Энди Чемберс - Путь эльдар: Омнибус
ЭЛЬДАР ПЕРЕД главными воротами Святыни Флюир-герна было немногим больше, чем численность яростной толпы Нэвир. У них было различное оружие, но не было организованности. Они громко стучали и били ворота прикладами орудий и рукоятями клинков, пытаясь расшатать структурную целостность древних врат. Что-то необъяснимое на заднем плане их коллективного, заражённого разума заставляло их прилагать усилия, чтобы ворваться в святыню, словно их обуревала жажда после того, как Четырёхгранный Алтарь вспыхнул ярким маяком.
Вэндри был первым экзархом, который открыл огонь, пикируя с высот вниз над собравшейся толпой. Его сверкающие белые крылья делали его похожим на Багаррота, когда он отцепил несколько плазменных гранат со своего пояса, позволяя им свободно падать в болото под ним. Толпу разорвали три быстрые вспышки огня и света, мгновенно украшая площадь шарами раскалённой плазмы и частями сожженных тел. Однако оставшаяся часть толпы продолжила своё занятие, словно будучи не в состоянии заметить нападение Пикирующего Ястреба. Как если бы их разумы были затуманены и опьянены единственной навязчивой идеей.
Кружа над дракой, Вэндри достал ещё две гранаты. Как только он был готов бросить их, он увидел сияющую золотую фигуру Фуэргана, врывающуюся в толпу под ним, поливая порочное сборище ярким мельта-лучом из своей огненной пики и разя направо и налево пылающим кулаком.
Тёмно-зелёная угрожающая фигура Мойны была тут как тут. Она прорывалась через толпу с привычной ловкостью, нарезая ломтями и разрубая встретившихся на пути своим жалящим клинком, одновременно извергая сюрикены из ствола катапульты, вмонтированной в клешню скорпиона.
Со своей превосходной позиции в воздухе над дракой Вэндри наблюдал, как буйная толпа вырождается в кровавую резню. Беспорядочное нападение на Святыню Флюир-герна было остановлено, когда эльдары медленно осознали смертельную опасность. Несмотря на превосходящую численность толпы, Фуэрган и Мойна сверкали и оставались неприкосновенными, сея мгновенную смерть, подобно маякам света в бурлящем и шумном море.
Вернув на место гранаты, Вэндри спикировал на толпу, делая стремительные выпады своими когтями и обстреливая лучами лазерного огня запаниковавший сброд.
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛА‘АШБЭЛЬ неверной походкой направилась на площадь, она шла, словно во сне. Она видела сияющую фигуру Вэндри, пикирующую и выныривающую с небес перед Святыней Флюир-герна, подобно пылающему ангелу на фоне исчерченного молниями потолка, проливающего сверху смертью на головы своих родичей каэлорцев. Под ним пламя Фуэргана окатывало огненной смертью неуправляемую толпу падших Нэвир, а сверкающие клинки Мойны вспыхивали отражённой яростью огня.
В центре площади обступившую серебряную наковальню толпу срезало лазерное копьё Андрасти, когда та ворвалась в бой. В то же время зловещая фигура Куарво прочно стояла на ногах на некотором удалении от толпы и выпустила на свободу огненный ад из своей косы смерти, разнося культистов, как раз когда они упорствовали в своих стремлениях принести ритуальную жертву на наковальне Ваула. Одновременно гибкая и акробатическая фигура Моренн-кар сделала сальто в воздухе и приземлилась в толпе, выписывая сложный узор смерти своим двуручным казнителем, отсекая конечности и снимая с плеч головы с захватывающей дух грацией и кажущейся непринуждённостью.
Эла была потрясена. Она увидела разнообразные аспекты Каина, вырвавшиеся перед ней на волю в безумстве смерти, обращенного против детей Иши, так же, как когда-то Каин погубил древних эльдарских героев.
Всё это было неизбежно. Оно стало неизбежным много эпох назад, возможно даже до видения Гоури Сиятельного. Возможно, это просто был неминуемый аспект эльдарской дамашир? Это была душа-слир, неуравновешенная, подверженная непредвидимым влияниям и требующая дисциплины. Задача состояла в том, чтобы хранить души падших от лап жаждущего Великого Врага, даже если это предполагало кровопролитие их собратьев эльдар. Каэлор желал, чтобы они сделали это. Он породил беспощадного Ликосидая для того, чтобы восстановить баланс в развращённом сердце искусственного мира. Это была сила, которая не желала ничего, кроме смерти. Для себя он не желал ничего.
Когда вихрь прорвался и вспыхнул сквозь проводящую структуру искусственного мира, Эла ясно увидела это. Вихрь варпа снаружи был вызван совокупным упадком Нэвир, и он распространился по всему Каэлору. Щупальца похоти и разврата снаружи уже искали этого, проникая на искусственный мир и заражая души слабеющих каэлорцев, притягивая их ближе в лапы Слаанеши, которая ждала в центре бури, постоянно в нетерпении жаждая дамашир детей Иши. Когда души её собратьев погрузились в бездну своего разложения, они подводили Каэлор все ближе и ближе к краю пропасти. И вот на Наковальне Ваула приносилась ритуальная жертва Слаанеши.
Развращённые и падшие должны быть убиты прежде, чем совместная сила их желаний сможет дать мутному вихрю больше энергии — возможно, энергии, достаточной, чтобы поглотить Каэлор целиком — или прежде, чем вожделение Нэвир сможет столкнуть Каэлор в вихрь варпа, словно притянутый огромной гравитационной силой.
Смерть была единственным решением. Только в кровопролитии Каэлор мог найти спасение.
Со слезами, стекающими из её блестящих сапфирных глаз, Эла бесцельно брела сквозь побоище на Площади Ваула, наблюдая за экзархами, изливающих кровавый дождь ужасной смерти на своих родичей. На противоположной стороне площади она увидела, как малые силы Уйшнеха Эйниона вместе с одетым в золотую броню братом приближаются к Стражам Ансгара, которые преграждали им путь во дворец. Не останавливаясь ни на мгновение, Найс бросился в атаку, выхватывая из ножен двойные Ведьмины клинки Хукулина и разрезая воздух сбоку от себя. В то же самое время Уйшнех взмыл вверх, метнув связку гранат в середину воинов Ансгара, как только они подняли свои сюрикен-катапульты и лазерные бластеры.
В свете плазменных взрывов Эла смогла рассмотреть Найса как танцующий силуэт, который кружился и прыгал среди Стражей своего собственного дома, разрезая их и рубя клинками, которые он забрал у последнего Стража Ансгара, осмелившегося противостоять ему. Он продвигался без колебаний и без сострадания, раздавая смертоносные удары направо и налево, когда прорубал себе дорогу к воротам дворца. Стражи Ансгара были просто препятствиями на его пути. Это выглядело так, словно вся личная гордость и преданность Найса исчезли, и их заменило невыразимое и неумолимое желание смерти и очищения. Он больше не был сыном Бедвира, он был Ликосидаем.
Когда сверкающая золотая броня Призрачного Паука исчезла за оборонительными линиями и мгновенно перенеслась внутрь дворца, Уйшнех и его Стражи Эйниона бросились в бой с дезориентированными остатками Стражей Ансгара.
ДВЕРИ В банкетный зал были закрыты и заперты изнутри. Без единого колебания, Найс выставил плечо и ударил двери, разламывая их и срывая с петель. Обломки и фрагменты брызнули внутрь зала и за ним, а остатки дверей въехали в комнату по скользкому полу, открывая Найса, стоящего в дверном проёме.
Залп сюрикен-огня загрохотал по его золотой броне, но маленькие диски безопасно рикошетировали, отскакивая от непробиваемой поверхности. Посмотрев в одну сторону комнаты, Найс увидел перевёрнутый стол и отряд Стражей, которые сжались за ним. Стволы их сюрикен-катапульт лежали на краю стола. На мгновение он направил на них взгляд своих серебристо-чёрных глаз, словно обдумывая, стоят ли тратить на это время, а затем его внимание привлекло движение на другой стороне комнаты.
Обернувшись, он увидел кучку придворных Нэвир, стоящих линией впереди Силти, преграждая ему путь. Женщина в струящихся красных одеяниях протягивала руки, словно умоляя о милосердии. Золотоглазый мужчина в роскошной, богатой одежде тотчас же упал на колени со страхом и мольбой. Дрожащими руками двое других навели на Найса красивые сюрикен-пистолеты и нажали спусковые механизмы. Найс замер, позволив сюрикенам отскочить от его брони, разглядывая собравшихся с непонимающим любопытством. Почему эти эльдары пытались причинить ему вред столь жалким оружием?
Парой шагов он пересёк пространство между ними, рассекая двоих стрелков своими клинками и раскидав пинками в стороны патетические фигуры Синнии и Селиддона. Они упали на пол и с грохотом приземлились рядом со связанным Ахирном, который лежал под высоким столом с заткнутым ртом, закутавшись в защитный кокон плаща.
Силти один стоял перед Найсом.
Два кузена мгновение таращились друг на друга, словно стараясь узнать один другого, но, возможно, им так и не удалось этого сделать. Ни один из них не был тем же самым, кем они были последний раз, когда противостояли друг другу в бою, будучи учениками в Храме Паука. Один изменился под влиянием блестящего богатства и чувственных удовольствий Сентриума, а также под развращающим действием вихря варпа. Другой перенёс метастаз, вызванный духом Каэлора. Снаружи на Площади Ваула, они слышали звуки бушевавшего сражения. Пронзительные крики и стенания боли перемежались залпами перекрёстного огня и грохотами взрывов. Одновременно с этим, варп-молнии, которые с треском прорывались сквозь части конструкций дворца из призрачной кости, заставляли банкетный зал дрожать.
