Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер
— Это потому, что у меня его нет. Не для того, чтобы в ближайшее время выйти за тебя замуж в Теллесбергском соборе, — призналась она, не дрогнув, встретив его взгляд. — Я хочу… О, как я хочу! Я хочу пройти по этому проходу перед всеми этими сотнями людей и встать перед этим алтарем рядом с тобой и сказать Богу — не чертовым «архангелам», а Богу — что я всегда была и буду твоей женой, навсегда! Но этого не произойдет, пока мы не доберемся до проклятого канала. Не столько потому, что нам нужен канал, сколько потому, что нам нужно наладить отношения с Сиддармарком, который будет представлен в канале.
— Тогда почему?.. — медленно спросил он, глядя на нее сверху вниз.
— Потому что у нас, возможно, заканчивается время, — сказала она очень, очень тихо. — Если «архангелы» вернутся через тысячу лет после Сотворения Мира, и если они не отреагируют так, как мы все надеемся и молимся, я никогда не увижу свой двадцать второй день рождения. — Его руки снова крепче обняли ее, но ее глаза не дрогнули. — Если есть хоть одна семья на лице Сейфхолда, которую придется уничтожить, если они попытаются восстановить Запреты, остановить индустриализацию, то это моя. Они не могут оставить нас в живых, если они так реагируют. Я поняла это в ту минуту, когда мама, папа и Мерлин объяснили нам это. В этом отношении я Нимуэ Элбан, а они снова Гбаба, Ливис.
— Но тебе и не нужно быть таким. Некоторые из новых «Ракураи» обязательно попадут в Долар, учитывая, с каким энтузиазмом королевство занимается индустриализацией. Но если ты вернешься домой, если мы устроим так, чтобы ты «отдалился» от своей семьи — а я уверен, что мама и папа сделали бы это для твоих родителей, твоих тетей и дядей, даже если мы никогда не сможем объяснить им, почему они это делают, — тогда ты и другие люди, которых ты любишь, могут не обязательно быть в списке «архангелов».
— Так что ты можешь идти домой, — слезы заблестели на ее ресницах, — и часть меня так сильно хочет, чтобы ты это сделал. Хочет, чтобы ты убрался как можно дальше от меня, от моей семьи. Но эгоистичная часть меня хочет, чтобы ты остался, и если у нас есть только четыре года, то… я… хочу… эти… годы, Ливис. — Она подняла на него глаза. — Я не могу объявить о нашей помолвке, не выйти за тебя так, как я хочу. Не прямо сейчас, и у меня, возможно, никогда не будет времени сделать это, чтобы дать это нам и твоей семье, но я хочу провести это время с тобой. Я хочу поделиться этим с тобой, знать, что мы с тобой муж и жена, независимо от того, знает или не знает остальной мир. И вопрос, который я должна задать тебе, стоя здесь, с тобой, заключается в том, хочешь ли ты этого или нет.
* * *Луна стояла высоко и серебрилась на небесах из кобальтово-синего бархата, а звезды Сейфхолда были великолепной диадемой, накинутой на ночь. Для Чариса в ноябре было прохладно, а открытые окна частной часовни пропускали легкий ночной ветерок, который колыхал пламя свечей.
Это было небольшое помещение, хотя у архиепископов, как правило, были более просторные часовни, чем у простых епископов, и в данный момент оно было переполнено. Действительно, здесь было гораздо больше народу, чем мог бы предположить случайный наблюдатель.
Мейкел Стейнейр стоял там, улыбаясь, когда молодой человек, стоявший у ограждения святилища, повернулся, чтобы посмотреть, как в часовню входит еще более молодая женщина. Ее не было под руку с отцом, потому что ее отец уже стоял рядом с женихом в качестве его шафера. Она шла под руку с очень высоким мужчиной, чьи сапфировые глаза блестели в свете свечей. Это был выбор ее родителей, а не ее сопровождающего, хотя Эйлана со слезами на глазах согласилась, что если кто-то из живых и заслуживает быть спонсором этого брака, так это Мерлин Этроуз.
Ниниэн и Стифини Этроуз, герцог Делтак и его жена, граф Пайн-Холлоу, герцог Рок-Пойнт, Ражир Маклин и дюжина других членов внутреннего круга заполнили часовню до отказа. Они прибывали по одному и по двое, используя скрытые туннели между архиепископским дворцом и Теллесбергским собором и Теллесбергским дворцом. И по всему Сейфхолду другие мужчины и женщины, присоединившиеся к битве внутреннего круга, присутствовали по своим каналам связи, наполняя часовню своим присутствием.
Архиепископ протянул руку, чтобы взять за руки молодого человека и молодую женщину, стоявших перед ним.
— Ливис и Эйлана, — тихо сказал он, — вы пришли сюда, чтобы стать мужем и женой, независимо от того, узнает ли остальной мир когда-нибудь об этом решении с вашей стороны или нет. Я уважаю вас за это, и для меня большая честь, что вы попросили меня скрепить ваш брак. И что, несмотря на то, что вы узнали правду о Церкви Ожидания Господнего, ваша вера в Самого Бога никогда не колебалась. Я верю в действительность таинств Церкви Чариса, потому что эти таинства представляют убеждения и глубокую и непоколебимую веру бесчисленных мужчин, женщин и детей, которые смогли познать Бога только через искажающую призму Церкви Ожидания Господнего. Это делает Его не менее Богом, а их — не менее Его детьми, но вы знаете истину Церкви. И поэтому, по вашей просьбе, мы будем использовать более старую литургию, в которой говорится о Боге, которого Нимуэ Элбан и Джеремайя Ноулз привезли с собой на Сейфхолд. Литургия, которую выбрали Мерлин и Ниниэн, когда поженились. Вы готовы к тому, чтобы мы начали?
Они посмотрели друг на друга, потом снова на него и, как один, кивнули.
— Очень хорошо, дети мои.
Он сжал их руки и глубоко вздохнул.
— Дорогие возлюбленные, мы собрались вместе перед Богом и перед лицом
