Лелит Гесперакс: Королева Ножей - Майк Брукс
Мимо пронеслись реактивные мотоциклы Разбойник, их подвесные осколковые винтовки выплевывали ядовитые осколки и уничтожали последние скопления людей, которые еще не бросились на оружие Иннари. Лелит повертела в руках клинки, чтобы стряхнуть с них остатки ихора, затем вложила их в ножны и отправилась по полю бойни.
Иннари были разрозненными, но сплоченными; разнообразными, но едиными. Здесь были представлены все эльдари: от аскетов-традиционалистов искусственных миров до гедонистов Комморрага; от затворников из кланов экзодитов до стайных, меркантильных корсаров; даже зловещие труппы арлекинов были представлены. У каждого из них была своя история, связанная с Иврейн и Иннеадом.
Море иннари вокруг Иврейн расступилось перед Лелит подобно тому, как рыба отплывает от хищника, и она пронеслась сквозь них с той уверенностью и самообладанием, с какими выходила на пески Крусибаэля — боевой арены, принадлежащей ее Культу Раздора, там, в Комморраге. Лелит не была иннари, не была по-настоящему, и все присутствующие это чувствовали. Большинство смирилось с этим, потому что выбора у них не было, а кого Иврейн решила держать рядом с собой — личное дело эмиссара. Те немногие, кто имел хоть какое-то влияние, не возражали, потому что только глупец стал бы прогонять бойца такого уровня, как Лелит, без веской причины. Они считали ее инструментом, который можно использовать в своих целях, и они были не первыми. Остальные же просто убирались с ее пути.
Кровавые невесты Лелит пристроились позади нее — две дюжины ее самых опытных ведьм, которые последовали за ней из Комморрага в поисках обещанного спасения от внимания Той, что Жаждет, или тех же испытаний, что привлекли сюда саму Лелит, или даже из тех соображений, что среди друкари считаются верностью. В конце концов, Лелит была одной из самых ярких звезд их расы, и в ее свете можно было найти немало славы, если только человек не был настолько глуп, чтобы пытаться свергнуть ее.
— Лелит, — приветствовала ее Иврейн, повернувшись к ней при появлении. Эмиссар Иннеада была одета в богатые одежды и богато украшенный головной убор цвета полусолнца, и от нее исходил весь вес ее бога. Она была далеко не той злобной и безрассудной воительницей, которая бросила вызов Лелит в Крусибаэле в ту роковую ночь в Комморраге и которую Лелит оставила умирать после удара ножом в грудь. Это было рассчитанное оскорбление со стороны Лелит — смертельно ранить врага, но не покончить с ним сразу, чтобы дело закончил менее сильный боец. Лелит много раз задумывалась о том, что могло бы произойти, если бы она чисто убила Иврейн; много раз, но никогда — подолгу. Если бы она задумалась о том, что могло бы случиться, если бы она убила всех своих жертв по-другому, не говоря уже о том, чтобы не убивать их вовсе, она бы осталась неподвижной на века.
— Иврейн, — ответил Лелит. — Вижу, нас снова нашли. — Она не пыталась скрыть свою усмешку. — Полагаю, мы снова спасаемся бегством.
— Продолжение поисков — это не бегство, — поправила ее Иврейн.
— Тогда что же это? — воскликнула Лелит. — Когда ты признаешь, что эти «поиски» бесплодны? — добавила она, хотя и шагнула ближе и слегка понизила голос. Другие эльдари считали комморрагцев жестокими и бессердечными, не без оснований, стоит сказать, но это не означало, что обитатели Темного города не понимали тонкого баланса социального взаимодействия. В самом деле, очень важно знать, как не обидеться в месте, где медленно сдирают кожу заживо не только как предметный урок, но и как питание для своих мучителей. — Мы знаем, что нам нужно, и мы знаем, где это, и мы знаем, что не можем до этого добраться.
— Следи за своим тоном, — сказал Визарх, его голос звучал из-под шлема. Лелит взглянула на него и фыркнула. Он был страшен со своим клинком — Асу-вар, еще один из пяти Старушечьих мечей, — но, хотя ранее он носил звания экзарха и клэйвекса, Лелит уже сталкивалась с обоими и одержала победу.
— Мы знаем, что наш противник утверждает, будто последний Меч нам недоступен, — спокойно ответила Иврейн, отреагировав на слова Визарха не больше, чем Лелит, ибо она уже давно переросла своего бывшего учителя. — Я не готова поверить в это, пока не исчерпаю все свои возможности. Наш народ уже сотню жизней живет под угрозой Той, что Жаждет, — мы можем позволить себе подождать еще немного, прежде чем потеряем всякую надежду.
Лелит вздрогнула.
— Я не сдамся, но и не стану упорствовать в безрассудстве. Ты обещал свободу от Той, что Жаждет…
— И я дала ее тебе, — перебила Иврейн. Лелит криво улыбнулась ей.
— Ты забрала жажду душ. Все, что ты мне дала, — это обещание серого небытия после моей смерти, время, проведенное в служении тебе и твоему мертвому богу до тех пор, пока ты не умрешь. Что будет потом, эмиссар? Она вскинула бровь. Сможет ли Иннеад защитить нас от Той, что Жаждет, если ты умрешь до того, как пробудишь его должным образом?
Иврейн не ответила ей, но гиринкс, притаившийся у ее ног, скорбно мяукнул. Лелит посмотрела на существо с презрением и недоверием: жизнь в Комморраге воспитала в ней отвращение ко всему, что связано с царством психического. Такая глупость — верный способ привлечь внимание Той, что Жаждет, к паутине, где друкари прятали свои души. Асдрубаэль Вект, верховный владыка Темного города, ввел бы самые быстрые и жестокие наказания в отношении любого, даже подозреваемого в подобной деятельности, потому что если он и ценил что-то больше, чем свою власть, так это стабильность.
Конечно, и то, и другое было поставлено под сомнение с приходом Иннари. Бурное возрождение Иврейн, подпитываемое силой богов, стало причиной последнего потрясения Комморрага, и мало что Вект ненавидел больше, чем любые предположения о том, что он не может защитить город, над которым провозгласил свою власть. К тому же соблазнительные обещания Иннари о жизни без жажды душ привлекли друкари из-под власти Векта, в том числе и такую выдающуюся друкари, как сама Лелит Гесперакс. Не зря же не только Та, что Жаждет, посылала убийц за Иврейн. Да, Асдрубаэль Вект предлагал Культу Раздора Лелит союз с его Кабалом Черного Сердца, но Лелит видела в
