Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том III

— В таком случае, ты ещё глупее, чем я думал, — выплюнул слова Аггелос, двинувшись к Зофалу. — Весь комплекс защищен от телепортации. Ты только что лишил себя единственного выхода.

— Может быть, а может и нет. Как ты можешь знать правду, не попробовав?

— Будь ты проклят и умри, — сказал Аггелос, бросившись вперёд.

Зофал бросил в него мельта-заряд. Установленный таймер взорвал его перед Ультрадесантником, окружив его стеной огня и отбросив в стену зала. Зофал не дал Аггелосу времени восстановиться, прыгнув сквозь горящий воздух, чтобы прижать второго десантника ногой к стене. Аггелос попытался встать. Его безуспешные усилия заставили трещины, появившиеся в броне от взрыва, раскрыться ещё больше. Он осмотрелся, в поисках своего клинка. Его глаза двигались. И остановились. Зофал наклонил кончик гладия Ультрадесантника, чтобы на нём заиграл свет.

— Не двигайся, Аггелос. Я не хочу убивать тебя.

— Никогда! Я лучше ум… — Аггелос дернулся, когда Зофал пронзил клинком его основное сердце.

Капеллан наклонился, чтобы проверить жизненные показатели Ультрадесантника. Рана не была смертельной. Аггелос уже провалился в анабиозную кому. Пока тело восстанавливается, вторичное сердце будет подавать кровь в мозг.

— Я шагаю во тьме, брат. Но она меня ещё не поглотила, — произнес Зофал, ради того, чтобы услышать эти слова, и взвалил Ультрадесантника на плечо. Он взял щит и прошептал молитву Императору, в надежде, что тот ещё слушает, и нажал на кнопку активации телепортационного устройства, которое Механикум дали Амиту.

— Ты знаешь, зачем я здесь. — Вошедший в военный зал «Виктуса» Робаут Жиллиман не пытался скрыть угрозу в голосе.

Амит посмотрел на владыку Ультрадесанта. Его броня была идеально отполирована. Богатый синий цвет напоминал о новых небесах и чистых водах. Золотая окантовка наплечников блестела богатством наций. Плащ глубокого красного цвета королевской крови ниспадал с массивных плеч примарха. Он был таким же, как и всегда — идеальным воином-политиком.

Но при этом, уже не тем. Его благородные черты лица были жесткими, а в глазах горела ярость. Жиллиман был богом-воином в ярости. Он мог мгновенно убить Амита. Но этот факт не мог избавить Расчленителя от искушения напасть на него.

— Тебе не было нужды приезжать. Раздирание легионов продолжается без затруднений.

Кулак Жиллимана врезался в живот Амита до того, как Расчленитель успел дернуться. Удар отбросил его через комнату и впечатал в стену, откуда Амит упал на пол.

— Слухи о твоем дерзком языке дошли до меня даже сквозь Стены Ультрамара. — Жиллиман двинулся в сторону Амита, продолжая говорить. — Но я думал, что даже ты, несмотря на свою самоуверенность, не начнешь говорить о таком в моем присутствии.

Амит ухмыльнулся окровавленными губами и поднялся, опираясь на край стола военного зала.

— То, что ты сделал с легионами — безумие.

— Твой отец доверял мне. Я хочу, чтобы ты поступил также.

— Мой отец мертв. — Заявил Амит сквозь стиснутые зубы.

— Твой отец? — Жиллиман навис на Амитом, собираясь впечатать его голову в стол. — Он…Сангвиний был моим братом. — Черты лица примарха смягчились, все следы злости пропадали вместе со словами. — Ты считаешь себя потерянным, брошенным влачить жалкое существование. А я потерял брата, моего отца сделали калекой и разрушили все его планы. Насколько сильна моя боль, как ты думаешь, Нассир?

— Это боль? Или всего лишь вина?

— Я бы отдал свою жизнь и продал душу, чтобы занять любое из их мест.

— Уже слишком поздно для благородных слов.

Жиллиман уставился на Амита, собираясь зло ответить ему, но вид собственного лица, отразившегося в полированной стали стола остановил его. Глаза Жиллимана были полны горечи, которую он когда-то считал присущей только другому его брату, Конраду.

— Так и есть. — Примарх опустил голову. — Возможно, если бы здесь был Сангвиний, а не я, всё бы сложилось по-другому. Твой отец был благословлен даром благородного предвидения. — Жиллиман вздохнул. — Но сейчас его нет, и я буду делать то, что считаю достойным.

Жиллиман положил руку на наплечник Амита.

— Мне нужна твоя помощь, Нассир. Человечество находится на грани уничтожения. Если мы падем сейчас, то дадим Архиврагу передышку, и самопожертвование наших отцов окажется бесполезным. Мы должны воплотить видение Императора. Это наш долг перед ними, разве нет?

Амит мгновение молчал.

— Я…

— Простите меня, повелители. Предатель со мной, — раздались слова капеллана Андраса из вокса над дверью.

— Приведите его. — Голос Жиллимана был похож на раскалывающийся лёд.

Со скрежетом шестеренок сводчатые медные двери раскрылись вовнутрь, и Андрас вошел в зал. Через его плечо была перекинута толстая цепь, исчезающая в коридоре за его спиной. Напрягшись, капеллан взялся двумя руками за цепь и затащил за собой облаченного в черную броню Расчленителя. За ним последовали двое почетных стражей Жиллимана.

Амит услышал электрический гул активируемых силовых батарей, когда Ультрадесантники крепче взялись за рукояти длинных клинков, притороченных на бедрах.

— Вы не достанете их на моем корабле. — Амит бросил на них убийственный взгляд.

Ультрадесантники посмотрели на Жиллимана, ожидая приказов, но внимание их повелителя было приковано к недвижимому Расчленителю.

— Как его зовут?

— Брат Юрат, повелитель. — Андрас уронил цепь на пол и поставил Юрата на колени. Броня пленного Расчленителя была поцарапана и побита, с неё стёрлись инсигния и все обозначения. Её поверхность была такой же черной, как и у капеллана. Руки и ноги Юрата были связаны адамантием и скованы цепью, по старому обычаю.

— Прости нас, — прошептал ему Андрас и отступил.

— Я хочу видеть его лицо. — Жиллиман протянул руку и сорвал шлем Юрата. Расчленитель оскалился и клацнул челюстью. Его глаза были расширены и пульсировали подобно биению сердец. Из его рта сбегала кровь, смешанная со слюной, пока он продолжал скалиться и вырываться из оков.

— Что это за безумие? — Жиллиман повернулся к Амиту. — Где Щит Дидактоса?

Лицо Амита было похоже на плиту, сделанную из равнодушия.

— Мы нашли его в таком состоянии, не было ни следа щита.

Жиллиман вонзился в Амита взглядом, ожидая более подробного ответа. Расчленитель выдержал его.

— К сожалению, повелитель, — сказал Андрас, заполнив молчание между двумя воинами, — Юрат не первый из нашего рода, страдающий от таких симптомов.

— Да, — продолжил Амит, его голос становился всё более хриплым, с каждым произнесенным звуком, пока он сражался со своей злобой. — Битва за твоего отца и Терру не прошла для нас бесследно. Такая потеря заставила некоторых наших братьев испытывать нездоровую жажду крови. Многие другие поддались вечному стыду, поглощенные мыслями о смерти и поражении.

Жиллиман посмотрел на Юрата.

— Если ты лжешь мне, Амит… — Он произнес слова с медленной осторожностью воина, которому было привычно выносить смертные приговоры целым звездным системам, — моё недовольство почувствуют все сыны Сангвиния.

Амит мгновение осматривал его и подавил улыбку. Он увидел в глазах Жиллимана злость и был рад этому. То, что владыка Ультрамара познает хотя бы часть ярости, горящей в его жилах, принесло ему мгновение спокойствия.

— А вы были там, повелитель? Если бы вы стояли на великих стенах, где несокрушимых героев Империума убивали как детей, то знали бы об ужасах, с которыми мы встретились и поняли, что я говорю правду.

Жиллиман сжал кулаки. Амит напрягся, приготовившись к удару, которого не последовало.

— Мы все стыдимся чего-то. — Жиллиман взял Юрата за шею и поднял над землей. — Но только слабаки позволят стыду определять их существование.

Примарх вышел из зала, Юрат бился в его хватке, подобно ребенку. Почетные стражи Ультрадесанта, как один, последовали за Жиллиманом.

Андрас подождал, пока закроются двери, и заговорил.

— Мудрое ли это решение — позволить ему забрать Юрата?

— Они ничего от него не добьются. — Амит стоял готовый к бою, его взгляд был устремлен на двери, как у древнего гладиатора, ждущего, пока выйдет его противник, чтобы выплеснуть на него свою злобу.

Прошло долгое мгновение, перед тем как он снова заговорил.

— Проклятье похищает наших братьев, и их тела, и души. Даже на психическом допросе библиарии Жиллимана не смогут найти в разуме Юрата ничего полезного. — Амит повернулся к Андрасу, и встретился с ним взглядом красных глаз. — Ярость непроходима. Прилив жажды крови, который смывает все следы правды.

Андрас кивнул. В отличие от Амита, его лицо выражало спокойную задумчивость.

— Тем не менее, Юрат был хорошим воинам. Это не тот конец, который бы я ему пожелал.