Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 1: Последний из Лейрингов
Хагир молчал и вовсе не радовался, что не обошлось тихо и просто. Конечно, благородный человек должен стремиться к подвигу, но желать себе неприятностей – глупое ребячество. У кого в жизни мало трудностей, тот со скуки рад их придумать. Ему бы Фримодовы заботы!
Но не меньше, чем об оборотне, Хагир думал о той, что указала к нему путь. Язвительные речи и злобные взгляды рабыни оставили в нем неприятное, беспокойное чувство, как будто главный враг остался позади и они очень по-глупому повернулись к нему спиной.
Ведьма! В Вебрандовой рабыне ожили какие-то забытые детские страхи Хагира; вспомнилось, как он еще в детстве, еще до Битвы Чудовищ, в первый год своих странствий с дядей Ингвидом Синеглазым, как-то на привале в Медном Лесу отошел от дружины в чащу – кто поймет, что не дает мальчику-подростку сидеть спокойно, что тянет его ходить неизвестно зачем и искать неведомо что! Казалось, он не отошел от костра и десяти шагов, как наткнулся на маленькую, тощую, сгорбленную женщину с острым и злобным лицом. Хагир помнил, как она что-то быстро говорила ему, манила куда-то в сторону, и он шел за ней, изумленно вглядываясь, стараясь понять, что же в ней такого необычного. А потом он вдруг обнаружил, что не знает, в какой стороне костер и люди, а в лице женщины мелькало что-то такое чуждое и жуткое, что он рванулся от нее и, как белка, запрыгнул на дерево; женщина кинулась, пытаясь его ухватить, и он полез, не помня себя, еще выше, подгоняемый каким-то необъяснимым, дремучим ужасом. Глядя вниз, он видел запрокинутое лицо, острое, голодное и чужое, и левая рука, жадно царапавшая кору ясеня, была не рука, а волчья лапа. Онемевшие руки Хагира крепко цеплялись за ветки, а взгляд не мог оторваться от ждущих внизу зеленоватых диких глаз, и неодолимая сила тянула спуститься вниз, вниз, к ней… Ингвид услышал его крики и прибежал с людьми; Хагир не заметил, куда исчезла троллиха, но долго еще, даже видя внизу дядю, он не мог собраться с духом и слезть.
Взрослому Хагиру тот давний случай казался небывалым, выдуманным, чем-то вроде сна или одной из тех страшных историй, которыми дети развлекают себя от скуки и в которые невольно сами верят. Но он хорошо помнил свой недоверчивый ужас и тот властный зов, которым нечисть тянула его вниз. И сейчас, при виде этих елей, давние воспоминания ожили в нем, и казалось даже, что случилось все не за морем, не на Квиттинге, а прямо в этом лесу, что где-то здесь она бродит, маленькая женщина с волчьей лапой, что страшнее целой стаи простых волков. А все она, Вебрандова рабыня! Вспоминая ее выговор, Хагир сообразил, что она квиттинка, его соплеменница, но вместо желания помочь ощутил еще более сильное отвращение. Она напомнила ему все худшее, что показывал ему родной полуостров. Ведьма! Самое умное было бы надеть ей мешок на голову и сбросить в море. Встреча с ней принесла неприятность: вместо одного врага – Вебранда, теперь стало два – Вебранд и оборотень… или даже три. Угрюмая тень рабыни летала за плечами и все время норовила заглянуть в лицо; хотелось встряхнуться и сбросить ее, но она, как все невесомое, держалась очень крепко.
Фримод ярл, шедший впереди, вдруг охнул, копье в его руках само собой обратилось острием вперед. Там, между стволами елей, мелькнуло что-то темное, косматое и живое. Взгляд Хагира быстро схватил очертания женской фигуры, и ужас взмыл и облил холодной дрожью – троллиха с волчьей лапой!
Не в силах выдержать этого ужаса, Хагир бросился вперед со своим остролистовым копьем наготове. И замер: то, что он увидел, совсем не походило на ожидаемое.
В пяти шагах перед ним под елью, прижавшись спиной к стволу, стояла девушка лет двадцати пяти – рослая, крепкая, с широким не слишком красивым лицом и густыми, тяжелыми темными волосами. Вид у нее был решительный, перед грудью блестел длинный нож, приготовленный для защиты. Нож держала обычная человеческая рука, вся фигура дышала силой, здоровьем, чисто человеческой ясностью и простотой. Троллями тут и не пахло, и Хагир с чувством огромного облегчения опустил копье.
Гельд вдруг рассмеялся, и смех показался так странен и неуместен среди настороженной тишины, что все мужчины вздрогнули от неожиданности, многие обернулись.
– Что за троллиха? – с облегчением и досадой воскликнул Фримод ярл. У него мелькнула было мысль, что оборотень принял облик женщины. – Ты кто такая?
– Успокойся, Фримод ярл! – Гельд мимоходом тронул его за плечо и прошел мимо него к девушке. – Не бойся нас, Ярнсакса рыбьей погибели![14] Мы не причиним тебе зла. Мы думали встретить тут совсем другого врага!
Девушка, тоже узнавшая его, нерешительно ухмыльнулась и медленно опустила нож.
– Я тебе еще тогда сказала: меня зовут Ярна, а не Ярнсакса! – с упреком ответила она. – Что же ты: с виду такой умный, а беспамятный!
Хирдманы вокруг стали неуверенно посмеиваться: они еще не поняли, кого же встретили.
– А я знаю, что за врага вы тут ищете, – продолжала Ярна. – Небось ночью видели волка? Мы слышали, как он воет. Он так воет, когда кого сожрет.
– Она ведьма? – спрашивали друг у друга хирдманы за спиной у Гельда. – Так где волк?
– Она не ведьма, все в порядке, – оглядываясь, успокаивал спутников Гельд. – Это та самая девица, приветливая и разумная, что указала нам дорогу к усадьбе. А теперь, может быть, ты будешь так добра, что покажешь нам дорогу к кургану волка?
– Значит, правда! – решила Ярна. – Просто так вы бы к нему не потащились. Что, много сожрал?
– Двоих, – неохотно ответил Фримод ярл. – И я этого так не оставлю. Если ты здешняя, то знаешь дорогу? В этой усадьбе одни трусы – никто не хочет показать.
– Понятное дело, – согласилась Ярна. Убедившись, что ей никто не угрожает, она убрала нож в ножны на поясе и разговаривала с чужеземным ярлом безо всякого смущения или робости. – Понятное дело, что никто не хочет с ним связываться. Он тут столько народу сожрал, что больше никто не хочет. Так что с хозяином-то? С Серым Зубом? Я шла поглядеть, что у вас получилось. Если вы его убили, то уж собирать с нас дань он не придет. Наши шкуры нам и самим пригодятся… Вы чего? – Она недоуменно обернулась, услышав вокруг себя смех.
– Оборотнева сына нет дома! – с досадой ответил Фримод. – А иначе тебе никогда бы больше не пришлось о нем думать!
– Значит, ушел в поход! – сообразила Ярна. – А как вернется, так непременно наведается к кургану. Вы знаете, что всю свою лучшую добычу он зарывает в курган?
– Что?
– Ну, то. Разве вы в усадьбе хоть одно золотое колечко нашли? Что? Нет? И не найдете, – уверила она. – Все золото, что раздобудет, Вебранд зарывает в курган, чтобы старый волк его охранял. Там у него столько добра, что все ваши корабли нагрузить можно. Так говорят. Я сама не видела, а только ведь Вебранд дольше в свои походы ходит, чем я на свете живу. Ну, что, идете?
– Там есть золото? – Фримод ярл воодушевился. – Это другое дело! И как мне самому в голову не пришло, что золото он прячет в другом месте! И правда – столько добычи, и хоть бы одна золотая бусина! Ну, где он?
– Идите за мной. – Ярна кивнула и пошла через лес.
Теперь дружина оживилась: место тревоги заняла надежда на хорошую добычу. Люди заговорили громче, и лес уже не казался угрожающим.
– А как по-твоему, можно одолеть этого оборотня? – расспрашивал Гельд Ярну по пути. – Там в усадьбе одна женщина явно думает, что у нас ничего не выйдет.
– Это, как видно, Иса, – решила Ярна. – Она всегда такая. У нее у самой, как видно, что-то в жизни не вышло, вот она теперь и хочет, чтобы у других тоже не выходило.
– Иса?
– Ну, да, ее так зовут. Она у Вебранда заместо хозяйки, всем распоряжается, особенно когда его нет, – оживленно рассказывала Ярна, видимо довольная вниманием заморского гостя. – Держится прямо хозяйкой, а сама – рабыня! На меня, если приду, и не глядит, будто я ей грязь под ногами, а я-то свободная!
– Давно она у него?
– Не знаю. Как я помню, давно. Моя мамашка говорила, что он ее купил где-то за морем. Или так захватил, я не знаю.
– А где твоя мать? Дома?
– У Хель. Померла. Про нее болтали, что она ведьма, но это все вранье. Была бы она ведьма, мы бы не жили все лето на каше из мха и тертых желудях. И детей у нее не померло бы четверо из шестерых. А так остались я да Скора… Я ее выдала замуж, чтоб не путалась под ногами.
– А твой отец? – расспрашивал Гельд. Ему нравилась эта простая и решительная девушка. – Трудно поверить, что такая великанша, как ты, родилась от простых родителей.
– А мой отец, может, и был великаном, только его никто никогда не видел.
– Ну, тогда уж это наверняка был замечательный человек! – Гельд улыбнулся.
– Может, и замечательный, да только его тут никто не заметил, какой он хоть из себя был, – без досады, спокойно ответила Ярна. Похоже, она привыкла полагаться только на свои силы и не много думала о родне, от которой все равно не дождешься помощи. – Вон он, курган.
