Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

— Может быть…

— И возможно, нужно опасаться только животных и болезней? Могут под влиянием воздуха зародиться в мозгу неприятные мысли, пугающие видения?

— Кто знает…

Голос, ответивший Коруму, не принадлежал Илбреку.

— Илбрек? — шепнул Корум, испугавшийся, что его друг внезапно исчез.

Молчание.

— Илбрек?

— Я тоже его слышал, — сказал Илбрек. Он сделал шаг назад и огромной рукой мягко сжал кисть Корума. Затем Илбрек повысил голос — Где ты? Кто сейчас говорил с нами?

Но ответа не последовало, и они двинулись дальше. Наконец путешественники выбрались на прогалину, куда сквозь переплетения ветвей падал солнечный свет, а лесной туннель разветвлялся на три отдельные тропы. Самой короткой казалась средняя — хотя оттуда веяло холодом, в дальнем конце ее виднелось небо.

— Похоже, лучше всего сюда, — сказал Илбрек, снова садясь в седло. — Как ты думаешь, Корум?

Корум пожал плечами.

— Так заманчиво, что смахивает на ловушку, — сказал он. — Словно народ Инис Скэйта хочет нас куда-то заманить.

— Вот давай и дадим им такую возможность, — предложил Илбрек. — Если они в самом деле этого хотят.

— Я тоже так думаю.

И без лишних слов Илбрек послал Густую Гриву в средний проход.

Постепенно лиственная крыша поредела, ухабистая дорога расширилась, и теперь они ехали чуть ли не по улице, окаймленной плотным кустарником; перед ними стояли высокие выщербленные колонны, усеянные пятнами давно высохшего лишайника, коричневыми, черными и темно-зелеными. И лишь когда друзья миновали их, провожаемые взглядами резных демонических фигур, ухмылками звериных морд, они поняли, что оказались на мосту, перекинутом через широченный и до ужаса глубокий провал. Когда-то по обе стороны моста высились стены, но теперь они во многих местах обвалились, давая возможность увидеть дно провала, где кипел поток черной воды, в которой плавали, лязгали зубами и вопили разнообразные рептилии.

Над мостом носился безжалостный ветер, холодный режущий ветер, который рвал плащи и даже угрожал сбросить путников в провал с шатких плит.

Илбрек чихнул, плотнее закутался в плащ и с отвращением посмотрел вниз.

— До чего они огромные, эти змеи. Никогда таких больших не видел. Глянь-ка, какие у них зубы! Посмотри на их глаза, на костистые груди, на эти рога. Как я рад, что они не могут добраться до нас, Корум!

Тот кивнул.

— Этот мир не для сидов, — пробормотал Илбрек.

— И не для вадхагов, — подхватил Корум.

Когда они достигли середины моста, ветер настолько усилился, что даже могучему коню Илбрека стало трудно преодолевать его напор. Именно тогда Корум поднял голову и заметил существа, которых он с первого взгляда принял за птиц. Их было довольно много, летели они в беспорядке, и, когда приблизились, Корум увидел, что это отнюдь не птицы, а крылатые змеи с длинными мордами, украшенными желтыми клыками. Он хлопнул Илбрека по плечу.

— Илбрек! — сказал он. — Драконы!

Да, это на самом деле были драконы, хотя размерами они не превышали крупных орлов, водившихся в северных горах Бро-ан-Мабден. Они явно вознамерились атаковать двух всадников, сидящих на спине Густой Гривы.

Корум зацепился ногой за подпругу, чтобы ветер не мог сорвать его, не без труда извлек лук, натянул тетиву и вытащил стрелу из колчана. Приладив ее, принц до предела натянул тетиву, прицелился, сделав поправку на ветер и выпустил стрелу в ближайшего дракона. В тело она не попала, но пробила крыло. Дракон взвыл и кувыркнулся в воздухе, зубами вцепившись в стрелу. Он начал падать, неуклюже пытаясь восстановить равновесие, но вошел в штопор и рухнул в темную воду, где его уже поджидали рептилии. Вадхаг выпустил еще две стрелы, но промахнулся.

Какой-то дракон спикировал на голову Илбрека и вцепился зубами в край щита, который тот вскинул, прикрываясь. Гигант выхватил Мститель, намереваясь поразить дракона в брюхо. Густая Грива заржал и, вытаращив глаза, встал на дыбы, молотя в воздухе копытами, — и в этот момент мост дрогнул. На нем появилась новая трещина, с краю отвалился кусок и полетел вниз. У Корума свело спазмой желудок, когда он увидел, как рушится каменная кладка. Он выпустил очередную стрелу— она тоже не попала в намеченную цель, но вонзилась в горло другого дракона. Теперь вокруг Корума и Илбрека хлопали кожистые крылья, лязгали острые зубы, когтистые лапы, подобно человеческим рукам, тянулись, чтобы сорвать их с седла. Коруму пришлось оставить лук и выхватить свой пока еще безымянный меч, подарок Гованона. Чуть не ослепнув от серебряного сияния металла, он принялся как попало рубить атакующих рептилий, чувствуя, как отточенное лезвие Цластает плоть, орошаемую холодной кровью. Раненые драконы бились у ног Густой Гривы, и краем глаза Корум заметил, что по крайней мере три чудовища свалились с обломанного края моста. И еще он увидел блеск золотого меча Илбрека, тоже залитого кровью драконов, и услышал голос юноши, распевавшего песню сида (ибо таков был обычай сидов, когда к ним вплотную подступала смерть):

Враги подступают с востока,и смерти они не боятся.В пятидесяти битвах сиды дрались,запекшейся кровью покрыты они.Яростны мы на войне.Яростны мы на войне.

Корум почувствовал, что кто-то сзади повис на нем и холодные когти добрались до спины. Вскрикнув, он махнул мечом назад, и клинок разрубил чешуйчатую кожу и трубчатые кости — дракон издал кашляющий звук, и серебряный шлем Корума обдало потоком крови. Стерев с глаз липкую холодную массу, принц успел насадить на острие меча дракона, пикировавшего, выставив когти, на неприкрытую голову Илбрека.

А Илбрек продолжал петь:

Жить будет память о павших героях,и чтить будут их прах.Пусть смертные воспевают нашу судьбу.Кости сидов в родной земле остались.А мы в чужой земле умрем.А мы в чужой земле умрем.

Корум понимал смысл песни Илбрека: ему тоже не нравилось, что его жизнь достанется безмозглым тварям, что придется умирать в этом безымянном месте и никто не будет знать, как он погиб.