Грэм Макнилл - Адептус Механикус: Омнибус
— Вы поняли, что вы не можете просто найти это, вы должны найти его отсутствие, — сказала она, отходя с дороги пары подъемных сервиторов, прогрохотавших на поршневых ногах. Они несли арматурные стойки для виадуков, разрушенные орудием Малкольма.
— Я должен искать то, чего нет?
— Именно.
— Тогда где мне начать?
Корделия остановилась и указала на высокий сборочный бокс, чьи оснастка и сборочные леса ожидают военную машину, которая никогда не придет.
— Вы видите сборочный бокс вон там? — спросила она.
— Конечно.
— Теперь, если я скажу, что прямо сейчас, там стоит титан класса «Разбойник», и когда вам не удастся его увидеть, будет ли это достаточной причиной думать, что там нету «Разбойника», так?
— Очевидно.
— Но, если я скажу, что там была, например, песчинка в боксе, и когда вам не удастся ее обнаружить, не обязательно означает, что там ее и не было.
— Отсутствие доказательств, не доказательство отсутствия, — изрек Текстон. — Я знаком с «путями исключения», леди Корделия.
— Ну конечно мой дорогой Текстон, — продолжала Корделия. — Важнейшая разница межу этими двумя сценариями заключается в том, что в одном не обязательно второе, можно ожидать увидеть свидетельства существования, если, по факту оно существует.
Текстон снова посмотрел на записку. Корделия могла видеть его желание высказать вопрос вслух.
Она потрясла головой: — Ищите то, чего нет.
И свет понимания разгладил хмурые черты лица Текстона.
— О, ну конечно, я понял! Это как найти планету в удаленной галактике, ту, что не доступна для традиционного межгалактического ауспика, но о существовании которой мы знаем по степени блокируемого света своей звезды при прохождении перед ней, или же в вариациях орбитальных периодов ближайших небесных тел.
Корделия кивнула, хотя она ничего не поняла из того, что только что произнес Текстон.
— Вы сможете сделать это? — спросила она.
— Да, — ответил Текстон. — Думаю, что да.
— Тогда сделайте, — сказала она. — И побыстрее.
Я не видел, как пали первые мои рыцари, но я почувствовал это.
Их смерти ранили меня как ножевые удары в кишки. Монтейль и Крейг. Их биосигналы просто исчезли с моего дисплея, но останавливаться было некогда.
Нет времени для скорби.
Либо мы продолжим путь, либо умрем.
Две дюжины рыцарей — внушительная сила. Стремительная атака Кадмус пробила брешь в столпившихся тварях на этом фланге храма-кузницы. Многих привлек жертвенный конвой из сервиторов, но все же не всех.
Боевые орудия Кадмус и термальные копья врезались в рой существ, прорубая путь для остальных. Пульсирующие удары перегретых копий и сотрясающие детонации пробивали путь к горам.
Если бы отступали одни только рыцари, я бы оценил наши шансы на успех как высокие. Но, среди нас не только рыцари, кто ищет спасения из Викары. Для транспорта такого монструозного размера, «Капитол Империалис» двигался довольно быстро. Меня ужаснула мысль, в какие условия Врил поставил свою инженерную команду, чтобы так его разогнать.
Со всей своей скоростью, он до сих пор недостаточно быстр.
По крайней мере, тысяча гаунтов осаждала его. Огнем защитных болтеров он отбрасывал их от бортов, и держал на расстоянии. Хоукшрауд занимались защитой «Капитол Империалис». Рыцари Бардольфа окружили неуклюжий транспорт своими корпусами, прикрывая фланги пустотными щитами доспехов. Отстреливая бесконечные толпы скачущих существ, пытающихся взобраться на подобные утесам стены транспорта.
Ураганный огонь стабберов размалывал существ, бросающихся под траки транспорта. «Жнецы» срезали тех, кто карабкался по стенам. Я знаю, что им не остановить всех. Большее, на что они могут надеется — это остановить как можно больше.
Я повернул голову и увидел тысячи ксено-тварей, каких угодно форм: от меньших, с крючковатыми конечностями, до громоздких существ с гигантскими крабовидными челюстями и кипящей в них биоплазмой. Мой ауспик уже не справлялся с регистрацией столь многочисленного роя враждебных существ, идущими по наши души.
Обезьяноподобные ужасы с сочащимися отверстиями на зазубренных спинах, изрыгали струи органической материи. Кожаные мешки полные кислотой или ядом такой силы, что одной капли, распыленной в воздухе, хватит, чтобы убить нас всех.
Мы перехватили нескольких огнем стабберов. Они взрывались, недолетая до нас, орошая землю токсичным дождем, но их был слишком много.
Прогена схолы Викара, вооруженные винтовками, пистолетами и мечами, сражались с бортов своих хлипких машин. Оружие столь крохотное и неэффективное, что у меня захватило дух от того, как эти люди все еще сражались.
Их бесконечная храбрость заставила меня устыдиться.
Три из их транспортов уже кишели монстрами, превратившись в пылающие обломки всего за сотни ярдов после начала пути до городских стен. «Карго-8» перевернулся в кипящем взрыве изумрудно-зеленой биоплазмы.
Горящие тела сыпались из заднего борта. Я не мог слышать их крики, за что был благодарен. Я слышал, как умирают люди, когда тиранидский яд пожирает их, и не хотел бы услышать это вновь.
Мясистый мешок со спорами взорвался надо мной. Я накрылся щитом, в тот момент, когда куски его останков кислотным облаком распылились в воздухе, и стиснул зубы от боли, когда кислота начала въедаться в мои плечи.
Еще один рыцарь пал. Раберт, воин благородного происхождения, родом одной из древнейших семей Райсы. Его супруга Валери осталась одна с ребенком на руках, ее потеря — тяжелый удар, как для нее, так и для всего Кадмус. В отличии Монтейля и Крейга, смерть Раберта я видел. Кислота выела каленный сустав его доспехов, но даже обездвиженный он продолжал стрелять и разить «Жнецом».
Одна из крупных тварей перехватила его. Она раздробила ему плечо, ударом огромной зазубренной пасти, оторвав его с легкостью, с какой я бы мог разрубить мутанта Райсы. Оно исторгло кипящую биоплазму в лицо Раберта. Последовавшие конвульсивные сокращения, потрясшие всю его броню, сказали мне о его предсмертной агонии.
Другие звери опрокинули его вниз, и его корпус тут же покрыли чужеродные тела. Конечности-лезвия рубили и кромсали его доспех, в попытках добраться до плоти внутри.
Снаряд моей боевой пушки поглотил кричащих убийц Раберта. Сейчас я не могу оплакать его, но могу за него отомстить.
Впереди, группа тварей показалась из-за крошева обугленных блоков и вывернутых стальных конструкций, бывших когда-то бункером у внешней стены Викары.
Уже сейчас, я видел, что нам не совладать со всеми.
Я приготовил боевое орудие для стрельбы, но прежде чем я успел сделать хотя бы один выстрел, как нечто неимоверно громкое и ослепляющее ярко перегрузило мои авто-чувства и вырубило их на несколько мгновений.
Рой передо мной растворился в стене огня, с сейсмическим громовым хлопком.
Ударная волна пошатнула меня.
Меня бросило на ближайшую стену, гиро-стабилизаторы напряглись, стараясь удержать меня прямо. Огонь и дым грибом поднялись от титанической детонации.
Пять сотен метров городской стены исчезли, забрав с собой весь рой, преграждавший нам путь. Образовавшийся в скале кратер, опаленный до состояния стекла — все, что осталось после кошмарного удара.
Только одно оружие способно причинить такой урон.
— Путь впереди чист, — сообщил Врил. — Можете не благодарить.
Я незамедлительно воспользовался преимуществом, обеспеченным пушкой «Капитол Империалис». Я ускорил темп марша, пробираясь сквозь бушующие термальные вихри, сопровождающий их клубящийся дым и низкочастотные электромагнитные импульсы.
Ауспик шумел от помех, пока я не вышел из эпицентра удара.
На горизонте показались зазубренные пики гор, словно волны камня разбивались о небесный берег, в трех километрах от нас.
Так близко, что я почти что мог дотронуться до них.
«Капитол Империалис» перебрался через выжженную его орудием пустыню.
Рыцари Хоукшрауд держались поблизости, как если бы это была скотина из стада, охраняемая от хищных стай. Грузовики и «карго-8» схолы скакали по расколотому ландшафту. Я ужаснулся при мысли, какую боль должно быть они испытывают, проезжая через огненный шторм, учиненный макроорудием.
Звери не преследовали нас. Распад контроля сверхразума? Или животный инстинкт, заставивший их бояться гнева макроорудия?
Не пройдет много времени, прежде, чем сокрушающая воля разума улья оправиться, и страх сменит слепая ярость.
Но в это время мы будем бежать.
Немоникс сидел, скрестив ноги в своей непримечательной, изолированной от всей информации клетке, в самом сердце храма-кузницы. Мириады собранных данных обеспечивали его десятками тысяч часов вокса, и вдвое большим количеством пикт материалов. Все распределялось по сотням изолированных экранов инфопланшетов, разбросанных по полу клетки.
