Елизавета Дворецкая - Корни гор, кн.1: Железная голова
– Посмотрим, дорогой мой мудрец. Может быть, все еще не так страшно.
– И конунг нас пока что не приглашал…
– Вот уж в чем нет нужды! – весело сказал кто-то рядом. – Неужели это ты, Гельд Подкидыш? Каким ветром тебя закинуло к нам?
Обернувшись, Гельд и Бьёрн увидели плотного, толстоватого человека лет пятидесяти, с красивыми светлыми волосами, с рыжеватыми прядями на висках и в бороде, с огромной золотой пряжкой на выпуклом животе. Лицо у него было умное и приветливое, и серые глаза смотрели на Гельда с искренней радостью.
– Модольв ярл! – Гельд тоже обрадовался нежданной встрече. – А ты-то как сюда… Ой, да что это я несу! – Он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – Вроде еще не очень старый, а забывчив хуже всякого старика. Ты же здесь живешь!
– Конечно! – Модольв Золотая Пряжка тоже смеялся, и вокруг глаз его образовались светлые лучики морщинок. – И я ведь приглашал тебя к себе, ты и это забыл? Так что, если не найдешь пристанища получше, то наша усадьба, Медвежья Долина, будет рада тебя принять. Я там теперь живу общим домом с моей сестрой Стейнвёр и ее мужем, Кари ярлом. Ты про него слышал? Но уж про моего племянника, Хродмара ярла, ты непременно должен был слышать!
– Уж как не слышать! – с готовностью отозвался Бьёрн Точило. Он всегда спешил сделать приятное знатным и могущественным людям, если находилась такая возможность. – Про твоего племянника, Модольв ярл, складывают саги не хуже, чем про Сигурда Убийцу Дракона!
С Модольвом Золотой Пряжкой Гельд и Бьёрн познакомились давно, лет семь назад, на торгу в Эльвенэсе и с тех пор не раз встречались в разных местах Морского Пути. Теперь Гельд посматривал на него с особенным любопытством: за время похода с Асвальдом Сутулым он столько наслушался про Хродмара ярла, что и его дядя стал казаться как-то ближе. Беседуя, они пропустили вперед почти всю толпу, которая постепенно потянулась вслед за конунгом прочь от моря, к усадьбе.
И вдруг Гельд перестал слышать приветливый голос Модольва. Нет, Модольв ярл продолжал говорить, просто Гельд забыл, где он находится и с кем стоит.
Неподалеку от них, не заслоненная больше толпой, под высокой сосной пестрела шумная кучка женщин. Там же стоял кто-то из приплывших, Гейрбранд Галка что-то увлеченно рассказывал, а его кормчий, дотошный Ульвкар, то и дело поправлял, и все смеялись. Но Гельд видел среди женщин только одну – высокую, стройную, с прямыми золотистыми волосами, спадавшими блестящим потоком. Вот она оставила товарок, перешла ближе к морю, окликнула кого-то. Ее движения были легкими, плавными и слаженными, как течение прозрачного ручья меж пестрых гладких камней, а черты лица – молчала ли она, улыбалась ли, говорила ли – излучали мягкий, но ослепительно-прекрасный свет. Гельд смотрел на нее не отрываясь, и теперь ему стало ясно, зачем он приплыл вслед за Асвальдом в Аскефьорд. Чтобы ее увидеть. Он и на свет родился, чтобы ее увидеть.
– Ты куда смотришь? – Модольв ярл заметил, что молодой собеседник глядит куда-то мимо него, и в его глазах отражается что-то очень далекое от цен на оружие в Ветроборе и торговых пошлин на Квартинге.
– Кто это? – спросил Гельд, не отрывая глаз от кого-то у Модольва за спиной.
– Где? – Модольв ярл тоже обернулся.
На берегу еще было полно народа. Под сосной стояли обнявшись Хильдирид Хохотушка со своей неразлучной подругой Гейрой, они смеялись, слушая Гейрбранда и Ульвкара; рядом Альвина и Тора из Ольховой Рощи ахали, недоверчиво расширяя глаза, бегала туда-сюда непоседа Ингигерд, за ней носились трое ее детей, дергая хирдманов за рукава… Винтруда из Лужайки держала за руку своего сынишку и слушала, как Орм Великан вдохновенно клянется в чем-то… Эренгерда из Висячей Скалы со служанкой стояла возле самого носа «Щетинистого» и расспрашивала о чем-то кормчего.
– Вот эта, – сказал Гельд, будто здесь была только одна женщина. – Кто она?
– А! – Модольв проследил за его взглядом и наконец сообразил. – Ты смотришь на Эренгерду дочь Кольбейна. Разве ты ее не знаешь? Она ведь родная сестра Асвальда ярла.
– Это она… Я слышал, что у него есть сестра…
– Тогда ты слышал, наверное, что Кольбейн и Асвальд уже почти просватали ее за конунга?
На лице Гельда не отразилось ничего нового: он продолжал смотреть на Эренгерду, впитывая прекрасное видение, как солнечный свет. Модольв не был уверен, что Гельд его слышал.
– Это же лучшая невеста Фьялленланда, – ненавязчиво предостерег Модольв ярл. – Самая знатная, самая красивая, умная… Нет такого достоинства женщины, которым она не обладала бы. А нашему конунгу давно пора снова жениться…
Эренгерда повернула голову и посмотрела на них. Взгляд ее встретился со взглядом Гельда и задержался.
– Йомфру Эренгерда! – позвал ее Модольв ярл. – Если ты не слишком занята беседой, не подойдешь ли ты к нам?
Эренгерда улыбнулась и направилась к ним по песку. Гельд смотрел, как она подходит, и в нем совершалось что-то невероятное: с каждым ее шагом его жизнь обретала все больший и больший смысл. Он как будто лишь сейчас впервые стал дышать, а как раньше жил – самому непонятно.
– Кто эти достойные люди? – весело и учтиво осведомилась Эренгерда, приблизившись. – Я вижу, они приплыли с моим братом, но только сам он не нашел для них времени. У него есть что сказать конунгу, а своей родне он предоставил умирать от любопытства. Братья – они все такие. Я даже знаю девушку, которая обо всем узнает раньше меня!
Она лукаво улыбнулась Модольву, намекая на какое-то обстоятельство, о котором знали все обитатели Аскефьорда, но не знали гости.
– Зато тут есть человек, который может рассказать тебе обо всем не хуже самого Асвальда ярла, зато гораздо раньше! – тут же откликнулся Гельд. – И поверь, никакой другой девушке я не расскажу об этом охотнее, чем тебе.
Эренгерда вопросительно подняла брови и посмотрела на Модольва. «Кто здесь такой смелый, хотя и не слишком учтивый?» – спрашивал ее взгляд. Гельду было не до правил: все в нем трепетало от восхищения перед каждой чертой ее лица, ее красота язвила, но причиняла не боль, а блаженство. Хотелось смотреть без конца, ни о чем не думая. Он с трудом заставил себя заговорить, чтобы только не стоять, как идол Фрейра в святилище Островного пролива. Надо ли удивляться, что речь вышла не слишком удачной?
– Не сердись на него, Фрейя* нарядов! – Модольв улыбнулся. – При виде тебя иные лишаются языка, а иные, напротив, становятся красноречивыми. А этому человеку красноречия не занимать. Если бы красноречием можно было торговать, то он скоро стал бы богаче Фафнира.
– Вот как? – Эренгерда бросила Гельду лукавый взгляд. – Я рада, что вижу столь выдающегося человека! Так узнаю я сегодня его имя, или мне придется подождать до Середины Зимы?
Модольв назвал ей обоих торговцев. Эренгерда улыбнулась Бьёрну, а на Гельда смотрела с открытым любопытством и тайным лукавством. Она заметила его еще раньше, когда он здоровался с Модольвом ярлом. На первый взгляд барландец с обрезанными на середине высокого лба волосами показался ей страх как некрасив: продолговатое лицо, а рот от улыбки слишком широкий, скулы выступают, глаза спрятались в щелочки. Но сейчас он уже не улыбался и стал несколько благообразнее. И глаза у него умные, лицо осмысленное, хотя и несколько обалдевшее… ну, это вполне понятно! Мало ли людей таращило на нее глаза с тех пор, как ей исполнилось тринадцать?
– Вы, должно быть, привезли много товаров? – спросила она у самого Гельда.
– А как же! – с привычным оживлением ответил он, но смотрел на нее так, что было ясно: он думает не о товарах.
Эренгерда улыбнулась и поздравила саму себя: заставить торговца забыть о товарах – великий подвиг.
– У нас есть цветное сукно, гладкое, полосатое и даже узорное, с востока, – пустился рассказывать второй торговец, пожилой и темнобородый. – Есть еще немного литой бронзы, есть серебряные украшения говорлинской работы – чудесные ожерелья, не многим хуже Брисингамена* самой Фрейи! Если ты захочешь все это посмотреть, мы будем рады тебе показать.
– Ты можешь посмотреть прямо сейчас, пока товары не перенесли с корабля. – Гельд слегка кивнул в ту сторону, где стоял у воды «Кабан», не сводя глаз с Эренгерды. – И выбрать себе в подарок, что понравится.
– Я не так бедна, чтобы принимать подарки! – Эренгерда улыбнулась, но за внешней приветливостью ясно сквозила уверенная гордость. – Мой отец достаточно богат, чтобы купить весь ваш корабль, если он мне понравится. И незачем торопиться. Я все успею посмотреть, когда мне захочется. Пойдем, Марэйд. Наверное, Асвальд ярл уже ушел от конунга. Кланяйся от меня Стейнвёр хозяйке, Модольв ярл!
Гельд смотрел вслед уходящей Эренгерде и даже ни о чем не думал. Его слишком переполняли впечатления, чтобы он мог их осмыслить. Он был захвачен ее образом, видением ее прекрасного лица, подвижного и приветливого, и взгляд ее светлых глаз по-прежнему сиял в его памяти. Впервые ему встретилось такое сочетание дружелюбия и гордости, слитых так прочно и естественно, словно они и не могут быть отдельно друг от друга. Это о ней говорил Хеймдалль:
