Дэн Абнетт - Лучшее из "Молот и Болтер"
Верховный Капеллан продолжал стоять. Неподвижный воздух покрывал здания вокруг колкой мерзлотой. Энобарб закрыл глаза и позволил ушам делать своё дело. Он отрешился от хруста корки льда на каменной кладке под сапогами, призрачного гула святого доспеха вокруг тела и треска своих старых костей. Вот оно. Характерный для движения скрип, слабое изменение веса на пространстве верхнего балкона. Верховный капеллан вернулся обратно и нашёл в потолке воронку, а потом зацепился крозиусом за разбитые камни и ржавый металл и бесшумно подтянулся на верхний этаж.
Энобарб, терпеливый, как случайный кромсатель в засаде в Слепой Слепи, скрытый туманом и трещинами поверхности ледника, мучительно медленно пробирался по полуразрушенному балкону. Ага, вот. Один из скаутов 10-й роты. Прижался к исходящему паром полу, накрылся снежным плащом, шлем прижат к прицелу снайперской винтовки: несомненно, неофит лежал так днями. Балкон был отличным местом, несмотря на выступающие камни, с него был тот же захватывающий дыхание вид на Сухую Слепь, что и с нижней платформы. Энобарб беззвучно подкрался к снайперу и прижал лезвие крыльев аквилы к тыльной стороне шеи скаута между шлемом и снежным плащом.
— Холод — не твой враг, — произнёс Верховный Капеллан по открытому каналу. — И даже не сам враг. Ты — враг самого себя. И в конце себя предашь.
Снайпер не двигался, и капеллан раздражённо скривился. Он закрыл вокс-каналы доспеха и поддел плечо скаута крылом крозиуса.
— Консул, всё кончено, — сказал Энобарб распростёртому телу, — враг поймал тебя.
Капеллан перевернул скаута и онемел от изумления. Плащ, шлем и винтовка были на месте, а вот Консула-то и не было. Вместо него перед Энобарбом лежало тело зарезанного кромсателя, и рукоять гладиуса торчала из клыкастой пасти. Капеллан покачал головой. Гнев сменился восторгом. Эти скауты стали для него настоящим испытанием.
Энобарб переключился на личный канал, который он делил с сержантом-разведчиком Нотусом, чтобы кратко поздравить его со скаутами и направить в разрушенный улей.
— Во имя Жиллимана, что… — Энобарб вслушался в передающую частоту. Свист лазерных выстрелов не спутать ни с чем. Верховный Капеллан в воксе услышал, как сержант-разведчик протестующе взревел, и, выглянув на Сухую Слепь, увидел световое шоу, размытое кружащимися миазмами и похожее на покрытое молниями штормовое небо. Нечто холодное вцепилось в сердце Энобарба. Капеллан слышал, как умирают тысячи людей. Нотус погиб.
Переключая каналы, Энобарб прошептал: — Внештатная ситуация Обсидиан, на нас напали. Это не учения. 2-е и 7-е, можете открыть огонь. Сержант Карадок, встретитесь со мной у…
Выстрелы из дробовика. Быстрые и спешные. Карадока прижали множественные цели. Грохот выстрелов разносился по лабиринту кладки изношенных зданий.
— Кто-нибудь, дайте мне оптический сигнал, — прорычал в вокс Верховный Капеллан, после чего повесил крозиус на пояс. С болт-пистолетом в руках Энобарб помчался в сторону затихающего эха оружия сержанта. Короткие перебежки, прыжки и падения в дыры и лестничные пролёты.
— Карадок, где ты? — Энобарб вновь вызвал сержанта, пока пробирался по развалинам улья. Выстрелы из дробовика затихли, но Карадок не отвечал, — 2-е отделение, 7-е отделение, мне нужен оптический сигнал сержанта Карадока, немедленно!
Но в ответ тишина, лишь угрюмые помехи по каналу. Чередуя частоты, Энобарб перепрыгивал трещины и разломы, грохотал сапогами по затуманенным морозом залам.
— Риттер, Леннокс, Бэди, — вновь и вновь вызывал Верховный Капеллан, но все каналы были мертвы. Катясь по полу зала на плаще из шкуры кромсателя и ножных пластинах доспеха, Энобарб спрыгнул в дыру и приземлился на корточки. Он крутил пистолетом, целя в зал внизу. Рядом лежал разряженный и дымящийся дробовик Астартес, а большое тело свисало на скрипящей опоре обвалившегося потолка. Карадок.
Сержант-разведчик висел на собственной снежной накидке в зияющей дыре внешней стены улья и раскачивался на фоне сверкающей Сухой Слепи. Обмотанная вокруг его шеи накидка была привязана к опоре, словно петля. Её бы не хватило, чтобы убить космодесантника. Смерть наступила из-за десятка гладиусов, которые по рукоять вонзили в изуродованное тело. Отвратительная дикость такого зрелища бы ошеломила большинство боевых братьев, но Энобарб немедленно нашёл утешение и руководство в заученном "Кодексе". Нужно было следовать протоколу. Внимать советам.
Сорвав с пояса череполикий шлем, капеллан натянул его и загерметизировал. Продолжая держать пистолет в протянутой руке, верховный капеллан потянулся к висевшему на поясе розарию. Он активировал бы мощный генератор силового поля, но враг уже был здесь. Внезапно туман в зале забурлил от быстрых движений. Кромсатели. Уйма кромсателей. Они появились из пола. С потолка. Из внешней стены, как и сам Энобарб. Вцепились в него кристальными когтями и пастями, полными похожих на иглы зубов. Верховный капеллан чувствовал, как их острые как бритва хвосты хлещут его адмантиевый панцирь, а на коленях, локтях, плече и шлеме смыкаются сокрушительные тиски подобных лопатам голов.
Взвыв от изумления и досады, Энобарб взмахнул рукой, отбросив двух чудовищ. А затем, пока готовые вновь наброситься кромсатели ползли по полу, прикончил их из болт-пистолета. Ещё один смертоносец вцепился в капеллана сзади и целиком проглотил его латную перчатку вместе с пистолетом. Энобарб выстрелил вновь, и болты разорвали тварь изнутри. Зверь умер, но подобные клыкам кинжалы застряли в оружии и руке. А всё новые кархарийские хищники появлялись из дыр и разбитых дверных проёмов. Они набрасывались на капеллана, размахивая ужасными крючковатыми когтями, прыгали со стен, пола, потолка, даже с раскачивающегося трупа Корадока.
Сорвав с пояса крозиус арканум, верховный капеллан вдавил кнопку активации силового оружия. Полным холодной ярости взмахом он разрубил двух кромсателей пополам, рассёк зверям головы и оторвал лапы и хвосты.
Пол перед космодесантником треснул, и ужасно оголодавший кромсатель — крупный даже для своего вида — вырвался из потрескавшихся от мороза камней. Он набросился на Энобарба, челюсти сомкнулись на шее, а жуткие когти вцепились в края нагрудника. От силы удара верховный капеллан отлетел назад и потерял равновесие, а набросившиеся звери повисли на каждой части его конечности.
Энобарб взревел, когда его тело в силовом доспехе проломило часть разбитой стены и рухнуло в пролом. Алый Консул ощутил, что он падает. Инстинкт выживания заставил капеллана разжать кулак, позволив свирепой маленькой твари вырвать крозиус. Вцепившись в быстро уменьшающуюся плитку, Энобарб выпустил собственные кристальные когти и вонзил их в древний камнебетон. Верховный капеллан висел на двух чудовищных когтях, а кромсатели свисали с его доспеха. С мёртвым весом и сомкнутой пастью проглотившего пистолет кромсателя на одной руке и вцепившимся челюстями в шею и повисшим на спине огромным зверем Энобарб едва ли мог себе чем-то помочь. Внизу его ждали тысячи метров открытого падения, удар об неровный обрыв основания улья и кишащие кромсателями ледяные бездонные разломы под белым саваном Сухой Слепи. Такого не переживёт даже сверхчеловеческий организм верховного капеллана.
Сквозь визг, скрежет зубов зверей и собственное тяжёлое дыхание Энобарб слышал грохот дисциплинированного снайперского огня. Через край обрыва мимо верховного капеллана сыпались тела кромсателей, разорванных метким лазерным огнём или прыгнувших совсем не туда. Энобарб посмотрел наверх. Его два когтя скрежетали по камнебетону каждый раз, когда повисшие на Алом Консуле твари метались, пытаясь найти опору. Кто-то смотрел на него с обрыва. Силуэты в шлемах и алых панцирях, закутанные в снежные плащи и сжимающие снайперские винтовки. Ещё одна группа смотрела вниз с верхнего яруса, а ещё одна — со следующего.
Энобарб узнал стоявшего прямо над ним скаута.
— Бэди… — с трудом выговорил имя верховный капеллан, но ничто в пустом взгляде и бездушных глазах неофита не сулило ему жизни. Пока ствол ружья Бэди опускался в унисон с оружием его сообщников-скаутов, мысли Энобарба проносились через целую жизнь, полную боевого опыта и учений примарха. Но теперь Робаут Жиллиман и его "Кодекс" ничем не могли помочь и, после достойного расстрельной команды спуска курков, изрешечённое лазерами тело верховного капеллана Энобарба рухнуло в белую пустоту.
В Ораториуме столпились великаны, чьи тени рассекали голографические графики. Каждый Алый Консул был подобен изваянию из мускулов, облачённых в подпоясанные кушаками мантии цвета их призвания. Лишь два Астартес у дверей Ораториума стояли в полных белых как снег и алых церемониальных доспехах: сержанты Рейвенскар и Боэмунд безмолвно наблюдали за братьями, стоявшими у круглой рунной плиты, которая занимала большую часть зала. Двери распахнулись, и под звук шипения нагруженной гидравлики в зал тяжело вступил Болдуин в сопровождении собственного слуги. Сверхчеловек оглянулся.
