Джеймс Клеменс - Звезда ведьмы
Он оглядел темный лес вокруг ручья, боясь пошевелиться и тем привлечь к себе внимание. Затем он уловил какое-то движение — не в лесу, а в чаше рядом с его коленями.
Ледяной ужас сковал его кровь, когда он увидел, как коричневое пятно на ткани переходит в камень чаши. Спустя несколько ударов сердца белая ткань лежала совершенно чистая на черном камне, вновь безжизненном.
Могвид сглотнул. Зловоние усиливалось. Он почувствовал, как ком встал в его горле. Без сомнения, Толчук почувствует запах гниения и придет узнать, что происходит.
Боясь разоблачения, он потянулся к льняной ткани, намереваясь спрятать чашу снова, но, когда его пальцы почти коснулись черного камня, кусок ткани вспыхнул — не обычным рыже-красным пламенем, а темным огнем, огнем тьмы. Голодные язычки пламени поглощали свет и тепло вокруг. Ткань сгорела, но огонь и не подумал угасать. Языки пламени продолжили свой темный танец на дне чаши, высоко вздымаясь над краем.
Могвид отдернул руку, его пыльцы онемели от холода. «Что я наделал?» — подумал он. Мгновение назад он боялся быть обнаруженным, а сейчас мечтал, чтобы Толчук пришел и спас его. Несомненно, огр заметил что-то странное: запах, внезапный холод…
Голос расползся из языков пламени, словно пауки по шелку:
— Так, значит, маленькая мышка подала голос.
Не поворачивая головы, Могвид бросил взгляд на пещеры, надеясь, что Толчук слышал ледяной голос демона. Он был слишком испуган, чтобы убежать или использовать свой дар изменения формы. Он словно застыл в этой форме снова.
— Никто не услышит наших слов. Никто не учует открытую связь — даже волк, что заперт внутри тебя. Ты один.
Он съежился от этих слов, когда голос ледяным туманом обвился вокруг него. Когда он выдохнул, его дыхание превратилось в облако в холодном воздухе. Ручей рядом покрылся льдом.
— Мы испытывали твою душу, изменяющий форму. Ты весь излучаешь желание.
Могвид заставил свой язык шевелиться:
— Я… я хочу быть свободен от своего брата.
Черные языки пламени извивались, подобно змеям:
— Ты просишь нашей помощи, но не сделал ничего, чтобы заслужить ее.
— Я буду… я хочу… что-нибудь.
— Увидим. Делай, как мы скажем, когда мы скажем, и мы освободим тебя.
Могвид сжал холодные руки, пытаясь заставить кровь вновь оживить его пальцы. Быть разделенным с братом… снова идти свободно от тени Фердайла.
— Мы выжжем волка из твоего сердца, — прошептал голос, обжигающий морозом. — Твое тело будет только твоим.
— Выжжете волка… — пробормотал Могвид, которому не понравилось, как это прозвучало. — Вы имеете в виду, убьете его?
— Тут скрючилось всего одно тело. У него может быть только один хозяин.
Могвид пришел в замешательство. Как долго он мечтал освободиться от необходимости делить тело с Фердайлом! Он был бы счастлив никогда больше не видеть брата. Но убить его? Мог ли он зайти так далеко?
— Что ты попросишь у меня? — наконец выдавил он.
Воздух стал как будто еще холоднее:
— Ты должен уничтожить Призрачные Врата.
Могвид нахмурился, не поняв поначалу:
— Что за Врата?..
Затем он вспомнил: арка из камня сердца над Клыком. Магический портал, через который Толчук был изгнан во внешний мир и послан исцелить драгоценное Сердце огров.
— Призрачные Врата… Но как я могу их уничтожить?
Голос зазвучал громче, заполняя его сознание:
— Они должны быть уничтожены при помощи крови моего последнего потомка!
Могвид побледнел. Он имел в виду Толчука!
— И не просто какие-то брызги крови, изменяющий форму, — закончил голос. — Не та малость, что ты предложил камню здесь, но кровь, выдавленная из самого сердца моего потомка. До последней капли.
Язычки пламени, танцевавшие в чаше, угасли, когда чары развеялись.
— Убей огра возле Врат, и ты будешь свободен, — донесся до Могвида голос. И последний шепот достиг его ушей, когда темный огонь исчез:
— Но если подведешь нас, эхо будет разносить твои крики вечно.
Затем лес словно стал ярче, теплее, воздух — чище и прозрачнее. Это было словно пробуждение от ночного кошмара. Но Могвид знал, что это был не сон. Он медленно завернул чашу в льняную ткань, в душе желая никогда не касаться этой проклятой вещи.
Но глубоко внутри него зажглось пламя надежды. Быть свободным…
Он убрал чашу в сумку и завязал кожаные ремешки особым узлом. Как только это было сделано, он поднялся. Ноги онемели, мысли были заторможенными от страха. Он обошел валун и стал смотреть на свет их лагерного костра. На фоне его сияния четко вырисовывалась темная фигура.
Толчук.
Могвид подобрался ближе к свету, вскарабкавшись по крошащимся под ногами камням. Янтарные глаза огра наблюдали за ним.
Могвид не мог встретить этот взгляд.
На лице Толчука отразилось удивление:
— А где чаши?
Могвид сжался, думая, что огр имеет в виду его чашу из черного камня. Затем он понял, что речь идет о грязной посуде. Могвид указал на склон:
— Я оставил их у ручья. Отдраю позже. Сейчас слишком холодно.
Могвид попытался проскользнуть мимо огра, чтобы поскорее оказаться у теплого костра, но Толчук остановил его:
— Что-нибудь не так, Могвид?
Могвид поднял лицо к огру и встретил его спокойный взгляд, чувствуя, как он прожигает его насквозь.
— Нет, — пробормотал он. — Нет, все в порядке.
Толчук похлопал его по плечу. Вдалеке зарокотал гром.
— Неважная ночь. Оставайся у огня.
Могвид прошел мимо огра, радуясь, что больше не нужно смотреть ему в глаза. Добравшись до лагерного костра, он бросил взгляд на вход в пещеру. Толчук сидел, сгорбившись, глядя в ночь, защищая их, следя за любой опасностью снаружи, но не подозревая о более близкой угрозе.
В голове Могвида вновь пронеслись ледяные слова: «Убей огра возле Врат, и ты будешь свободен». Он придвинулся к огню, повернувшись спиной к Толчуку.
У него нет выбора.
Глава 7
Толчук шел сквозь утреннюю морось. Небеса над головой были однообразного серого цвета. Его спутники двигались следом за ним, промокшие, изнуренные, уже измученные дорогой. Унылая погода, казалось, вытягивала силы и из ног, и из сердца. Они высоко взобрались по опасной горной тропе — только для того, чтобы оказаться в начале длинного обрыва.
Он остановился на вершине. Фердайл скачками двигался позади, охраняя их. Впереди в долине вперемешку росли кривые деревья и кустарники, тут же терновник обвивал скалы. Луговая трава расстилалась впереди, приглашая отдохнуть. На ней были протоптаны тропинки. Толчук успел позабыть, какой зеленой бывает эта долина весной. Повсюду полевые цветы: желтая жимолость, синие ирисы, алые высокогорные маки. Его сердце заполнили воспоминания.
В конце долины путь преграждала отвесная стена — подножие самого Великого Клыка. Черная расщелина зияла поблизости от основания.
— Дом, — это слово прозвучало как неясный вздох.
Фердайл зарычал.
Затем Толчук тоже увидел их. Движение привлекло его взгляд. Казалось, гранитные валуны вдруг обрели конечности и ускакали прочь, мыча и поднимая тревогу. Даже сквозь дождь Толчук различал мускусный запах перепуганных женщин. Они были менее крупные, чем мужчины; должно быть, они искали здесь клубни и зелень. Теперь они убегали к пещерам, рассеявшись, словно стадо молочных коз.
Толчук начал спускаться, сделав знак остальным держаться ближе к нему. У входа в расщелину движение может быть замечено. Толчук остановился:
— Держитесь вместе и рядом со мной. Не делайте никаких угрожающих движений.
Из пещеры с криками появилась большая группа огров — мужчины, охотники и воины. Они бежали к чужакам, собираясь встретить их кулаками.
Земля тряслась под их ногами. Большинство было вооружено дубинами или булыжниками, которые они держали в когтях.
— Дайте мне поговорить с ними, — прошептал Толчук, хотя в этом не было нужды.
Магнам встал у его плеча:
— Ты единственный, кто говорит на их языке.
Джастон встал по другую сторону от Толчука:
— Но станут ли они слушать тебя?
Толчук услышал страх в их голосах. Остальные сгрудились в его тени, пока ватага огров неслась к ним.
Тамринк Мамы Фреды подвывал на плече целительницы:
— Большие, большие, большие…
Джеррик взял старую целительницу за руку.
Гром от топота огров отразился эхом от каменной стены, зазвучав так, словно подходила целая армия. Толчук выступил вперед. Он засунул руку в сумку у себя на бедре и выхватил кусок камня сердца. Он поднял его высоко, выпрямившись, чтобы стать выше.
— Я Толчук, сын Ленчука из клана Токтала! — выкрикнул он на языке огров, бросая вызов громогласному эху. — Я пришел, потому что таков мой долг перед Триадой!
