Грэм Макнилл - Железный шторм
Они открыли огонь из лазганов и гранатометов, но расстояние было слишком велико.
Урон, нанесенный отрядом Леонида противнику, оказался незначительным, но воздействие их атаки на имперские войска было подобно электричеству. Огонь уязвленной гордости и ярости, вызванной бесчинствами врага, до этого тлевший в солдатах, теперь разгорелся с новой силой. Джуранские драгуны поднялись и последовали за своим мужественным командиром.
Леонид и Эллард бежали рядом, с каждым шагом поднимая сапогами густые клубы пепла, а следом за ними мчались солдаты их отделения, подбадривавшие себя бессвязными криками, полными гнева и страха.
Леонид почувствовал обжигающий прилив адреналина и, стреляя из ружья, полностью отдался нахлынувшим эмоциям. Его охватило неистовое возбуждение, мешавшееся с бешеным ощущением опасности и азарта. Страх исчез, и он смеялся, чувствуя себя бессмертным. Казалось, небо над головой никогда не было таким красным, а зрение его таким сверхъестественно острым – он мог в мельчайших деталях разглядеть лица врагов впереди. Время для него замедлилось, пули и лазерный огонь проносились мимо яркими вспышками. Он обернулся к бегущим за ним солдатам, выкрикивая слова ободрения; вокруг грохотали взрывы, но он все равно продолжал бежать, оставаясь неуязвимым.
Все тело налилось новой силой, и он бросился вперед, не дожидаясь остальных. Выстрелы на бегу среди невероятного шума. Дикий вопль. Его собственный?
Что-то дернуло его за рукав. Резкая боль алым огнем растеклась по руке, но ему было все равно.
Он несся вперед на волне отваги и безумия.
Ужасный звук, разрывающий воздух рев, то накатывавший приливом, то отступавший; пыль с земли перед Леонидом фонтанами взвилась вверх. Поток вражеского огня ушел вправо и врезался в людей, бежавших рядом. Четверых отбросило назад, из разорванных грудных клеток брызнула ярко-красная кровь.
Так не должно быть. Эта атака должна увенчаться славой! Вера в Императора и правое дело была их щитом, они должны были стать непобедимыми.
Леонид споткнулся, и внезапно взгляд его охватил весь масштаб резни вокруг. Землю устилали трупы. Сколько их было, сотни, тысячи? Слишком много, невозможно сосчитать.
Несмотря на всю смелость и блистательность их броска, рациональная часть сознания Леонида внезапно увидела безрассудность этого поступка. Легенды рождались как раз из таких неистовых, без огневой поддержки, атак на укрепленные позиции противника, но легенда хороша тем, что сам не принимаешь в ней участия. Хотя Леонид и не отдавал себе в этом отчета, для него настал момент, с которым сталкивается любой пехотинец.
Момент, когда спадает первый всплеск адреналина и на смену ему приходит инстинктивное чувство самосохранения. Именно в такой момент только истинное мужество могло помочь солдату преодолеть последние метры, отделяющие его от неприятеля.
Чувствуя, как колотится сердце и шумит в ушах кровь, Леонид закричал и вновь двинулся вперед бок о бок со своими солдатами.
Кажется, у них все получится!
До укреплений врага было меньше десяти метров.
А затем противник исчез за стеной ярких вспышек, дыма и оглушительного шума.
Огромный кулак ударил его в грудь.
Он повалился с ног, отчаянно стараясь сделать вдох, и мир завертелся перед глазами.
Земля понеслась ему навстречу и врезалась в лицо, горячая и неподатливая.
Кто-то закричал, зовя его по имени.
Боль, алая, яркая, острая, как лезвие, кромсающая его грудь.
Он перекатился на спину, а вокруг приливом нарастал шум: крики, пальба. Он приподнял голову и застонал, увидев кровь на нагруднике. Неужели это его?
Голова его откинулась назад, глаза закрылись, уступая безмерной усталости.
Потом кто-то резко поднял его и положил на плечо, и он закричал от нового спазма боли в груди. Он увидел землю под собой, колеблющуюся с каждым шагом, разорванную взрывами и пропитавшуюся кровью, а на ней – заляпанную красным джуранскую шинель.
Его уносили все дальше от траншей, и тело его бессильно моталось на плече спасителя, а мир крутился вокруг. Все потеряло смысл. Он попытался заговорить, но из горла вырвался только глухой хрип.
Мужчина, несший его, внезапно остановился и опустил Леонида на землю, прислонив его к борту покореженного танка.
Взгляд Леонида сфокусировался.
Сержант Эллард, встав на колени, осматривал рану на его груди.
– Что случилось? – хрипло спросил Леонид.
– Вас подстрелили, сэр, – ответил Эллард.
Леонид посмотрел вниз, на собственную грудь.
– Неужели?
– Так точно, сэр. Вы были впереди всех, и в вас попали. Хорошо еще, что у вас под нагрудником был бронежилет, но все равно, сэр, вам здорово досталось.
– Похоже, что так, - сказал Леонид, вздохнув с облегчением. – Последнее, что я помню, - мы как раз должны были наброситься на этих ублюдков.
- Полагаю, наша атака была обречена. А сейчас нам стоит пригнуться, потому что Корде говорит, что наши драгоценные титаны должны подоспеть в любую минуту, и нам уж точно не следует быть рядом с этими траншеями, когда они откроют огонь.
Леонид попытался встать, но по телу разлилась боль, и он тяжело опустился обратно.
– Император, как же больно!
– Да, думаю, вам попали в солнечное сплетение, так что просто полежите немного спокойно, сэр. Все будет в порядке.
– Хорошо, – подчинился Леонид. – Кстати, спасибо, сержант. За то, что вынесли меня из-под огня.
– Не стоит упоминания, сэр. Извините, что спрашиваю, но что, черт побери, вы делали? Со всем уважением, сэр, вы понеслись вперед, словно сумасшедший.
– Не знаю, сержант. Я не мог мыслить трезво, – ответил Леонид, качая головой. – Я видел только траншеи впереди и думал лишь о том, как до них добраться. Безумие, я знаю, но, Император, чувство было поразительное! Я так ясно видел и слышал каждую мелочь, и не было ничего, что было бы мне не по силам… А потом меня подстрелили, – закончил он с запинкой.
На землю рухнули еще несколько убитых, но полуденный воздух уже задрожал от тяжелой поступи титанов, и за всю свою жизнь Леониду не встречался звук, более приятный слуху.
Преодолевая боль, он поднялся на ноги и крикнул, обращаясь ко всем, кто мог услышать, и голос его, четкий, как на параде, с легкостью перекрыл отрывочный рык перестрелки и гулкие удары взрывов.
– Ладно, слушайте все! К нам идут титаны, а потому подъем! Как только они откроют огонь, я хочу, чтобы все вы бегом двинулись к цитадели, и пошевеливайтесь. Смотрите, чтобы никого не забыть, и мы все благополучно выберемся из этой переделки, понятно?
Слова Леонида были встречены немногими утвердительными возгласами, прозвучавшими еле слышно, но те, кому удалось пережить атаку, были слишком утомлены и контужены, чтобы демонстрировать рвение.
Леонид посмотрел на северо-запад, где виднелись тяжело шагающие фигуры титанов, приближавшихся к ним сквозь клубы дыма. Несмотря на боль в груди, он улыбнулся.
Божественные машины наверняка превратят укрепленную полосу врага в водоворот смерти и разорванных тел.
С неистовой жаждой Кроагер наблюдал за резней, развернувшейся перед траншеями, и кулак его отбивал ритм по борту «Носорога» в такт с грохотанием взрывов. Побоище доставляло ему радость, хотя имперские гвардейцы, которым не хватило мужества даже дойти до их траншей, разочаровали его. Его извлеченный из ножен меч все еще не вкусил крови. Дух, обитающий в нем, разозлится, если так и не испробует желанной жидкости. Вся воля Кроагера уходила на то, чтобы сдержаться и не дать, взобравшись на «Носорог», сигнал к развернутой атаке, но он не мог этого сделать, не получив разрешения от Кузнеца Войны.
В заново отполированных доспехах Кроагер имел внушительный вид, и вороненое железо сияло, как новое. Пленница, которую он оставил в живых после первого боя, вернула блеск его броне, и хотя он до сих пор не мог сказать, почему не убил ее, заиметь одного из лакеев Императора себе в услужение было приятно. Дело было не только в этом, но точнее определить причину Кроагер не мог, а потому выкинул мысли о женщине из головы; скорее всего, спустя день или два он все равно ее убьет.
Шум битвы эхом отражался от склонов долины, и лязг металла, ударявшегося о металл, звучал в ушах Кроагера настоящей музыкой. Тысячи лет он жил под аккомпанемент этого звука и сейчас жалел, что не может разглядеть за пеленой дыма на западе огромные фигуры, сошедшиеся в схватке, в которой титаны Легио Мортис сражались с титанами неприятеля. Вот это был настоящий бой! Сражаться в тени подобных созданий означало вступить в истинное царство смерти, где жизнь воина зависит в равной степени как от его мастерства, так и от удачи.
Кроагер нетерпеливо расхаживал по краю стрелковой ступени, не сводя голодного взгляда с завесы огня и дыма. Он осмотрел отряд, застывший в ожидании по обе стороны от него: жалкие людишки, думавшие, что своей службой Железным Воинам они удостоятся покровительства Хаоса. Он презирал их.
