Уильям Кинг - Истребитель демонов

Ульрика всего лишь насмешливо улыбнулась ему, откинув голову назад и немного приоткрыв губы. Феликс пожал плечами и двинулся в её сторону, небрежно удерживая клинок в своей правой руке.

— Ты уверена, что хочешь этого? — поинтересовался он, смотря прямо в её глаза и недоумевая, зачем именно они это делают.

Несколько стражников, должно быть, подумали о том же самом — поглазеть на них со стен собралась небольшая толпа.

— Почему ты спрашиваешь?

— Можно получить увечье.

— Это тренировочные клинки, специально затупленные.

— Бывают несчастные случаи.

— Ты боишься сразиться со мной?

— Нет.

Феликс собирался сказать, что боится того, что может покалечить её, но что–то подсказало ему — так говорить не следует.

— Тебе следует знать, что в Кислеве мы сражаемся до первой крови. Обычно проигравший уходит со шрамом.

— У меня их хватает.

— Как–нибудь ты должен мне их показать, — улыбнулась Ульрика.

Пока Феликс недоумевал, что же под этим подразумевалось, она сделала выпад. Феликс едва умудрился отскочить в сторону. От его рубахи был отрезан лоскут. Рефлекторным действием он парировал следующий удар, и, не задумываясь, нанёс ответный удар в её сторону. Ульрика легко заблокировала удар, и внезапно их клинки замелькали взад–вперёд столь быстро, что едва можно было уследить взглядом.

Через несколько мгновений они отпрыгнули в стороны. Ни у кого из них не сбилось дыхание. Феликс обнаружил, что женщина весьма и весьма хороша. Феликс полагал, что имея в руках свой меч, он, по всей вероятности, мечник получше. Но ведение боя с такой скоростью было, по большей части, делом рефлексов, отточенных приёмов, которые отрабатывались бойцом столь часто, что срабатывали рефлекторно. В подобном бою с молниеносной скоростью, события происходили слишком быстро для какой–либо осознанной реакции. Лёгкий изогнутый клинок не позволял ему передохнуть и давал ей преимущество. И лишь только у него появилась возможность об этом подумать, Ульрика усилила свою атаку. Стражники на стенах приветствовали её одобрительными возгласами.

— Говорила ли я тебе, что в тренировочных поединках на саблях побила всех стражников моего отца? — произнесла Ульрика, когда Феликс едва успел своевременно поставить блок, чтобы отразить её сильный удар.

Едва ли она шутила про бой до первой крови. Это не было похоже на спортивные поединки его молодости, когда сражались для демонстрации своих навыков. Скорее походило на настоящий бой. Феликс полагал, что в этом есть некий особый смысл. В столь смертельно опасной местности, как Кислев, не следовало обладать рефлексами, которые приучали тебя сдерживать силу своих ударов. Феликс знал, что ему понадобилось множество реальных боёв, чтобы потом преодолеть этот рефлекс.

— Если бы говорила, мы бы этим не занимались, — пробурчал он, возвращая ей яростный удар.

— А заодно я побила всех местных аристократов.

От её удара порвалась рубаха у него на груди и отлетела пуговица. Феликс прикидывал, не играет ли Ульрика с ним? Стражники сверху освистывали его.

— С тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, ни один человек не победил меня на саблях.

Феликс весьма сомневался, что все позволяли ей побеждать лишь затем, чтобы оказать честь её отцу. Ему доводилось сражаться со многими мужчинами, а Ульрика была намного лучше большинства из них. Его лицо раскраснелось, от напряжения он тяжело дышал. Феликс начал чувствовать небольшую злость к тому, как стражники аплодировали его унижению. Он заставил себя сконцентрироваться, сохранить дыхание и принял боевую стойку, как его учили.

Феликс обнаружил, что столкнулся с ещё одним неудобством. Большинство из проведённых им боёв имели весьма мало общего со столь формальным стилем поединка. Всё дело в том, что в пылу и неразберихе рукопашной, когда стараешься убить врага любым возможным способом, стиль не значит ничего.

Осознав, что продолжая сражаться в такой манере, он неминуемо проиграет, Феликс решил сменить тактику. Он отразил её следующий удар и подался вперёд. Когда они оказались лицом к лицу, он дотянулся и схватил левую руку Ульрики. Использовав всю свою силу, Феликс резко дёрнул, и развернул женщину. Когда Ульрика потеряла равновесие, ему удалось выбить клинок из её руки. Феликс выпустил её, Ульрика упала назад, а он опустил свой клинок остриём к её горлу.

— Всё когда–нибудь происходит в первый раз, — промолвил он.

Крошечная капелька крови скатилась вниз по её горлу.

— Похоже, что так, господин Ягер. Может быть, до трёх побед?

Заметив, что Ульрика хохочет, Феликс тоже засмеялся.

Феликс лежал у ручья возле особняка, разглядывая колышущиеся травяные равнины, погрузившись в мечты, раздумывая о том, что же происходит между ним и Ульрикой. Сама женщина стояла рядом, сжимая короткий составной лук кислевитов. С мгновение она постояла с натянутым луком в позе, которая подчёркивала её великолепную фигуру, затем послала ещё одну стрелу, которая затрепетала в центре мишени в сотне шагов. Это было её третье попадание в „яблочко“.

— Отлично, — сказал Феликс.

Она оглянулась на него:

— Это просто. Стрелять со спины скачущей галопом лошади куда как сложнее.

Феликс недоумевал, не пытается ли она произвести на него впечатление? Сложно понять. Ульрика очень сильно отличалась от других знакомых ему женщин. Она была более развязной, более искушённой в воинских искусствах, более прямолинейной. Разумеется, здесь, в Кислеве, аристократки часто сражаются в битвах плечом к плечу со своими мужчинами. Феликс предположил, что подобное в порядке вещей для такой нецивилизованной пограничной страны, где на севере — Тёмные Силы, а дикие невозделанные земли к востоку полны орков. Это суровая страна, где на счету каждый клинок. Похоже, Ульрика заинтересовалась им, как всегда интересуются друг другом мужчины и женщины, но лишь только он усиливал свои ухаживания, Ульрика отдалялась. Что крайне его разочаровывало. Феликс чувствовал, что чем больше наблюдает за женщиной, тем меньше в действительности её понимает.

На него упала тень, и по плечу легко постучала рука. Феликс поднял глаза, потревоженный в своих раздумьях. Тут стоял Варек, близоруко всматриваясь в направлении Ульрики.

— В чём дело? — спросил Феликс.

— Дядя поручил сообщить, что наши приготовления закончены. Мы отбываем завтра на рассвете.

Феликс кивнул в знак понимания. Варек низко поклонился Ульрике и ушёл.

— Что такое? — спросила она.

Феликс рассказал. Облачко прошло по её лицу.

— Так скоро, — тихо произнесла Ульрика и потянулась, чтобы дотронуться до его лица, словно убеждая себя в том, что Феликс ещё здесь.

Солнце скрылось за горизонтом. В темноте на стене стоял Феликс и смотрел в сторону далёких гор. Было ещё рано и тёплый ветерок дул над травянистыми равнинами. Две луны только что взошли. Странный мерцающий свет был виден за северными вершинами. Небо было наполнено танцующими отсветами цвета золота, серебра и крови. Это было странное зрелище, одновременно притягательное и пугающее.

Снизу доносились звуки настраиваемых музыкантами инструментов и перекрикивания поваров, готовящих вечернюю трапезу. Судя по количеству забитого скота и бутылей с водкой, Страгов готовил им поистине королевские проводы.

Слабый шум слева привлёк внимание Феликса, и он обнаружил, что находится на укреплениях не один. Готрек тоже стоял здесь, уставившись вдаль. Он выглядел сосредоточенным, и это отражалось в его взгляде.

— Это свечение — огни Хаоса? — спросил, наконец, Феликс.

— Да, человечий отпрыск, это они.

— Отсюда они выглядят почти прекрасными.

— Сейчас ты можешь думать так, но когда пройдёшь через перевал Чёрной Крови и маршем двинешься под теми небесами — будешь думать иначе.

— Там действительно настолько плохо?

— Хуже, чем я способен рассказать. Странного цвета пески пустынь, кости огромных животных, мерцающие на свету. Колодцы отравлены, в реках не вода, а какая–то субстанция, похожая на кровь или слизь. Ветры повсюду разносят пыль. Развалины, что некогда были городами людей, эльфов и гномов. Без счёта чудовищ и врагов, которых не сдерживает страх или благоразумие.

— Вы потеряли много сородичей, когда были там в последний раз?

— Да.

— Тогда какие шансы у нас — Феликс хотел прибавить „на выживание“, но понимал, что Истребителя об этом спрашивать бессмысленно — достичь Караг–Дума?

Готрек долгое время молчал. Позади них раздавались звуки пения. С травяной лужайки перед зданием усадьбы доносилось гудение ночных насекомых. Было столь безмятежно, что Феликс с трудом верил, что на границах этой земли идёт бесконечная война, а они завтра утром отправятся в Пустоши Хаоса, откуда могут никогда не возвратиться. Стоя тут, в тёплом ночном воздухе, Феликс испытывал чувство, что жизнь его будет продолжаться вечно.