Питер Фехервари - Каста Огня
Он замер.
Глядя на Оди спокойными карими глазами, офицер-человек успокаивающе поднял руку и заговорил.
— Сынок, ты не хочешь этого делать, — в его голосе звучала усталая мудрость, которая напомнила юноше о дяде-сержанте Калхуне.
— Что бы тебе ни говорили, всё это ложь, — продолжил повстанец. — Не нужно выбрасывать жизнь на помойку ради…
Джойс изо всех сил нажал на гашетку и поджег обоих, будто сальные свечи. Предатель перестал говорить и начал кричать. Крики продлились недолго, но Оди продолжал поливать врагов пламенем, пока бак огнемета не опустел. Юноша весь покрылся потом от чего-то, что не имело никакого отношения к жаре — только к ненависти.
— Вы оба свихнулись! — простонал Хайме Гарридо сквозь сломанные зубы. Связанный шнуром молодой летчик сучил ногами на полу, пытаясь выбраться из пут. — Ортега, ты же знаешь инструкцию! Мы не летаем над вражеской территорией!
Катлер и второй пилот не обращали на него внимания. Гвидо, начавший сбрасывать высоту, вообще следил только за приборами. Несколько секунд спустя десантное судно выскочило из Удавки, и плотный смог за иллюминаторами сменился серо-зеленым размытым пятном Трясины, быстро проносящейся внизу.
— Если здесь окажутся «небесные снайперы», нам конец, — выдохнул Ортега.
— Не окажутся, — отозвался полковник. — Если я верно разобрался в тау, они подобной техникой на бесполезные дела не разбрасываются.
— И как же, скажите на милость, возможность сбить имперский десантный корабль оказалась «бесполезным делом»? — подняв бровь, уточнил верзантец.
— Ты говорил, что никто не летает над этой территорией уже несколько лет, верно?
— Именно так, архипелаг Долороза объявлен бесполетной зоной по прямому распоряжению самого Небесного Маршала.
— Никогда не задумывался, с чего бы ему отдавать подобный приказ? — Катлер нахмурился, почувствовав очередную тайну, но пока что отложил её в сторону, к другим вопросам без ответов. — В любом случае, тау должны были перебросить снайперов туда, где они принесли бы пользу.
— Со всем уважением, сеньор, это только догадки.
— Давай назовем их «тактическим анализом», друг.
Вокс-бусина в ухе Энсора загудела, и раздался голос Вендрэйка.
— Кавалеристы «Серебряной бури» в седлах, полковник, — командир отряда «Часовых» был явно напряжен.
— Мы сразу же вступим в бой, капитан. Если кто-то из всадников не готов к такому, пусть остается на борту. Эта твоя блондинка…
— Всё мои люди готовы, — отрезал Хардин и отключился.
Катлер нахмурился, понимая, что рано или поздно из-за дамочки Вендрэйка начнутся проблемы.
Скорее, рано.
— Вот-вот окажемся над Раковиной, — предупредил отчаянно потевший Ортега. — Этот щенок Гарридо прав, сеньор, ваш план — настоящее безумие.
— Может, и так, но мне всё это по душе.
Гвидо вздрогнул, заметив, что полковник скалится наподобие белого волка.
Имя «Раковина» весьма подходило базе повстанцев, искаженному городу пустых храмов, посвященных забытым богам, которые перестали прислушиваться к молитвам целые эпохи назад. Возвышаясь над огромным участком бесплодной земли, некрополь раскинулся по нему огромной коралловой сетью расплывшихся зиккуратов и шаровидных ротонд. Каждое здание этого целостного левиафана соединялось с остальными при помощи магистральных колоннад, заваленных обломками, и словно бы парящих над землей мостиков с невысокими бортами. Прошлое лежало на мертвом городе, будто слой пыли, и свысока насмехалось над машиной чужаков, грациозно скользящей по его улицам.
Обтекаемый гравитанк был творением будущего, юного и безрассудного. На гладких обводах глянцево-черного корпуса не задерживались ни грязь, ни капли дождя, боевая машина стряхивала всё, что могло запятнать её достоинство. Несмотря на громоздкий внешний вид, расположенные на корме двигатели работали почти бесшумно, и танк несся вперед, держась чуть выше уровня дороги. Носовая часть изящно загибалась к земле, и по обеим сторонам от неё вырастали горизонтальные стабилизаторы, на каждом из которых виднелся знак командующего Приход Зимы — белый круг со стилизованной черной снежинкой. Рядом с символами находились характерные диски «спящих» дронов, но главным оружием боевой машины была грозная роторная пушка, выступающая из-под переднего обтекателя. Кадет-комиссар Рудык опознал бы в летающем аппарате «Каракатицу», основной БТР расы тау.
Над некрополем пронесся низкий рокот, напомнивший отдаленные раскаты грома. Боевая машина немедленно остановилась, дроны-близнецы вылетели из гнезд и, неуверенно бормоча, закружились рядом, пытаясь отыскать источник беспокойства. Где-то зазвучал сигнал тревоги, а через несколько секунд ему отозвались сирены по всему городу. Тут же их вой утонул в могучем реве имперского десантного корабля, который прошел над крышами на бреющем полете, заставив содрогнуться коралловые здания. Через несколько секунд транспортник скрылся из виду, умчавшись к центру некрополя. Яростно переговариваясь, диски метнулись обратно к «Каракатице», и БТР понесся следом за противником.
Отделения бойцов Гармонии уже спешили по улицам, некоторые на своих двоих, другие — набившись внутрь гравитранспортов с открытым верхом. Среди них не было туземных партизан, только профессиональные солдаты в литых бронежилетах с наплечниками, вооруженные короткими импульсными карабинами. Янычары гуэ’веса, люди, которые изменили прежним обетам и поклялись в верности Империи Тау. Нечто большее, чем наемники, нечто меньшее, чем уважаемые союзники.
«Каракатица» перегнала гравитранспорты, с головокружительной точностью вписываясь в изгибы и повороты улиц. Два Т-образных скиммера вынырнули из бокового переулка и понеслись следом, жужжа, словно разозленные шершни. Открытые сверху «Пираньи» тау были дозорными машинами быстрого реагирования, и в каждой из них находились по двое воинов огня. Шлемы пригнувшихся седоков сливались с обводами скиммеров, так, что бойцы и их мчащиеся вперед транспортники казались единым размытым пятном.
Более скоростные «сестры» догнали БТР, когда тот завернул на широкую площадь и остановился, мгновенно погасив инерцию. Скользнула в сторону круглая крышка люка, и наружу вышла стройная женщина-воин тау в прорезиненном сером поддоспешнике и черных доспехах. Её голову скрывал видавший виды шлем матово-черного цвета, пересеченный двумя почетными багровыми полосами и старым шрамом от цепного меча. Пока новобранцы гуэ’веса разворачивались веером позади наставницы, ветеран наблюдала за вторгшимся десантным кораблем через вуаль сенсорных линз.
На незваного гостя, снижавшегося в направлении площади, со всех сторон обрушился шквал огня. Вокруг имперского транспортника порхали рассерженные дроны, терзая корпус очередями из мелкокалиберных карабинов, а янычары вели обстрел из тяжелого вооружения, установленного на крышах поодаль. Посреди пламенной бури пилот старался ровно держать корабль, зависший примерно в пятидесяти метрах над поверхностью.
Одновременно раздались несколько шипящих звуков, и по всей длине транспортника открылись люки, из которых вылетели направляющие тросы. Мгновением позже солдаты в бронзовых шлемах понеслись по ним к земле, держа одной рукой лазвинтовки и ведя огонь по устремившимся к ним янычарам. Обе «Пираньи» рванулись вперед, однако покрытая шрамами ветеран осталась на месте и удержала своих следопытов, не желая вступать в бой.
С визгом пневматики откинулась грузовая рампа корабля, и к поверхности устремилась бескрылая металлическая птица. Установленный на её корпусе прыжковый ранец ярко вспыхнул, пытаясь замедлить падение машины. Тем не менее, когтистые лапы захватчика врезались в площадь с такой силой, что хрупкий коралл покрылся трещинами, но сгибающиеся в обратную сторону конечности поглотили удар. Почти тут же машина поскакала вперед, спеша наперерез скиммерам, а из транспортника выпрыгнул второй шагоход. «Пираньи» открыли огонь, но железная птица ответила ураганом снарядов из роторной автопушки и превратила одного из противников в решето. Второй скиммер спасся, молниеносно уйдя вбок.
«Часовые». Женщина-воин сердито нахмурилась под шлемом, опознав вражеские машины. Её гнев рос по мере того, как с десантного судна, поразительно изящно планировавшего над площадью, высаживалось всё больше солдат и боевой техники. Один из шагоходов неудачно приземлился, с жутким металлическим треском сломав ногу. Искалеченная птица отчаянно запрыгала на другой конечности, а затем рухнула, раздавив пару захватчиков. Новобранцы гуэ’веса радостно закричали, и почти сразу же — ещё раз: пара твердотельных снарядов, пронесшись через площадь, врезалась в борт транспортника. Сила удара оказалась так велика, что корабль закружило, из-за чего стоявший на рампе «Часовой» камнем рухнул вниз и разлетелся на куски, а несколько солдат сорвались с тросов.
