Сыны Императора (антология) - Френч Джон

32. 33. 34. 35.

Моего отца зовут Ангрон. Это все, что у него осталось.

За это мы должны благодарить только Лоргара.

И однажды мы так и сделаем.

Грэм Макнилл. ДРЕВНИЙ ЖДЁТ

Имена обладали силой.

Любой послушник Тысячи Сынов мог сказать вам об этом.

Знать чье — то имя означало понимать его, иметь доступ в самое сердце его сущности и видеть, как работают лежащие в ее основе механизмы.

Чтобы подобрать ключ к душе, нужно имя.

Имя говорило обо всем. Традиции имени рассказывали о народе, который его придумал. Этимологические корни раскрывали исторические обстоятельства его происхождения, а каждое лингвистическое изменение, произошедшее с ним, передавало уникальную историю.

Имена были всем.

Вот почему Вистарио так раздражало, что он не знал имени этого мира. Звездная карта, которую Муршид эмпатически извлек из стоячей воды планетария, не сохранила записи о нем, а жгучие ветра, веющие над облученными равнинами планеты, только шептали то же проклятие, которое главным образом и привлекло их на эту пустынную глыбу.

— Я все еще слышу его, — сказал Ахтар, прижав пыльную перчатку к выцветшей эмблеме Раптора на боку шлема.

— Мы все его слышим, — огрызнулся Муршид. Он был атенейцем и воспринимал причитания планеты сильнее остальных.

Когда — то он сравнивал хождение по поверхности мертвых миров с погружением в поток жидкого азота и ощущением мучительного холода, медленно проникающего в твое тело, пока оно полностью не застывало. Дары Великого Океана были разнообразны, но такими же были и его тяготы.

Вистарио относился к братству корвидов, в те времена, когда идея братства еще что — то значила. Он изучал свое искусство под опекой Магистуса Амона в его механической пирамиде из меди, оттачивая умение расплетать мириады нитей потенциального будущего. Он обладал сильным инстинктом различать истинность возможного, но за прошедшие после бегства с Терры века корвиды ослабли, превратившись в тень былой славы.

Великий Океан, всегда являвшийся вероломным господином, превратился в непредсказуемого воителя психической ярости. Даже спустя столетия после гибели магистра войны его последний вдох продолжал отдавать эхом.

Но даже у самых могучих океанов бывают не только приливы, но и отливы. И иногда затмевающая будущее пелена расходится, позволяя на миг узреть бесконечные, разветвляющиеся вероятности будущего.

Один такой беглый взгляд засел в разуме Вистарио подобно отколотому осколку кремня. В блеске отражающего клинка он увидел этот мертвый безымянный мир, пустой город и скорбное послание из времени, которое уже покрылось пластами мифической аллегории, как затонувший остов корабля, обросший слоем глубоководных обитателей.

Вистарио отринул бессмысленное видение, выбросив его из головы на волю эфирных ветров Планеты Чародеев.

Всего лишь очередной фрагмент неизвестного пророчества.

Бесполезный.

Или он так думал, пока Алый Король не появился в кристаллической башне, пылая психической мощью: ужасающий монстр самолюбия и ярости.

«Отправляйся, — приказал Магнус. — Прислушайся к этому посланию. Найди посланника».

Прислушайся к этому посланию.

Найди посланника.

Два простых приказа, и все же исполнить повеление примарха было практически невозможно. Следовать обрывочному видению без контекста было подобно погоне за шепотом мысли в рассерженной толпе. Сотни отголосков расходились от источника, каждый усиливался по экспоненте и изменялся, пока не заглушались все следы оригинала.

Трое воинов покинули Планету Чародеев на борту «Клавис Ауреа». Корабль настолько изменился под влиянием хаотичной природы этого мира, что его бы не узнали даже собственные кораблестроители.

Ахтар, направляемый психической картой Муршида, вел корабль через буйствующую безбрежность Великого Океана при помощи провидческого камня, взятого из руин Отражающих Пещер.

В выси отсека навигатора Вистарио путешествовал в третьем исчислении, цепляясь за тонкое, как паутинка воспоминание об отвергнутом видении. Он прокручивал его в своем разуме снова и снова, пытаясь отыскать до сих пор незамеченную подсказку об источнике, какой — нибудь отголосок, который мог привести к лучшему пониманию.

Вистарио потерял счет времени их поисков.

Скорее всего, годы, но кто мог знать точно в царстве, где время первой из вселенских «констант» не принималось в расчет?

Легионер Тысячи Сынов утратил надежду когда — либо снова увидеть это видение. Их поиски были такими же тщетными, как если бы, найдя послание в бутылке, выброшенной на берег, написать ответ и бросить его снова в море в надежде, что первоначальный отправитель прочтет его.

Но Магнус Красный отдал приказ, а невыполнение задачи, даже невозможной, означало накликать ужасную кару.

Лучше не появляться, чем вернуться с пустыми руками.

И вот, когда надежда почти утрачена…произошло чудо. Толпа разошлась, шепот превратился в крик и его источник открылся. Простая фраза: неоднозначная, и в тоже время зловещая.

«Древний ждет».

Немного осталось от грандиозного великолепия города, хотя Вистарио полагал, что когда — то он был прекрасен.

Его разрушители подошли к делу основательно. Земля все еще носила шрамы столь беспощадной орбитальной бомбардировки, что весь ее верхний слой обратился в пепел и спекшиеся камни. Поверхность напоминала плато из вулканического стекла, а ее очертания можно было распознать только с воздуха.

Вистарио примагнитил болтер к бедру и наклонился, чтобы поднять хрупкий кусок очень тонкого стекла в форме наконечника копья. Он повертел его в руках. Из отражающих глубин на него смотрели линзы его же шлема.

В один миг образ изменился.

Вистарио выпустил осколок и тот разбился, рассыпавшись неестественным порядком кусочков. Легионер увидел в этом смысл, но внезапный порыв ветер разметал осколки, прежде чем Вистарио отгадал его.

— Что ты увидел? — спросил Муршид. Он поднял болтер к его плечу, когда прочитал внезапное изменение в ауре Вистарио.

— Не знаю, — ответил тот. — Это было всего лишь мимолетное видение.

— Видение чего? — спросил Ахтар, наведя оружие на руины.

— Множества осуждающих глаз, словно отраженных в разбитом зеркале.

— Видение будущего или отголосок прошлого? — уточнил Муршид.

— Зачем спрашивать, если ты и так знаешь, — ответил Вистарио.

Они продолжили путь, направившись к центру города. Корвид точно знал это, хотя не мог объяснить откуда. Развалин стало больше. Возможно, здесь находился королевский дворец или иное важное городское строение.

— Вот, — сказал Муршид, остановившись у груды шлифованных гранитных блоков розового цвета, внешнюю сторону которых украшало подобие вихревого орнамента. — Они когда — то были частью чего — то большего.

— Разве все мы не были? — пробормотал Ахтар.

— Осторожнее, — предупредил Вистарио. — Любое оброненное слово, в конце концов, возвращается на Планету Чародеев. Судьба Ультара вас ничему не научила?

Это замечание заставило всех замолчать. Воспоминания об участи осколка культа атенейцев были слишком острыми.

— Ты можешь восстановить это? — спросил Муршид, вернув внимание блокам.

— Легко, — сказал Ахтар, очень хотевший задействовать свои силы. Он перешел в седьмое исчисление, чтобы поднять блоки, переворачивая их грубой психической силой и вращая вокруг их оси, пока камни не сложились вместе, словно трехмерный ребус.

Образовалась часть свода, семь метров в высоту и три в ширину, со шнуровым орнаментом, вырезанном на каждом циклопическом камне.

Вистарио подошел к возвышающейся арке и взялся за изучение резьбы.

— Они напоминают музыкальные ноты.

— Это именно то, чем они являются, — сказал Муршид. Он наклонил голову вбок и движением пальца повторял их линии, словно дирижер. — Каждый блок — это песня и часть большего творения, хоровой симфонии, воспроизведенной в камне и спетой теми, кто шел по боковым путям.