посредника, устроителя — был тщательно проработан, чтобы внушать доверие в переговорах той стороне, которая не относилась к Механикус. Большая часть переговорщиков легио во все годы занимались связью с ведомствами Империума. Лишь форменная мантия и легкий голубовато-зеленый отсвет, который появлялся в глазах, когда на них под определенным углом падал свет, выдавали его принадлежность к Марсу.

А еще Крузий был мастером драматических пауз.

— Они пойдут, — кивнув, произнес он.

Магосы, расположившиеся в креслах на мраморных кругах внизу, издали всеобщий свистящий вздох облегчения, даже несмотря на то что значительной части из них больше не требовалось дышать. Раздались всплески аплодисментов и несколько ликующих выкриков со стороны имперского контингента.

Крузий поднял руку, элегантно обтянутую перчаткой.

— Прошу вас понять, — сказал он, когда аплодисменты стихли, — мой легио просит от всех вас заявления о поддержке. Приходя к вам на помощь, мы нарушаем приказ, данный самим магистром войны, который предполагает, что Инвикта присоединится к нему на саббатском фронте через шестнадцать недель.

— Он будет расстроен, — произнес магос по имени Иган.

Крузий знал их всех. Его адаптированные глаза видели то, что не могли видеть присутствующие имперцы: описывающий все клубок ноосферы — зеленую ауру, которая переводила передачу данных в световые росчерки и прикрепляла над головой каждого присутствующего магоса спецификацию с именем, биографией, специализацией и жизненными показателями. Для Крузия, для всего персонала Механикус, собравшегося сегодня в огромном аудиториуме, воздух искрился колонками визуальной информации и синаптическим мерцанием обменов данными.

— Да, будет, — согласился Крузий, — но объяснительные заявления от старейшин Ореста должны сгладить его расстройство. Очень важно, чтобы магистр войны Макарот понял, почему мы свернули с курса. Раздоров между Механикус и магистром войны необходимо избежать.

— Я отправлю ему оправдательные пояснения до наступления ночи, — произнес губернатор Алеутон.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Крузий.

— Я сделаю то же самое, — сказал адепт сеньорус, мучительно выдавливая слова непослушным языком.

— Еще раз примите мои благодарности, — повторил Крузий.

— Каковы ваши текущие силы, экзекутор? — спросил магос в красной мантии, поднимаясь из ряда позади адепта сеньорус. Ноосфера подсказала Крузию имя магоса: Кейто.

Несмотря на сделанное ранее заявление, экзекутор приоткрыл рот и ответил десятисекундной инфоговоркой мягких частотных скрипов из аугмиттера, расположенного под нёбом.

— Сорок восемь махин, — произнес Кейто, слегка подрагивая глазами в такт чтению данных, внезапно побежавших по сетчатке.

— Сорок девять, брат Кейто, — поправил Крузий, — если «Владыку войны» «Доминатус Виктрикс» удастся привести в боевую готовность. Ему тоже не терпится пойти.

— Заводы Антиума готовы принять его, — вступил другой магос. — Фабрикаторы пробуждены и полностью простимулированы. Учитывая ваши сводки о повреждениях «Доминатус Виктрикс», фабрикаторы рассчитывают успеть за восемь дней.

— Риза управилась бы за шесть, брат Толемей, — сказал Крузий, улыбаясь.

Адепт сеньорус пренебрежительно махнул одним из выполненных на заказ стальных манипуляторов:

— Риза есть Риза. Они все делают на день раньше, чем требуется. Ресурсы этой Кузницы более ограничены. Восемь дней.

— Восемь дней вполне удовлетворительно, — ответил Крузий.

— Инвикта сражалась с эльдарами? — спросил Иган. — Я вижу это в выгрузке. Восемь лет в скоплении Бельтран?

— На самом деле семь лет сражений, брат, — поправил Крузий. — Последний год потратили на перевозку. Бельтранская кампания была нелегким выходом. Эльдары производят искусные и быстрые махины. Мы потеряли восемь единиц.

— Я бы с большим удовольствием загрузил себе данные о пережитом вами в той войне, — произнес другой магос, по имени Талин. — И любая дополнительная информация будет очень кстати.

— Они ваши, — ответил Крузий. — Я выгружу все, что у меня есть, на ваши графты. Когда легион высадится, я отдам указания принцепсам передать все данные с орудийных камер в ваше архивное хранилище.

— Я целиком и полностью удовлетворен, — сказал Талин.

— Полагаю, что мы пришли к заключению, — констатировал Крузий. — Благодарю лордов за терпение. — Он снова поклонился. — Легио Инвикта в распоряжении Ореста.

— Но мы нарушаем приказ, — брюзжал фамулюс Зонне, семеня вслед за Крузием.

Они шли под открытым небом по длинной дорожке для процессий, соединяющей аудиториум с посадочным выступом. Ряды вычурно подстриженных кустов частично затеняли дорожку. Ниже уходили вдаль величественные постройки Ореста Принципал.

— Это ты к чему?

— Макарот будет кипятком писать, так ведь?

Крузий остановился и повернулся к фамулюсу:

— Конечно будет. Дополнение: где ты научился таким выражениям?

Зонне пожал плечами:

— Не знаю…

— Кипятком писать… Очень по-земному. Очень по-имперски. Каково наше правило?

Зонне вздохнул:

— Мы, Механикус, предпочитаем совокупность художественных приемов на канте и системном коде, а не в биологических выражениях.

— И?..

— У Макарота будет сильный выброс ошибочного шунта.

— Уже лучше.

Зонне фыркнул:

— Я думал, подготовка экзекутора предполагает, что мы должны усваивать и применять биочерты немодифицированных, чтобы лучше понимать имперцев, с которыми ведем дела.

— Так и есть, — подтвердил Крузий, затем нахмурился. — Напоминает кусок из какой-то лекции.

— Одной из ваших. Шесть месяцев назад. Я сархивировал конспекты.

— Молодец.

Они пошли дальше.

— К тому же, — сказал Зонне, — выражение «писать кипятком» имеет определенную экспрессивность.

— Тут ты прав, — признал Крузий. Он взглянул на ученика: Зонне шел шестнадцатый год, и у него практически не было никаких разъемов. — Нелегко, должно быть, отказываться от стандартных усовершенствований?

— Я хочу стать экзекутором-фециалом, — ответил Зонне. — И знаю, чего это требует. На следующий год мне назначена установка амниотики, тонкой гаптики и рецепторов ноосферы.

Крузий улыбнулся:

— Уже? Рудиментарность: как будто только вчера тебя прислали ко мне для специализации, еще немодифицированного мальчишку.

— Я разочаровал вас, сэр? — спросил Зонне.

— Господи, нет, — ответил Крузий. — Продолжай в том же духе еще лет шестьдесят-семьдесят — и я порекомендую тебя на полную биовязку на звание экзекутора.

Зонне выпучил глаза:

— Шестьдесят-семьдесят?..

— Что, — подмигнул Крузий, — уж и пошутить нельзя? Бинарный юмор так приелся.

Зонне рассмеялся.

— Итак, возвращаясь к нашему разговору: да, Макарот будет писать кипятком. Тут мы ничего не можем поделать.

— Потому что Орест — колония Механикус?

— Потому что Орест — колония Механикус и на нее напали. Так что магистру войны придется смириться с этим.

— За шесть тысяч лет, — сказал Зонне, — легио редко ослушивался эдиктов Империума.

— Перечисли мне даты и обстоятельства.