Аарон Дембски-Боуден - Кровавый корсар
— Хватит. — Талос недобро прищурился. — Это бессмысленный разговор.
— Нет, не бессмысленный. Это правда. Ты слишком долго пробыл вдали от Великого Ока, Пророк. Тебя там ждут. Твои таланты следует тренировать. Колдовство — такое же оружие в этой войне, как похищенный тобой клинок и унаследованный тобой болтер.
Талос не ответил. Когда братья из Первого Когтя обернулись к нему, воина пробрал озноб.
— Это правда? — спросил Ксарл. — Заклинатели варпа из Черного легиона хотят заполучить Талоса?
— Истинная правда, — просипел Люкориф.
Кровоточащие глазные линзы его шлема смотрели немигающим взглядом.
— Магический потенциал сочится из Пророка, как черная аура. Ловец Душ, разве Рувен не хотел обучать тебя?
Талос пожал плечами.
— Я отказался. А теперь не могли бы мы перейти к более насущным…
— Я присутствовал при его отказе, — улыбнулся Кирион. — И скажу в защиту брата, что Рувен всегда, даже в лучшие времена, был дерьмоедом и злобным сукиным сыном. Я бы и оружия в бою ему не протянул, не говоря уже о том, чтобы позволить ублюдку превратить в оружие меня.
Люкориф пополз вокруг стола на когтистых лапах. Сопла двигателей покачивались у него за спиной в такт затрудненной походке. Несколько шагов он попробовал пройти на двух ногах — и сравнялся ростом с братьями по легиону, — но попытка явно его разочаровала. Вновь упав на четвереньки, он поковылял к опутанному цепями саркофагу, продолжая лениво разглагольствовать:
— А что насчет вас, Первый Коготь? Ксарл? Меркуций? Узас? Что вы думаете об этом странном упорстве Пророка? Каким он представляется вам сейчас, в новом свете?
Ксарл хмыкнул, ничего не ответив. Меркуций хранил обычное стоическое молчание и бесстрастную мину.
— Я думаю, — прорычал Узас, — что ты должен попридержать язык. Пророк выбрал свой путь, как и все мы, как и каждая живая душа. — Презрительно рыкнув в заключение своей речи, воин умолк.
Остальные, включая Люкорифа, уставились на него с нескрываемым удивлением.
— Довольно! — рявкнул Талос. — Хватит. Почтенный техножрец, прошу тебя, продолжай.
Делтриан продолжил, словно его и не прерывали.
— …и неполадки в работе вспомогательных источников питания носовой батареи лазерных излучателей были обнаружены и зарегистрированы сорок шесть минут двенадцать секунд назад, по стандартному земному летоисчислению. Пятнадцать секунд. Шестнадцать. Семнадцать.
Талос обернулся к техножрецу.
— По-моему, вы пытаетесь сказать: «Нам крупно повезло, что этот корабль до сих пор не развалился на куски».
Делтриан неодобрительно застрекотал, выдав строчку машинного кода. Затем пояснил:
— Я бы никогда не озвучил свою мысль таким образом.
— Сколько времени понадобится, чтобы это отремонтировать? — спросил Ксарл. — Все это.
Капюшон Делтриана развернулся к воину. Из тени блеснули изумрудные глазные линзы и серебряная улыбка. Техножрец подготовил точные расчеты, но сильно подозревал, что Повелителям Ночи его дотошность не понравится.
— Если вся команда будет работать с восьмидесятипроцентной эффективностью, пять-точка-пять месяцев. — Подобная неточность причиняла ему почти физическую боль, но следовало сделать скидку на их слишком человеческий интеллект. — Восемьдесят процентов эффективности включают в себя вероятность болезней, травм, смертные случаи и некомпетентность работников.
— Проторчать в Зрачке Бездны пять с половиной месяцев! Это слишком долго, — нахмурился Ксарл. — Что, если мы договоримся с Кровавым Корсаром и нам помогут его портовые рабочие? Заплатим за материалы и труд, вместо того чтобы вкалывать самим.
— Кровавый Корсар…
Талос смотрел на гололитический стол. Из-за колющей боли в висках голос воина звучал рассеянно.
— Идиотская кличка.
Кирион хмыкнул.
— От того, кого называют Ловцом Душ, это поистине суровый приговор.
Талос поскреб шрам на щеке, скрывая улыбку.
— Продолжай, техножрец.
— При участии рабочих Зрачка Бездны капитальный ремонт может быть завершен в пределах одного месяца.
— Простите за то, что вынужден это упомянуть, но нас там не особенно жалуют, — заметил Меркуций. — Вполне вероятно, что тиран запретит нам даже войти в док, не говоря уже о рабочих. И у нас недостаточно ресурсов для торга. Нам необходимо все, что мы реквизировали с Ганга.
— Просто скажи «сперли», — поддел его Ксарл. — «Реквизировали»? Что это вообще значит? Вы, вонючки с Городской Периферии, вечно скрываетесь за красивыми словами.
Меркуций ответил брату не менее яростным взглядом.
— «Прут» только человеческие отбросы из сточных канав Внутреннего Города. Мы ведем войну, а не грабим уличный ларек ради пригоршни медяков.
Поганая улыбочка Ксарла ничуть не увяла.
— Суровый выговор от богатенького сынка. Легко швыряться красивыми словами, если сидишь в креслице на верхушке шпиля и приглядываешь за преступным синдикатом, пока все остальные делают грязную работу. Когда парни с Периферии забредали в наш район, я их отстреливал. И наслаждался каждым их предсмертным воплем.
Меркуций втянул воздух сквозь сжатые зубы, не говоря ни слова.
Молчание длилось ровно 6,2113 секунды. Делтриан знал это, потому что, отсчитывая точное время, упражнял свои математические способности. В конце концов техножрец сам нарушил тишину, предприняв редкую попытку пошутить, — ему хотелось прекратить неуместную и непонятную свару.
— Если нам не позволят причалить, это, используя нострамскую лексику, будет большой… неудачей.
Слово плюхнулось в тишину, как камень в болото, и Делтриан немедленно ощутил неловкость. Техноадепт пожалел о том, что вмешался, и среагировал двумя способами. Во-первых, бессознательным человеческим жестом, которым смертные стараются отгородиться от тревоги и который странно смотрелся у полумеханического существа: он поплотнее закутался в плащ, словно защищаясь от холода. Конечно, ему не было холодно. Делтриан давно избавился от способности ощущать температуру поверхностью тела, оставив лишь термодатчики, встроенные в кончики пальцев. И во-вторых, техножрец в ту же секунду стер слово «неудача» из кратковременной памяти, использовав функцию «удаление данных».
Тем не менее его экспромт оказался успешным. Талос улыбнулся и успокоил воинов тихой фразой:
— Братья, довольно. Даже техножрец Машинного Бога смущается при виде ваших семейных разборок.
— Как прикажешь. — Меркуций отсалютовал, ударив кулаком по нагруднику.
Ксарл изобразил пристальный интерес к гололитическому столу, но не прекратил усмехаться.
— Люкориф? — позвал Талос.
— Ловец Душ?
— Пожалуйста, не называй меня так.
Раптор трескуче захихикал.
— Чего ты хочешь?
— Сообщи Вознесенному о расчетах техножреца и предполагаемых сроках ремонта.
— Так и сделаю, — выдохнул раптор, уже ковыляя к выходу из комнаты.
— Он мне не нравится, — буркнул Кирион.
Талос проигнорировал замечание брата и обратился к техножрецу:
— Не могли бы вы перенести все детали ремонтных работ на закодированный инфопланшет? Когда мы достигнем дока, я прослежу за тем, чтобы все делалось как можно быстрее.
— Принято.
Поколебавшись, Делтриан добавил:
— Но следует ли понимать вас так, что я не сойду с корабля в Зрачке Бездны?
— А вам бы хотелось? — нахмурился Талос. — Простите, я не подумал об этом. Если вы решите покинуть корабль, Первый Коготь будет сопровождать вас в качестве почетного эскорта.
— Позвольте озвучить мою благодарность, — ответил техножрец. — И, в дополнение к этому лингвистическому обмену, мне хотелось бы задать еще один вопрос. Ваша рука функционирует в приемлемой степени?
Талос кивнул.
— Да. Еще раз благодарю вас, техножрец.
— Я горжусь этой работой, — ухмыльнулся ему Делтриан.
Впрочем, Делтриан ухмылялся всегда.
Марух покосился на погруженного в работу Септимуса. Свет лампы был тусклым, что подвергало испытанию и без того больные глаза Маруха, однако в последние недели чернорабочий с Ганга начал медленно привыкать.
— Что это? — Он поднял металлическую деталь размером со свой большой палец.
Септимус оглянулся на старшего раба. Верстак Маруха в их общей мастерской был завален сломанными сверлами, папками и промасленными тряпками. Поверх них лежал наполовину собранный болтерный пистолет. Септимус отложил помятую схему, которую до этого внимательно изучал.
— Подвеска. Для штурмового болтера лорда Меркуция.
Корабль снова вздрогнул.
— Какого?!.
— Нет.
Септимус отвел взгляд от встревоженной физиономии Маруха, уповая, что Октавия направит корабль в более спокойную зону.
