Бен Каунтер - Война ордена

— Тогда надо торопиться, — сказал Тидей. — Скамандр?

Лексиканий Скамандр прикрывал их со спины на тот случай, если скаутов засекут другие Испивающие Души, приставленные охранять тюрьму. Несмотря на то что он уже удостоился права носить полные доспехи космического десантника, Скамандр оставался челове­ком Тидея. К слову сказать, лексиканий так же являл­ся псайкером, но если дар Нисрия был утонченным и сложным, то Скамандр владел вполне простым искус­ством. Он был пирокинетиком, о чем явственно гово­рили следы ожогов вокруг глаз и на щеках. Его глаза обрели темно-красный оттенок, а из сочленений брони постоянно вырывался дымок.

— Все чисто, — произнес лексиканий. — Отойдите.

Скамандр подошел к входу одной из камер. Ее дверь

представляла собой массивную металлическую плиту, почерневшую за прошедшие века, но способную просто­ять еще не одну тысячу лет. Псайкер приложил к ней руку в бронированной перчатке, покрытой потемнев­шей, вспучившейся волдырями краской, и сталь под ла­донью, зашипев, начала раскаляться, приобретая виш­невый оттенок. Лицо Скамандра посуровело, а из глаз полыхнуло призрачным огнем — в то же время броня на его спине начала покрываться инеем, а вода, капаю­щая с потолка, обратилась в лед. Чтобы создать жар, пирокинетик должен был откуда-то черпать тепло, и он черпал его из собственного тела, источая вовне мертвен­ный холод, пока металл плавился и расступался под его рукой.

Внутри камеры на скамье, выступающей из стены, сидел один-единственный пленник. Увидев, как рушит­ся дверь, он поднялся. Тусклый свет коридорных ламп упал на его лицо — это был Евмен, по приказу Сарпедона лишенный доспехов и заточенный здесь.

— Все готово? — спросил узник, когда дверь окон­чательно расплавилась.

Скамандр отошел назад, тяжело дыша, и пламя, рвав­шееся из его глаз, сменилось серым налетом льда.

— Не совсем, сержант, — приблизился Тидей.

— Где Раек? — помрачнел Евмен.

— Отозван для изучения сигнала бедствия, посту­пившего с Тиранкоса. Он улетел вместе с капелланом.

Неожиданно Евмен мрачно улыбнулся:

— Что ж, это нам только на благо. Будь Иктинос на борту, нас ждали бы неприятности. Вам пришлось кого-нибудь убить?

— Одного, — ответил Тидей.

— Его исчезновение скоро заметят, — произнес Ев­мен. — Действовать надо быстро. И обязательно свя­заться с поверхностью. Есть новости оттуда?

— Зеленокожие продолжают давить. Сарпедон уже скоро отдаст приказ.

— Стало быть, мы должны покончить с этим до то­го, как он это сделает. — Евмен кивнул Скамандру. — Рад видеть тебя, скаут. Как дела в либрариуме?

— Я уже лексиканий, — ответил все еще не пришед­ший в себя псайкер. — Тирендиан возлагает на меня большие надежды.

— Как и на меня, — сказал Евмен. — Нисрий, по­близости никого?

— Из тюремного корабля мы выберемся без про­блем, — ответил провидец, чьи постоянно моргающие и бегающие глаза выдавали, что он всматривается в не­видимые псионические потоки. — Дальше мне не уви­деть.

— Зато вижу я, — ответил Евмен, выбираясь сквозь дымящуюся оплавленную дыру, созданную талантом Скамандра. — Я даже знаю, чем все закончится. Преду­предите остальных. Мы начинаем. Нисрий, займись этим. Скамандр, останешься со мной. В первую оче­редь следует нанести удар по мостику.

Орда рвалась через Змеящуюся лощину, обрушива­ясь на высоты за ней, подобно приливной волне. Сол­даты 901-го, расположившись по краям оврага, расстре­ливали орков и тем самым направляли их к камени­стому склону, выходящему к холмам, которые вздыма­лись над густой зеленью джунглей.

Испивающие Души и наиболее боеспособные подраз­деления 901-го предпринимали диверсионные вылазки, чтобы разделить приближающиеся вражеские части. Перекрестным огнем Люко и Грэвус положили сотни ор­ков, пока на другом краю оврага Салк обустраивался на замшелых камнях, служивших центром сбора для всего 901-го. Число уничтоженных зеленокожих уже не под­давалось подсчету, но еще многие и многие тысячи ксе­носов продолжали штурмовать холмы. Линия обороны штрафного легиона прогнулась, но выдержала; Испиваю­щие Души стояли насмерть, хотя и понимали, что ведут всего лишь второстепенные бои, мало влияющие на ко­нечный исход сражения. Настоящая битва должна была развернуться тогда, когда орки достигнут высот.

— Открывай огонь, Лигрис! — взревел Сарпедон, сбрасывая вниз очередного орка.

— Да, командор, — отозвался Лигрис с орбиты. — Орудия готовы к бою. Удар будет нанесен в течение ближайших минут.

Сарпедон взмахнул психосиловым посохом, разря­див накопленный запас психической энергии в грудь пытавшемуся подобраться к нему со спины орку.

Отряд командора удерживал самую первую из воз­вышенностей, откуда можно было увидеть всю Змея­щуюся лощину и плотную зеленую реку ксеносов. Этот естественный коридор был полностью забит толкаю­щимися орками, стремящимися овладеть высотой, ко­торую сейчас удерживали люди Сарпедона. Стоя на за­росших мхом камнях, Испивающие Души опустошали боезапас болтеров, проделывая огромные дыры в телах тех орков, которые пытались вскарабкаться наверх.

Склон был не слишком высоким, а орки оказались чрезмерно настойчивыми — пока один из них падал вниз с простреленной головой, второй поднимался еще чуточку выше. Кроме того, орда не забывала обстрели­вать и Испивающих Души — тысячи стволов беспоря­дочно палили, наполняя воздух вокруг десантников го­рячей шрапнелью.

— Они прорываются! — крикнул Каррайдин, мастер-наставник новобранцев, командовавший отрядом скау­тов и недавно обращенных бойцов ордена, оборонявших позиции 901-го и склоны, — Удерживайте их! Всем сто­ять! Во имя Дорна и Императора, имейте мужество за­служить право носить символ потира на своих наплеч­никах!

— Скоро заработает артиллерия, — крикнул в вокс Сарпедон, сбрасывая со склона очередного орка. Ксеносы подобрались на расстояние удара мечом, и Испи­вающие Души уже готовились вступить в рукопашную схватку за вершину. — Не позволяйте им подобраться к ванквалийцам. Нам нужен каждый стрелок!

Командор нанес удар одной из лап, пригвоздив орка к камню, прежде чем снести твари голову навершием посоха. В ту же секунду через труп собрата перебрался еще один ксенос, но его сбросили в зеленые заросли три точных и быстрых выстрела одного из новичков Каррайдина.

Сарпедон уже собирался поблагодарить молодого десантника, когда снизу донесся яростный, пугающий вой кого-то огромного. Натиск орков неожиданно уси­лился, заставляя Испивающих Души отступить; зеле­нокожие начали бросаться прямо на болтеры и мечи, задавливая космодесантников телами. Сам магистр ра­зил направо и налево, но в конце концов был вынужден откинуться на задние лапы и попятиться от склона, чтобы не оказаться в окружении. Теперь орки были повсюду — заслуженные ветераны с уродливыми мор­дами, практически теряющимися за многочисленными шрамами — настоящее воплощение силы и жестокости.

Но за их спинами возвышался подлинный монстр. Он был огромен; он был выше не только любого орка на Неверморне, но и любого своего сородича, каких Сар­педон встречал в жизни. Его тело было наполовину за­менено механикой, а в глазах полыхала ненависть, кото­рая, как сразу понял командор, ни капли не походила на обычную звериную ярость других зеленокожих. Нет, она была очень и очень давней… столь же въевшейся в его плоть, как и застарелые шрамы. И о могуществе этого существа во многом говорило то, как оно легко разбра­сывало других орков, прорываясь к Сарпедону.

Но магистр и сам был чудовищем. Вонзив когти всех своих лап в щели камней, он присел и, точно копье, выставил перед собой посох. Взревев, подобно взбешен­ному быку, вожак пригнулся и бросился в бой, но Сар­педон стоял неподвижно.

Механическая лапа рассекла воздух со звуком пада­ющего метеора. Командор же практически не сдвинул­ся с места, уходя от удара, но его увенчанный аквилой посох, на который орк налетел всем своим весом, про­чертил глубокую рану в брюхе противника.

Посох этот был вырезан из весьма редкой психоак­тивной древесины и позволял проводить через себя большие объемы запасенной ментальной энергии. Стои­ло Сарпедону сосредоточиться и нацелить это оружие, как плоть противника рвалась в клочья, а душа отлетала. Именно так магистр поступил и сейчас, вложив в удар все глубинные силы своего разума до последней капли, пронзая внутреннюю суть звериной души вожака осле­пительно-белым раскаленным копьем.

Но, как оказалось, это существо обладало такой силой воли, с какой Сарпедон никогда прежде не сталкивался,

и копье просто сломалось. Орк выдернул посох из раны и обхватил магистра механической лапой. Испивающий Души едва успел подставить руку и не позволить клешне сомкнуться; из поршней твари забил пар. Для человека Сарпедон обладал исключительной силой, но вожак, ка­залось, состоял из одних лишь мышц и ярости, и коман­дор понимал, что рано или поздно стальные пальцы со­мкнутся и сокрушат его ребра.