Гэрет Уильямс - Часть 2 : Истории Валена

— Я могу попытаться! Я могу сделать хоть что—то!

"Можешь."

— Я хочу сказать — могу сделать большее.

"Ты стоишь на вершине величайшей горы в мироздании и кричишь, что хочешь подняться выше. Миллиарды живут и умирают по твоему слову — и этого недостаточно. Твое имя будут помнить тысячу лет и все же ты хочешь чтобы оно прожило еще дольше?"

— Ты знаешь что я желаю не этого. И кто ты, в конце концов?

"Это не тот вопрос, который тебе стоит задавать."

— Ты Ра—Хел?

"Кто—то называет меня так. Имя — не более чем маска."

— Они называют тебя Королем Богов. Это правда?

"Я Светлый Кардинал. Для кого—то это одно и то же. Но титул — это лишь имя, а оно лишь маска."

— Так кто же ты? Отбрось все маски, имена и мирские игры, и что останется?

"На этот вопрос отвечать тебе, и тебе одному."

Голос покинул его, и он снова остался один, сидя в неверном тепле дрожащего и умирающего огня, пока ночь опускалась в небо над выбранным им миром.

Маррэйн двинулся первым, сделал шаг внутрь храма.

— Вы — Оракул?

— Так многие называет меня. — ответила она. Ее голос был… странным, как если бы она говорила на языке отличном от того, что слышали они. Она выглядела как минбарка, но не носила ни символа клана, ни меток касты, ни знака принадлежности к кому—либо или к чему—либо. Даже у самого безродного мастера был дом, который он мог назвать своим.

— Нас послали найти вас. — проговорил Парлонн.

— Ищите мир, спрятавшийся в тени, с единственной искрой света. Мир пустынь и иссушающего ветра, чей шар опоясала бесконечная цепочка следов. Он ушел туда, чтобы остаться в одиночестве, чтобы думать, медитировать и придти к согласию с тем кто, и что он есть.

Она подняла взгляд. Ее глаза, казалось, ослепили их обоих, гипнотизируя водоворотом знания силы и бесконечной печали.

— Ищите в системе, которую вы называете Миннеяр. Четвертый мир от звезды. Вы найдете его там, и это будет нетрудно. Само его присутствие осветит весь мир.

— Вы знали, о чем мы пришли спрашивать. — произнес Маррэйн. Он не был удивлен.

— Разумеется, также как я знаю и остальное. Я сказала вам то, ради чего вы пришли. Я дала информацию, в которой вы нуждались, преследуя свои цели в этой игре вселенских страстей. Я спасла будущее и прокляла настоящее, и я исполнила мое последнее, забытое предназначение в этой бессмысленной жизни.

Теперь — уходите… ради вашего собственного спасения.

— Кто вы? — спросил Парлонн. Уйти он мог не более, чем мог бы лечь и умереть.

— Никто. Ничто. Забытая и отринутая память. Единственный жалкий остаток того, что я помню как истину, идеал что должен был царить над всем прочим. Я была певцом и ваятельницей. Я мечтала и я делала мечты реальностью.

А теперь я ничто. Всего лишь пережиток силы, вера для смертных.

— Вы знаете будущее? — спросил Маррэйн.

— Я знаю все. Я знаю, что скажу тебе уйти, и знаю что ты не уйдешь.

— Она будет любить меня? — спросил он со страстной настойчивостью в голосе.

Оракул закрыла глаза.

— Она будет любить меня? Кто из нас победит? Что принесет будущее? Кто останется? Ты хочешь задать все эти вопросы? Я умоляю тебя, пусть и знаю что ты не послушаешь… уходи сейчас же! Ты действительно хочешь, чтобы я отказала тебе в единственной радости, что у тебя была?

— Она будет любить меня? — снова спросил Маррэйн.

— Да. — ответила Оракул. — Она уже любит тебя, но она никогда не будет любить тебя так, как желал бы ты, и никогда не будет любить тебя более чем его. — Чуть тише она продолжила — … я пыталась тебя предупредить.

Парлонн посмотрел на нее.

— Кто из нас…

Маррэйн схватил его за руку. Он посмотрел на товарища и кивнул.

— Я отказываюсь от вопроса. — сухо сказал он.

— Слишком поздно. — ответила она. — Я вижу ваше будущее. Сведенные вместе любовью, ненавистью и честью вы связаны — узами судьбы от прошлого к настоящему и будущему. Ваша трагедия будет повторяться снова и снова.

Вы не послушаете, не уделите внимания и, в конце концов, даже не вспомните, что видели меня. С вами останутся мои слова, но не память обо мне. Вы замените меня образом того, что можете понять, памятью что вы сможете постичь и выдержать.

Это мое проклятье, хоть вы не вспомните и о нем.

Я восстала против моих учителей, против ордена и они наказали меня за это.

Теперь вы знаете, и сейчас вы уйдете. Вы будете жить, будете бороться, сражаться, и все ваши усилия, старания и сражения будут тщетны, ибо я знаю, что ждет вас обоих.

А сейчас вы уйдете.

Они ушли, и через час они забыли, что когда—либо видели ее, заменили ее в своей памяти на свои собственные образы, как она и предсказала.

Это не ее история. Эта история — их.

Он очнулся от сна, чувствуя мрачную тень, упавшую на душу. Во сне была Кэтрин, Академия, и они были так молоды. Они были на своем первом свидании, смотрели выступление Рибо и Зути, но ушли на половине сеанса, из—за чересчур громко болтавшего парня перед их местами. Они шли по набережной, направляясь к ее общежитию, и он смотрел на воду, пытаясь подобрать слова.

Потом он остановился, увидев в отражении глядевшего на него Валена. Он поднял взгляд и они уже не шли к общежитию, но направлялись и Йедору, и рядом была не Кэтрин, но Дераннимер.

Спросонья было холодно, и он потянулся пошевелить угасающие угли костра. Как раз, когда на краю его лагеря сдвинулась тень.

Он швырнул себя в сторону, инстинкт сработал раньше рассудка, и выпад лишь порвал одежду. Он перекатился, поднимаясь на ноги, но тварь уже возвышалась над ним, двигаясь с скоростью, что не могла быть порождена природой.

Его рука метнулась вверх и перехватила падавший на него удар создания, заблокировав когтистые пальцы на волосок от лица. Он заглянул в его лицо и не увидел ничего. Ни выражения, ни надежды, ни мечт, ни памяти.

Он слышал о Безликих, убийцах, созданных Тенями. Два года назад один из них убил троих его телохранителей—Рейнджеров — лишь для того, чтобы быть убитым Маррэйном. Но на этот раз не было Маррэйна, чтобы спасти его.

Судьба не позволит мне умереть, отстраненно подумал он, прежде чем инстинкт снова взял верх. Рванувшись изо всех сил он бросил себя в сторону и ушел из—под хватки Безликого. Оттолкнувшись он получил достаточно инерции чтобы вскочить на ноги. И когда Безликий размытый движением ринулся вперед, в его руке появился денн'бок. Он думал что оставил его, но когда проснулся, первым же здешним утром, денн'бок оказался на поясе.

Мысль уступила действию, и он отбил в сторону первый удар Безликого, вогнав удар в бок твари. Тот хлестнул в ответ, и на этот раз когти рванули его шею до крови. Развернувшись на месте, и вскинув посох он встретил следующую атаку.

Денн'бок коснулся шеи чудовища с отвратительным хрустом и оно упало. Резкий удар в голову — и ему уже не подняться.

— Спасибо, Зарвин. — проговорил он. — Ты хорошо меня учил.

Конечно это была не его заслуга. Так'ча приняли его невероятное мастерство в обращении с их оружием как знак избранника богов, не подозревая правды. Он же знал, как обращаться с оружием задолго до того, как встретил Зарвина.

Светящийся призрак замерцал в поле зрения, с другой стороны от костра.

"Это был лишь первый. Будут и другие."

Он коснулся раны на шее. Неглубокий порез. Вскоре он перестанет кровоточить.

Но когти Безликих были отравлены. Один из его Рейнджеров ранее уже пережил нападение, но был оцарапан. Он умер, крича в агонии, три дня спустя.

Он взглянул на призрачный образ ворлонца, затем вниз, на труп создания. Лицо не выражало ничего. Всего лишь враг, всего лишь призрак.

Он вновь посмотрел на ворлонца.

— Пусть приходят. — просто ответил он.

Дераннимер не спала уже несколько дней. Она держалась только лишь на силе ее воли. Она знала — все беспокоятся за нее. Парлонн, Маррэйн, Немейн, Рашок, Нюкенн… И они знали то же, что и она.

Народу Минбара нужен символ. Вален исчез, но была она — его возлюбленная. Она могла принять его наследие, и знала что однажды ей придется это сделать — но не сейчас.

Она найдет его, и приведет его домой.

— Ты говоришь вслух. — проговорил знакомый голос.

— Знаю. — ответила она, посмотрев на Кин Стольвинг. Икарранка стояла напротив, глядя на нее. Сейчас она носила форму Рейнджера, и поклялась сохранить школу А'Иаго.

— Все говорят что ты не должна уходить.

— Я знаю.

Та лишь кивнула.

— Я понимаю. Я буду с вами, пусть даже против станет вся галактика.