Елизавета Дворецкая - Щит побережья, кн. 1: Восточный Ворон
– Вильмунду конунгу уже восемнадцать лет, он совсем взрослый! – рассказывал Эгиль, который знал всех на свете. – Он довольно высок, хорош собой, отважен и умен. Он воспитывался у Фрейвида Огниво. Нужно ли удивляться, что теперь он пожелал взять в жены дочь своего воспитателя? Ведь они с детских лет росли вместе!
Эгиль дружелюбно подмигнул Хельге, и она радостно улыбнулась в ответ. Ей сразу захотелось узнать побольше о той девушке, на которой должен жениться Вильмунд конунг? – ведь у них были совсем одинаковые судьбы! Наверное, сейчас она так же счастлива! Хорошо бы ее повидать!
– Ох, не нравится мне это! – вдруг сказал Хельги хёвдинг. Все только сейчас заметили, что говорливый хёвдинг сидит молча и хмурится.
– Мне тоже не нравится! Как хорошо, что мы с тобой согласны! – со скрытым ехидством, намекающим на недавний раздор, воскликнула фру Оддхильд. – Теперь этот Фрейвид заберет власть над всем Квиттингом, а из конунга будет вить веревки! А этот Фрейвид такой – ему палец в рот не клади, откусит всю руку!
– Да что нам Фрейвид! – воскликнул Гудмод, на этот раз не соглашаясь с женой. Задор иногда завлекал его туда, откуда бдительная осторожность фру Оддхильд вскоре извлекала. – Западное побережье далеко. Плохо от него будет фьяллям, а не нам!
– Все это верно, но я думаю о другом! – ответил Хельги им обоим сразу. – Очень плохо, когда в стране нет конунга. Но гораздо хуже, если их сразу два! Вильмунд конунг поспешил. Может быть, со Стюрмиром конунгом и случилось у слэттов что-то плохое, но неразумно выбирать нового конунга, пока нет верных вестей о смерти старого. А вдруг он вернется! Да разве он согласится отдать сыну власть?
– А разве сын не отдаст ему ее обратно? – спросил Даг, который не сомневался, что только так и можно поступить.
Но хёвдинг многозначительно опустил книзу уголки рта и покачал головой.
– Власть – прилипчивая вещь, – мудро заметил он. – Она кружит голову хуже всякого вина. Кто однажды попробовал, тот не может отказаться. Я не слишком близко знал молодого Вильмунда конунга, но молодость честолюбива. А Фрейвид Огниво будет его поддерживать. По доброй воле они не отдадут власть обратно. А Стюрмир конунг никогда ее не уступит. И в придачу ко фьяллям и раудам каждый из них будет иметь страшного врага внутри своей страны.
Даг молча пожал плечами. Он был ровесником нового конунга, но не ощущал ни малейшего желания, как тот, немедленно занять место своего отца. Ведь это же такая ответственность – в груди холодеет, даже страшно!
– Но, может быть, Стюрмира конунга уже нет в живых, – заметила фру Мальгерд. – Иначе почему он пропадает почти три месяца?
– Не знаю. – После недолгого молчания Хельги хёвдинг пожал плечами. – Но ты, Эгиль, хорошо сделал, что приплыл к нам. Как бы ни обернулось дело, нам понадобятся корабли.
– И я рад, что застал восточное побережье в мире и радости! – ответил Эгиль и посмотрел на Хельгу. – Вот бы все жили, как вы!
Хельга улыбнулась ему в ответ и посмотрела на Брендольва. Ее жених, взбудораженный всеми этими новостями, горячо обсуждал что-то с соседями и на невесту не глядел. Но Хельге все равно было приятно его видеть: несмотря на все тревоги Морского Пути, ее собственный мир отныне стоял прочно.
* * *Пир в усадьбе Лаберг продолжался еще два дня, но о первой его причине – обручении Брендольва и Хельги – почти не вспоминали. Не только гости, но и сам жених совсем о том позабыл. Привезенная Эгилем Угрюмым новость взбудоражила всех и оставила в головах только одни мысли – о войне и о новом конунге. Признавать ли Вильмунда конунга – вот о чем говорили за столом, во дворе, даже в спальных покоях.
Все молодые во главе с женихом горой стояли за нового конунга.
– Просто Вильмунду надоело ждать, пока его отец наберется за морем мужества, чтобы вернуться и встретиться с врагами! – горячо говорил Брендольв. – Я бы на его месте тоже не стал ждать до Затмения Богов. Кто смел, тот не медлит!
– И теперь ему нужны смелые люди, которые пойдут с ним! – подхватывали другие. – Сколько можно ждать? Дождемся, что фьялли разорят половину страны, а потом уже поздно будет собирать войско!
Некоторые прямо перешли от слов к делу. Лейпт, старший сын Хальвдана Седого, уже на другой день утром попрощался с хозяевами и уехал домой – собираться в поход. Брендольв всей душой рвался вслед за ним.
– Подожди! – урезонивала его мать. – Если ты уедешь с собственного сговора, ты обидишь родню невесты.
– Но ведь невеста хочет выйти за достойного человека, а не за такого, кто любит греться у очага и слушать лживые саги*! – уверенно отвечал Брендольв и подмигивал Хельге. – Я хотел бы еще до свадьбы совершить несколько достойных подвигов. Ты бы тоже этого хотела, да, Хельга?
Хельга улыбалась, но не знала, что ответить. Она понимала, конечно, что все мужчины мечтают о подвигах, но ее задело то, что Брендольву не жаль так быстро расстаться с ней. Никуда эти подвиги от него не денутся!
– Не стоит так спешить! – говорил Хельги хёвдинг, тоже не слишком довольный прытью молодых. – Тот, кто едет тихо, тоже добирается до цели…
– Никогда! – пылко возразил Брендольв, даже не дав будущему родичу толком договорить. – Слава не ждет! Доблесть не медлит! Раз уж в стране идет война, любому достойному человеку стыдно оставаться дома! Вильмунд конунг показал, что надо делать!
– Верно! И мы с ним! Он нас ждет! – с готовностью кричали его товарищи, не глядя, как их отцы и матери качают головами.
– Не слишком ли быстро вы отказываетесь от своего конунга? – сказала Арнхейда из усадьбы Мелколесье. Это была некрасивая сварливая женщина, которую, однако, уважали за ум и большую хозяйственную мудрость. Сейчас она выражала общее мнение всех старших, и те одобрительно закивали. – Стюрмир конунг начал править тогда, когда ты, Брендольв, и ты, Рамбьёрн, еще не родились на свет! Два десятилетия он правил квиттами мудро и твердо! Пусть нрав у него не слишком любезный, но мы-то, люди восточного побережья, не видели от него зла. Он не вмешивался в наши дела, и предательством было бы с нашей стороны так легко переметнуться на сторону его сынка, который еще ничем себя не показал!
Старшие одобрительно зашумели, молодые на миг притихли, пристыженные словом «предательство».
– Но где же он? – ответил Хальмод, сын Торхалля Синицы. Младшему из четырех сыновей большое наследство не светило; тут поневоле станешь отважным и возжаждешь подвигов и добычи. – Где же ваш славный Стюрмир конунг? Куда он пропал? Почему он отсиживается за морем, когда враги разоряют его землю? Или мы мало слышали о том, что творится на севере? Почему же он не вернется и не возглавит войско? А раз он не может или не хочет, это должен сделать кто-то другой! И раз его сын первым это понял, то каждый, кто не трус, должен поддержать его! Мы пойдем с ним! Я верно говорю?
Теперь закричали молодые. Фру Мальгерд сокрушенно разводила руками: бывают ссоры в роду, бывают ссоры между родами, но никогда еще не бывало такого, чтобы все сыновья встали против всех отцов. Да еще в такое тревожное время!
– Даг, а ты чего молчишь? – крикнул Брендольв, вдруг сообразив, что ни разу не слышал в этом споре голоса своего лучшего друга и уже почти брата, а это очень странно. Тот ведь никогда не отличался молчаливостью, да еще в таком важном деле! – Ты разве не думаешь, что нам стоит плыть к конунгу?
– Я как раз так и думаю! – ответил Даг и даже встал на ноги, чтобы всем было лучше его слышно.
Поначалу он притих, потому что более важного события не помнил за всю свою жизнь и отнестись к нему с бездумной поспешностью не мог. Но теперь, глядя в покрасневшее от возбуждения лицо Брендольва, Даг ощутил, что его решение созрело.
Крикуны умолкли, ожидая последнего, решающего голоса. Если сын хёвдинга с ними – робким старичкам придется помолчать!
– Только не к тому, о котором ты говоришь, – продолжал Даг, роняя слова по одному, как камни, тяжелые и твердые. – Я думаю, что самое лучшее, что я могу сделать – это отправиться к слэттам и узнать, где наш конунг Стюрмир. Может быть, ему нужна наша помощь. И уж верно ему будет любопытно узнать, что он больше не конунг в своей собственной стране!
Все молчали. Подобное никому не приходило в голову.
Брендольв покраснел сильнее и тоже поднялся.
– Так тебе, значит, не нравится иметь конунгом смелого человека? – с вызовом спросил он у Дага. Притухшее под влиянием помолвки раздражение вспыхнуло с новой силой, будто ждало удобного случая. – Такого, какой поведет нас в бой? Ты хочешь вернуть старика, который убежал от войны за море и спрятался там в сундуке у Хильмира конунга?
– Я хочу оправиться к конунгу, которого признал общий тинг Острого мыса еще до того, как мы с тобой родились на свет! – сурово ответил Даг, глядя в горящие глаза Брендольва. Сам он держался мрачновато, но твердо, и вдруг показался старше своих лет. А Брендольв, на которого он всю жизнь смотрел как на старшего, теперь был в его глазах пылким и глупым ребенком. – И Стюрмир конунг не сделал пока ничего такого, отчего стал бы не достоин доверия. А если сделал – я должен сначала убедиться в этом. Поэтому, если мой отец не будет против, я в ближайшие же дни отплыву к слэттам.
