Фрэнк Херберт - Бог-Император Дюны
«Где же прячет Лито свой запас спайса?»
Этот запас должен находиться где-то внутри Твердыни…
Должен… Где-то среди чертежей найдется ключ… Спайс и меланж, которого так жаждут Бене Джессерит, Космический Союз и все остальные… Риск, на который они пошли, стоит этой цены.
И два зашифрованных тома… Квутек был прав в одном. Редуланская хрустальная бумага тяжела… Но она была согласна с Улотом. Что-то важное таится за строками шифра.
Позади нее, из леса, опять донеслось неотступное алчное тявканье волков.
«Беги, Квутек! Беги!»
Прямо впереди за деревьями завиднелась теперь чистая полоса — берег реки Айдахо. Близ голого берега в глаза ей бросился яркий отблеск луны на воде.
«Беги, Квутек!»
Она жаждала услышать звук от Квутека, любой звук…
Только двое из них оставались теперь в живых из одиннадцати, отправившихся в этот поход. Девять уже поплатились за эту опасную вылазку своими жизнями: РАДИ, АЛИНА, УЛОТ, СЕТУЗА, ИНИНЕК, АНИМАЛ, ХЬЮТАЙ, МЕМАР и ОАЛА.
Сиона мысленно повторила их имена и безмолвно помолилась за каждого старым богам, но не тирану Лито. Особенно она молилась Шаи-Хулуду.
«Я молюсь Шаи-Хулуду, живущему в песке».
Лес вдруг кончился, она вырвалась на освещенную луной полосу покосных земель вдоль реки. Прямо перед ней тянулся узкий отлогий спуск пляжа, манящая вода за ним. Пляж казался серебряным на фоне маслянистого течения. Она чуть не упала, услышав громкий крик из-за деревьев: она узнала голос Квутека, вознесшийся над диким завыванием волков. Квутек обращался к ней, не называя по имени, безошибочный однословный крик, стоивший тысяч обращений и бесед — послание жизни и смерти.
— Беги!
Затем донеслось ужасное смятение взбешенного лая волчьей стаи, но Квутека больше не было слышно. Теперь она знала, как Квутек израсходовал последние силы своей жизни.
«Задержал их, чтобы помочь мне спастись».
Повинуясь крику Квутека, она кинулась к реке и головой бросилась в воду. Река была убийственно холодна после жаркого бега. На мгновение этот холод ее оглушил, но она поплыла вперед, борясь с течением и обретая дыхание. Драгоценный рюкзак всплыл и колотил ее по затылку.
Река Айдахо была здесь не широка, не больше пятидесяти метров. Она плавно поворачивала, отказываясь течь прямо, как ее запроектировали инженеры Лито. На этом изгибе образовались пологие песчаные мыски, густо поросшие тростником и травой. Сионе придало сил сознание того, что Д-волки не могут войти в воду и должны перед ней остановиться. Границы их территории четки: река с этой стороны и стена вокруг пустыни с другой. Но все равно она проплыла последние несколько метров под водой и вынырнула в тени нависавшего над берегом откоса, перед тем, как повернуться и посмотреть назад.
Вся волчья стая, кроме одного волка, стояла вдоль берега, а этот волк спустился к самому краю реки, подался вперед, почти замочив лапы. Сиона услышала его вой.
Сиона знала, что волк ее видит. В этом никакого сомнения. Д-волки славились своим острым зрением. Они были потомками Зрячих Псов, и Лито вывел этих волков, своих лесных стражей, ради их зоркости. Сиона погадала, способен ли один из волков нарушить заложенные в него запреты. Если один из волков кинется в воду, то за ним последуют и все остальные. Сиона затаила дыхание. Она почувствовала, как она измотана и как мало у нее остается сил. Они пробежали почти тридцать километров и половину пути Д-волки преследовали их прямо по пятам.
Волк на другой стороне реки еще раз завыл, а затем отпрыгнул назад, к своим товарищам. Как по безмолвному сигналу, они повернулись и побежали трусцой назад в лес.
Сиона знала куда они пойдут. Всякий это знал: Д-волкам дозволено съедать все, что они добыли себе в Заповедном Лесу. Вот почему волки, охранники Сарьера, рыскали по всему лесу.
— Ты заплатишь за это, Лито, — прошептала она. Сказала она это тихо, голос ее почти сливался с мягким шуршанием воды в тростниках.
— Ты заплатишь за Улота, за Квутека и за всех остальных, ты заплатишь…
Она мягко оттолкнулась и поплыла вперед по течению, пока ее ноги не нащупали дно. Медленно — тело ее было напрочь вымотано усталостью — она вылезла из воды и задержалась, чтобы проверить, сухо ли содержимое рюкзака. Водонепроницаемая оболочка была не повреждена. Ей хватило секунды, чтобы убедиться в этом при лунном свете, затем она подняла взгляд на стену леса на той стороне реки.
«Вот цена, которую мы заплатили. Десять дорогих друзей».
Слезы засверкали у нее на глазах, но она была сделана из того же материала, что и древние Свободные, слез она пролила совсем немного. Рискованное путешествие через реку, прямо через лес, где волки охраняли северные границы, затем через Последнюю Пустыню Сарьера до крепостных валов Твердыни — все это ей начинало уже казаться сном… Даже бегство от волков, ожидание которого так страшило ее, потому что было ясно, что волчья стая постарается перерезать путь незваным гостям и будет их подстерегать —… все это уже казалось сном, это теперь прошлое.
«Я спаслась».
Она опять надела на спину водонепроницаемый рюкзак и застегнула его ремни.
«Я прорвалась сквозь твои защитные линии, Лито».
Затем Сиона подумала о зашифрованных книгах. Она была уверена — что-то, спрятанное в строках зашифрованных текстов, откроет ей путь для мщения.
«Я уничтожу тебя, Лито!»
Она не сказала: «Мы уничтожим тебя!» Это было не в правилах Сионы.
Она сделает это сама.
Она повернулась и зашагала к садам над приречными покосами. На ходу она повторяла свою клятву и вслух добавила к ней старую ритуальную формулу Свободных, вставив в нее свое полное имя:
— Сиона Ибн Фуад алх Сейефа Атридес, та, что проклинает тебя, Лито. Ты полностью заплатишь за все!
Предлагаемое далее, является отрывком из книг, найденных в Дар эс-Балате, в переводе Хади Бенот:
Я был рожден Лито Атридесом II более трех тысяч стандартных лет тому назад, считая от момента, когда я произношу эти слова, чтобы они сразу отпечатались. Моим отцом был Пол Муад Диб. Моей матерью была его некоронованная спутница жизни из Свободных, Чани. Моей бабушкой по материнской линии была Фарула, известная среди Свободных сборщица трав. Моей бабушкой по отцовской линии была Джессика, продукт Программы Выведения Бене Джессерит, направленной на создание такого мужчины, который бы обладал способностями Преподобных Матерей Ордена. Моим дедом по материнской линии был Льет Кайнз, планетолог, заложивший основы экологического преобразования Ракиса. Моим дедом по отцовской линии был Атридес, потомок дома Атреев, чья родословная ведется от тех знаменитых древних греков.
Довольно о моем происхождении!
Мой дед по отцу умер, как умирали многие славные греки: при попытке убить своего смертельного врага, старого барона Владимира Харконнена. Им обоим теперь неуютно, ведь они должны совместно обитать среди моих жизней-памятей. Даже мой отец не удовлетворен. Я сделал то, что он страшился сделать, и теперь его тень должна взирать на последствия этого.
Этого требует Золотая Тропа. «А что такое Золотая Тропа?» — спросите вы. Это выживание человечества, ни больше, ни меньше. Мы, обладающие даром предвидения, мы, знающие западни нашего человеческого будущего, всегда несли ответственность за это выживание.
Выживание.
Нас редко волнуют ваши отношения, с вашими мелкими радостями и печалями, даже с вашими муками и страстными увлечениями. Мой отец обладал этой силой. Во мне она еще могущественней. Мы можем то и дело смотреть сквозь завесы времени.
Планета Ракис, с которой я управляю моей мультигалактической империей, не является больше тем, чем была в те дни, когда называлась Дюной. В те дни вся планета была пустыней. Теперь от пустыни осталось только маленькое напоминание, мой Сарьер. Больше по ней не скитается на воле гигантский песчаный червь, производя спайсовый меланж. Спайс! Дюна была известна только как источник меланжа — И ЕДИНСТВЕННЫЙ ЕГО ИСТОЧНИК. Какое же это необыкновенное вещество. До сих пор ни одной лаборатории не удалось его искусственно воспроизвести. Это самое ценное из всех веществ, которое найдено человечеством. Без меланжа, который позволяет навигаторам Космического Союза предвидеть курс, люди смогли бы пересекать парсеки космоса только с черепашьей скоростью. Без меланжа орден Бене Джессерит не смог бы бесперебойно воспроизводить своих Видящих Правду или Преподобных Матерей. Без гериатрических свойств меланжа люди бы жили и умирали по древним меркам — срок жизни составлял бы лишь около сотни лет. Теперь спайс хранится только в кладовых Космического Союза и Бене Джессерит, и да еще кой-какие мелкие запасы у измельчавших Великих Домов. Но есть еще мой огромный запас, который перекрывает их всех. Как бы все они хотели совершить на меня набег! Но они не осмеливаются. Они знают, что я уничтожу весь запас, не отдам им его. Они входят со шляпой в руке и с покорнейшей просьбой о меланже. Я даю его как вознаграждение и забираю в виде наказания. Как же они это ненавидят.
