Филип Фармер - Гнев Рыжего Орка
— Если каманбуры сейчас сбегутся сюда, — сказал Иаджим, — у нас будет не очень-то много времени, чтобы сообразить, как пройти!
Врата представляли собой металлическую раму семи футов высотой. К полу она прикреплялась твердым черным веществом — это был тоанский клей, который не берет никакой растворитель и никакой нагрев. Орк положил на пол свой лук и копье, вынув его из чехла. Потом взял кость, обошел врата кругом и швырнул кость в проем. Кость пролетела на ту сторону невредимая и упала на пол. Значит, входом в другой мир служит обратная сторона врат.
Иаджим, развязав свой кожаный мешок, достал два факела и зажигательные материалы: коробочку со стружками, щепками, сухими травинками и прутьями и два необработанных кремня, насаженных на деревянные рукоятки. Собрав сухие припасы в кучку, он начал бить кремнем о кремень.
Орк снова обошел раму, откидывая ногой с дороги кости. И бросил кость с обратной стороны. Как он и ожидал, она исчезла. Следующая кость, которую он сунул в проем на несколько дюймов и тут же отдернул, осталась цела. Секунду спустя Орк повторил попытку. На этот раз кость, которую он сунул в середину врат, разрезало пополам. Отрезанный кусок упал не здесь, а в другом мире.
Иаджим ругался. Высеченные им искры никак не хотели зажигать костер.
— Иной раз столько времени на это уходит! — сказал он. — А времени-то у нас, возможно, и нет!
Орк был слишком занят, чтобы отвечать. Он снова и снова совал в ворота берцовую кость, считая секунды: рлентавон, рленшивон, рленкавон, рленшонвон, рленгушвон (тысяча один, тысяча два, тысяча три, тысяча четыре, тысяча пять). Использовав одну кость, он брал другую.
— Ага! Наконец-то! — воскликнул Иаджим. Орк обернулся к нему. Иаджим зажигал сосновый факел над занявшейся кучкой топлива. Дым шел к ближайшему выходу — то есть в проем врат.
— Слушай внимательно, Иаджим. Ловушка срабатывает, как резак, через определенный интервал. Мне думается, интервал этот постоянный, а не выборочный. У нас примерно полторы секунды на то, чтобы пройти. Поле отключается как раз на столько. Надо подойти как можно ближе и прыгнуть.
При этом надо поднять руки и прижать локти к телу. Ноги должны быть в одной вертикальной плоскости с телом. То, что выдается чуть вперед или чуть назад, будет отрезано.
— Да, один прыжок, и мы там, — кивнул Иаджим. — Только вот трудно будет прыгнуть, не сгибая колен.
Иаджим понимал не хуже Орка — в конце концов, он был на много тысяч лет старше, — что каждый из них должен будет сначала сделать пробу с помощью кости, а потом начинать отсчет для прыжка. Никакой точности и никакой гарантии такой отсчет не даст. Остается только положиться на удачу.
— Всего один шанс, — сказал Орк. Он вздрогнул и посмотрел куда-то за спину Иаджиму. — И на тренировку у нас времени не будет. Дай-ка мне факел.
Иаджим, зажигавший второй факел, выпрямился и резко обернулся. В смежной комнате собралось около сорока каманбуров. Они продвигались вперед, низко нагнув головы, раскрыв пасти со сверкающими зубами, с которых капала слюна; клешни клацали, хвосты стояли торчком над головой, загибаясь на концах. Желтые глаза неотрывно смотрели на людей.
Орк заглянул одному прямо в пасть. Там внутри были два роговидных отростка. Это из них, стало быть, вылетают клейкие нити. Иаджим подошел к костяному валу вокруг ворот и с криком ткнул факелом в сторону хищников. Они попятились. Потом одна крупная самка издала серию длинных и коротких свистков, и серые звери образовали круг, оцепив костяную преграду.
— Они, думаю, понимают, — сказал Орк, — что с той стороны могут проскочить через врата без вреда для себя. И атакуют нас с двух сторон. Он обежал врата и помахал факелом перед каманбурами. Они отступили, но не так далеко, как в первый раз.
— Пошли прямо сейчас! — заорал Иаджим. — Я первый! Прикрой меня!
Орку невольно подумалось — уж не замышляет ли Иаджим толкнуть его назад во врата, когда он прыгнет вслед за ним. Он и сам подумывал поступить так с Иаджимом, хотя и отбросил эту мысль. Но зачем Иаджиму это делать? Орк ему все еще нужен. Но властители, как и лебляббии, не всегда поступают логично.
Орк перебежал на другую сторону врат, не переставая размахивать факелом. Первая шеренга каманбуров брызнула серыми нитями, промахнувшись всего на несколько дюймов. Произведя таким манером пристрелку, бойцы придвинулись еще на фут к людям. Иаджим поджег нити, опутавшие его ноги. Они тут же сгорели со смешанной вонью чеснока и гнилой картошки.
Предводительница просвистела другой приказ, и каманбуры отступили. Потом дюжина зверей отделилась от стаи и присела. Они так напоминали бегунов перед стартом, что Орк понял их замысел. Сейчас они все вместе рванут вперед, а потом прыгнут и еще в воздухе выплюнут свои нити. Люди не успеют сжечь все путы — каманбуры накинутся на них раньше.
— Пошел! — крикнул Орк.
Иаджим медленно повернулся — его глаза были как стеклянные шарики, вмазанные в цемент. Губы, однако, шевелились — он говорил что-то очень быстро, но неразборчиво.
Орк застонал. Надо же такому случиться, чтобы на Иаджима накатило именно сейчас.
Орк ничего не мог для него сделать — кроме одного. Спасется родич или нет, очень сомнительно, но лучше уж так, чем никак.
Орк выхватил факел у Иаджима и кинул его в изготовившихся зверей. Те с тревожным свистом разбежались, когда факел упал около них. Орк сгреб Иаджима, развернул его и, держа за пояс, толкнул вперед. Иаджим продолжал бубнить свое, когда Орк поднял его и швырнул во врата.
Не было времени тыкать во врата костью и потом считать. Но Орк поднял и бросил Иаджима, держа его так прямо, как только мог. Из пустого воздуха брызнула кровь. Хотя Иаджима и разрезало пополам, через врата он прошел. Но не настолько быстро, чтобы его кровь не пролилась обратно. Предводительница свистнула. Звери снова построились, и следующий приказ послал их в атаку. Если Орк не поторопится, его собьют с ног или опутают нитями, прежде чем он прыгнет.
С той стороны они пройдут через врата беспрепятственно и помешают ему пройти с этой.
Орк швырнул факел поверх врат. Он описал дугу и попал в предводительницу стаи. Она отпрянула, и остальные повалились на нее. От свиста закладывало уши.
Назад Орк не посмотрел. Секундное промедление могло стать роковым. И, может быть, сейчас и есть тот самый момент.
Орк с криком бросился к вратам. Остановился, поднял руки и выпрямил ноги, как сумел. Он надеялся, что каманбуры не успеют напасть сзади и втолкнуть его во врата. Не мешкая и не проверяя, достаточно ли вертикально он стоит, Орк приподнялся на носки.
Снова испустил крик и прыгнул. Это было уж слишком для Джима Гримсона. Он старался освободиться уже некоторое время. Может, Орку повезет, а может, и нет. Рисковать Джим не хотел. Если Орк умрет, он тоже может умереть. Исправно перенося до сих пор все опасности, эту он выдержать не мог.
Джим вырвался и пролетел через лишенное света пространство. Он не испытывал ничего, кроме смутного ощущения скорости, но слышал, как свистят каманбуры.
Потом он оказался в своей комнате. Часы показывали, что он — точнее, его астральное тело или как там это называется — отсутствовал два часа и три минуты.
ГЛАВА 21
Хотя жизнь Джима в качестве Орка была изнурительна и полна опасностей, свет во вселенных Орка был не такой, как в Бельмонт-Сити. Солнца тех миров лили мягкий золотой свет. Свет Земли по-прежнему оставался резким и песчаным.
Не будь Джим таким усталым, он вернулся бы к Орку сразу. Если бы ему не удалось войти, он знал бы, что Орк мертв. И, значит, надо выбрать себе другой персонаж, которым Джим мог бы стать. Если, конечно, он решит продолжать терапию. Раз Орка не станет, что останется для Джима Гримсона?
Это неважно, что и другие пациенты выбрали себе Рыжего Орка. Их Орк — вымышленный. Только он, Джим, был в мозгу настоящего Орка, сына настоящих Лоса и Энитармон.
Он тянул с возвращением в основном из-за страха, что Орка разрезало пополам.
Остановило бы это Орка, будь он на месте Джима Гримсона? Нет!
Настал день рождения Джима. Праздновал он его только со своей группой, да доктор Порсена заглянул на минутку на их невеселое торжество. Мать и миссис Вайзак прислали открытки и позвонили. Мать не смогла уйти с работы, чтобы навестить его. А торт, про который миссис Вайзак сказала, что оставила его в вестибюле, пропал где-то по дороге. Со мной иначе не бывает, подумал Джим. Он все еще испытывал слишком сильную депрессию и слишком боялся, чтобы вернуться в Орка. Через два дня после дня рождения его вызвали из столовой во время ленча. Джилмен Шервуд, дежуривший в тот день, сказал:
— Твоя мать пришла.
— Сейчас? — удивился Джим. — Она ж на работе.
Шервуд поднял брови, точно мысль о работающей матери казалась ему очень странной.
