Роберт Джордан - Память огня

Найнив наклонилась. — Хорошо, — сказала она угрожающе, обнимая Источник. Довольно с этим. Я выбрала тебя, потому что ты не сможешь от меня убежать.

На мгновение Авиенда выказало нечто, что могло быть страхом, но это ушло в мгновение ока.

— Дай нам приготовиться к его сожжению.

Перрин бежал в волчьем сне. Один.

Другие волки скорбно выли, сочувствуя его горю. Когда он удалится от них, они вернутся к своему торжеству, но это не делало их сострадание менее искренним.

Он не выл. Он не кричал. Он стал Юным Быком, и он бежал.

Он не хотел быть здесь. Он хотел дремоту, истинную дремоту. Там, он мог не чувствовать боли. Здесь он мог.

Я не должен был покидать ее.

Мысли человека. Почему они проникли в его разум?

Но что я мог сделать? Я обещал не обращаться с ней, как со стеклянной.

Бежать. Бежать быстро. Бежать, пока не придет истощение.

Я должен был отправиться к Ранду. Я должен был. Но сделав это, я потерял её!

В Двуречье, во плоти. Назад, к реке. Запустение, затем назад, долгий забег к Фалме.

Как мог я ожидать, что удержу обоих, затем одного отпущу?

В Тир. Затем в Двуречье. Рыча, он двигался размытым силуэтом, так быстро, как мог. Здесь Здесь он женился на ней.

Здесь он выл.

Кеймлин, Кайриэн, Колодцы Дюмай.

Здесь он спас одного из них.

Кайриэн, Гэалдан, Малден.

Здесь он спас другого.

Две силы в его жизни. Каждая тащила его. Юный бык, наконец, рухнул рядом с какими-то холмами в Андоре. Знакомые места.

Место, где я впервые встретил Илайса.

Он снова стал Перрином. Его мысли больше не были мыслями волка, его беды не были бедами волка. Он смотрел в небо, которое теперь, после жертвы Ранда, очистилось от туч. Он хотел быть рядом с другом, когда тот умирал.

Теперь он будет с Фэйли там, где она умерла.

Он хотел кричать, но в этом не было смысла.

— Я должен отпустить ее, верно? — прошептал он небу. — Свет, я не хочу. Но я научился. Научился в Малдене. Я не сделаю так больше. Я сделаю то, что должен, на этот раз.

Где-то близко птица кричала в небе. Выли волки. Охота.

— Я научился…

Птица кричала.

Крик звучал, как соколиный.

Перрин вскочил на ноги и повернулся. Здесь. Он мгновенно исчез и появился в чистом поле, которое не узнавал. Нет, он знал это поле. Он знал его! Это было Поле Меррилор, только без крови, без травы, перемешанной с грязью, без опаленной, истерзанной земли вокруг.

Здесь он нашел среди камней крошечного сокола — не больше его ладони — тихо кричащего, со сломанной лапкой. Его сердце едва билось.

Перрин закричал, проснувшись, вырвавшись из волчьего сна. Он стоял на поле среди тел и кричал в ночное небо. Неподалеку отшатнулись в ужасе поисковики.

Где? Сможет ли он найти то же место в темноте? Он побежал, спотыкаясь о трупы, над ямами в земле, проделанными драконами или направляющими. Он остановился, глядя в одну сторону, потом в другую. Где? Где?!

Цветочное мыло. Намек на аромат духов в воздухе. Перрин бросился туда и навалился всем телом на труп огромного троллока, лежащего на горе других тел почти по грудь высотой. Под ним Перрин нашел мертвую лошадь. Не в состоянии думать о том, что делает, или о том, какая сила для этого нужна, Перрин оттащил лошадь в сторону.

Под ней в небольшой впадине в земле лежала в крови Фэйли, слабо дыша. Перрин закричал, упал на колени, подхватил ее на руки, вдыхая ее запах.

У него заняло всего пару ударов сердца уйти в волчий сон, чтобы перенести Фэйли к Найнив далеко на север, и вновь выйти в реальный мир. Через несколько секунд он чувствовал, как ее Исцеляют у него на руках, не в состоянии отпустить ее даже для этого.

Фэйли, его сокол, вздрогнула и пошевелилась. Потом она открыла глаза и улыбнулась ему.

Другие герои ушли. Бергитте осталась до вечера. Рядом солдаты готовили погребальный костер Ранда ал'Тора.

Бергитте не могла остаться на дольше, но сейчас… да, она могла остаться. Ненадолго. Узор позволил это.

— Илэйн? — сказала Бергитте. — Ты что-то знаешь? О Возрожденном Драконе? — Илэйн пожала плечами в тусклом свете. Они вдвоем стояли с краю толпы, собирающейся посмотреть на то, как будет гореть костер Возрожденного Дракона.

— Я знаю, что ты планируешь, — сказала Бергитте Илэйн. — С Рогом.

— А что я планирую?

— Сохранить его, — сказала Бергитте. — и мальчика. Чтобы они стали сокровищем Андора, возможно, оружием.

— Возможно.

Бергитте улыбнулась.

— В таком случае хорошо, что я отослала его прочь.

Илэйн обернулась к ней, игнорируя приготовления погребального костра Ранда.

— Что?

— Я отослала Олвера, — сказала Бергитте. — С охраной, которой я доверяю. Я сказала Олверу найти место, где никто не будет искать, место, которое он сможет забыть, и бросить Рог там. Возможно, в океан.

Илэйн тихо выдохнула, потом повернулась к костру.

— Невыносимая женщина, — она колебалась. — Спасибо, что спасла меня от необходимости принимать это решение.

— Я так и думала, что у тебя будут такие чувства. — Вообще-то Бергитте думала, что пройдет еще немало времени, когда Илэйн поймет. Но Илэйн выросла за последние пару недель. — В любом случае, я должна быть далека от невыносимости, так как ты сделала отличную работу, терпя страдающую меня все эти последние месяцы.

Илэйн опять повернулась к ней.

— Это звучит, как прощание.

Бергитте улыбнулась. Она могла чувствовать это, иногда, когда оно приходит.

— Так и есть.

Илэйн посмотрела на нее печально.

— Ты точно должна?

— Я перерождаюсь, Илэйн. — прошептала Бергитте. — Сейчас. Где-то женщина готовится дать жизнь, и я должна родиться в том теле. Это случится.

— Я не хочу потерять тебя.

Бергитте усмехнулась.

— Ну, может быть, мы встретимся снова. А сейчас, будь счастлива для меня, Илэйн. Это означает, что все продолжается. Я снова смогу быть с ним. Гайдал… Я буду всего лишь на несколько лет моложе его.

Илейн взяла ее за руку. В глазах стояли слезы.

— Любовь и мир, Бергитте. Спасибо.

Бергитте улыбнулась, потом закрыла глаза и позволила себе раствориться.

Когда вечер опустился на землю, Тэм посмотрел на то, что когда-то было самым опасным местом для всех. Шайол Гул. Последний луч света осветил растения, которые росли здесь, распустившиеся цветы, траву, растущую вокруг лежащего на земле оружия и трупов.

«Это твой подарок нам, сын?» — спросил он. — «Последний?»

Тэм зажег факел от небольшого, мерцающего пламени, которое трещало в яме неподалеку. Он пошел вперед, проходя линии тех, кто стоял в ночи. Многим они не сказали про обряд похорон Ранда. Все бы хотели приехать. Может быть, все заслужили присутствовать здесь. Айз Седай собираются поставить памятник Эгвейн; Тэм предпочел бы тихие похороны для своего сына.

Наконец, Ранд может отдохнуть.

Он прошел мимо людей, стоящих со склоненными головами. Никто не принес огня кроме того, что был у Тэма. Остальные ждали в темноте, небольшая толпа, возможно человек двести, окружили погребальные носилки. Факел Тэма бросал яркие блики на торжественных лицах.

Вечером, даже с таким светом, трудно было отличить Айил от Айз Седай, двуреченцев от короля Тира. Все они были просто фигурами в ночи, провожающими тело Возрожденного Дракона.

Тэм подошел к погребальным носилкам вместе с Томом и Морейн, которые держались за руки с торжественными лицами. Морейн протянула руку и мягко сжала руку Тэма.

Тэм посмотрел на тело, глядя в лицо своего сына при свете огня. Он не вытирал своих слез.

«Ты все сделал хорошо. Мой мальчик… Ты все сделал так хорошо.»

Он почтительно зажег погребальный костер.

Мин стояла в первом ряду толпы. Она смотрела, как Тэм, с поникшими плечами, склонил голову перед огнем. В конце концов, мужчина вернулся, чтобы присоединиться к двуреченцам. Абель Коутон обнял его, тихо шепча что-то своему другу.

Головы в ночи, тени, повернулись к Мин, Авиенде и Илэйн. Они ожидали чего-то от этих троих. Своего рода шоу.

Торжественно, Мин выступила вперед вместе с двумя другими; Авиенда нуждалась в помощи двух Дев Копья, чтобы ходить, хотя она была и в состоянии стоять, опираясь на Илэйн. Девы ушли, чтобы оставить их троих в одиночестве перед костром. Илэйн и Мин стояли, глядя на то, как в огне сгорает тело Ранда.

— Я видела это, — сказала Мин. — Я знала, что этот день придет, с того самого момента, как встретила его. И мы три, вместе, здесь.

Илэйн кивнула.

— И что теперь?

— Теперь… — Сказала Авиенда. — Теперь мы должны удостовериться, что всё хорошо, и все искренне верят, что он умер.

Мин кивнула, чувствуя, как пульсирует комок в задней части головы, отзываясь на узы. Он становился сильнее с каждой минутой.

Ранд ал'Тор — просто Ранд ал'Тор — сам проснулся в темной палатке. Кто-то оставил свечи, которые горели рядом с его тюфяком.