Крис Райт - Победы Космодесанта
— … это боевая баржа «Инкарнадин Эклиптика». Мы в двух дня пути от Морриги. Теперь я старший по званию боевой брат. Корабль получил серьезные повреждения… — вспышка на экране, помехи. Потом голос раздался вновь: — Капитан Болинвар ушел в сражение с первой волной. Ксеносы оказали мощное сопротивление. Примитивные мины-ловушки. Взрывчатка. Многие тысячи зеленокожих. Слава примарху, потери были минимальны; но я был ранен и вынужден вернуться на «Эклиптику». Капитан действовал отважно, и нашим терминаторам, сменяя ударные группы, с помощью тяжелых огнеметов и телепортаторов удалось пробиться к инжинариуму. По вокс-связи мы все слышали обратный отсчет. Полагая, что «Ревенант Рекс» готовится совершить прыжок в варп, я молил капитана вернуться. Но он ответил, что единственный способ покончить с древним скитальцем и остановить бесчинства зеленокожих — сорвать его бросок в варп.
Изображение космодесантника окутал зловещий и все усиливающийся свет.
— Когда капитан в последний раз выходил на связь, он сообщил, что варп-двигатель активен, но поврежден. Он сказал, что когитатор ведет обратный отсчет не для прыжка… А потом «Ревенант Рекс»… он взорвался. Сторожевые корабли подхватило ударной волной, «Эклиптика» получила повреждения.
В космодесантника ткнулся слуга, который брел, шатаясь и зажимая страшную рану на лице.
— Иди же! Всем в капсулы! — рявкнул Алый Консул. Затем продолжил доклад: — Свидетельствую, похоже, взрыв спровоцировал некую аномалию имматериума. Когда скитальца разнесло на куски, его обломки и наши корабли сопровождения засосало в вихрь сворачивающегося пространства. И все исчезло. «Эклиптике» удалось выкарабкаться, но мы теряем энергию и нас затягивает в гравитационный колодец ближайшей звезды. Технодесантник Геревард признал боевую баржу не подлежащей восстановлению. Поскольку наша орбита сокращается, я приказал всем уцелевшим Адептус Астартес и слугам ордена занять места в спасательных капсулах. Может, кто-то сумеет выбраться живым. Но у нас мало шансов… Да пребудет с нами Жиллиман…
Экран вспыхнул светом убийственной звезды и покрылся рябью помех. Артегалл чувствовал себя так, словно его пронзило копье. Рот словно наполнился кровью: острый медный привкус потерянных жизней. Целая сотня Алых Консулов, Ангелов Императора, находившихся под его командованием. Лучших воинов ордена. Они сгинули, унеся с собой невосстановимое семя своего генома. Империум потерял тысячелетия совокупного боевого опыта. И наследие ордена в виде тактического дредноута — ведь каждый из них сам по себе являлся бесценной реликвией. И замечательный корабль «Инкарнадин Эклиптика» тоже утрачен. Бывалая боевая баржа, принимавшая участие в бесчисленных битвах и являвшаяся неотъемлемой частью Кархарии. Всего этого больше нет. Все пропало в ненасытной глотке варпа или сожжено огнем соседней звезды…
— Ты должен отомстить за нас, брат.
Артегалл попятился к трону, но промахнулся и пошатнулся. Кто-то поддержал его, упершись плечом под огромную руку. Болдуин. Он стоял позади Артегалла и, так же как магистр, был ошарашен трагедией. Человека бы сплющило под тяжестью космодесантника, но от человека в кастеляне Болдуине оставался только мозг да сероватая физиономия, все остальное заменял задрапированный в балахон латунный каркас. Гидравлическая система вздохнула под весом космодесантника.
— Мой господин, — произнес слуга металлическим голосом.
— Болдуин, я их потерял… — пробормотал Артегалл. Лицо его застыло маской неверия и шока. С глухим скрежетом поршней и шестерен кастелян повернулся к двум слугам у пикт-передатчика.
— Прочь! — рявкнул он, приказ подхватило эхо, взметнувшееся от бронзовых стен канцеляриума.
Слуги ударили кулаками по аквилам и утонули в полу вместе с пикт-передатчиком, а Болдуин помог магистру сесть на прохладный трон из костей. Невидящими глазами Артегалл смотрел на кастеляна и почему-то вспомнил, как их, свирепых обитателей подулья, пинавшихся и брыкавшихся, в сетях вытащили из бойцовых ям и родовых пастбищ, населенных недолюдьми катакомб улья Нивеус. Артегалл прошел тест на совместимость и стал неофитом, а Болдуину это не удалось на первом же этапе. Его сочли непригодным для модификации в Астартес, и сделали слугой ордена, и с тех пор он работал на Алых Консулов. Вместе со своим повелителем-сверхчеловеком Болдуин побывал во всех уголках Галактики.
Шли десятилетия. Благодаря генно-инженерному бессмертию и боевому мастерству Артегалл шел вверх по служебной лестнице, а слишком человеческое тело Болдуина болело и подвергалось возрастным ограничениям. Когда Элиас Артегалл был избран верховным магистром ордена Алых Консулов, Болдуин пожелал стать его кастеляном. Закончилось одно столетие, началось другое, и бывший обитатель подулья сменил износившееся тело на механическое бессмертие: латунный корпус, экзоскелет и дополнительные конечности-механодендриты. Лишь доброе лицо и острый ум остались прежними.
Болдуин стоял подле Артегалла, когда тот осел на трон с перекошенным от невысказанной ярости лицом. На смену ярости пришло отчаяние, которое вновь уступило место гневу. Перед глазами Алого Консула вставали лица тех, с кем он служил. Боевых братьев, которые прикрывали его, разившего врагов. Космодесантников, деливших с ним долгие дни и месяцы патрулирования в глубоком космосе и засад в гиблых мирах. Друзей и верных братьев.
— Я их отправил туда, — прошипел он сквозь совершенство сжатых зубов.
— Они и вы действовали согласно Кодексу.
— Приговорил их…
— Они стали той дверью, которая не пускает бешеного волка. Адамантием, о который должны разбиться наши враги.
Казалось, Артегалл не слышит его.
— Я отправил их в ловушку, — говорил он.
— Не существует такого космического скитальца, который не был бы западней! Сектор в безопасности. Империум продолжает жить. Такое не дается даром. Даже Жиллиман признавал это. Позвольте успокоить вас его словами, господин. Пусть примарх осветит нам путь.
Артегалл кивнул, и Болдуин с помощью гидравлических опор затопал через зал туда, где на гравитационной платформе стоял аналой с хрустальным ларцом. Кастелян снял крышку, выпуская наружу газ. В ларце лежал потрепанный «Кодекс Астартес», принадлежащий Артегаллу, книга была раскрыта на той странице, которую магистр выбрал для напутствия перед отправкой первой роты. Кастелян подтолкнул платформу и аналой поплыл над мраморным полом к трону. Артегалл был уже на ногах. Он пришел в себя и снова стал космодесантником, магистром, несущим бремя власти, истории и грядущего.
— Болдуин, — громко произнес он со стальной решимостью во взгляде, — плодотворно ли прошли ваши с лордом-апотекарием рекрутские облавы?
— Полагаю, что так, мой господин.
— Хорошо. После столь печальных событий ордену потребуется лучшая плоть Кархарии. Тебе надо организовать дальнейший набор рекрутов. Углубись еще дальше. Нам нужны лучшие дикари улья. Сообщи лорду Фабиану, что я поручил культивацию оставшегося у нас семени. Мне нужно сто Алых Сынов — полубогов, достойных памяти их павших собратьев.
— Будет сделано, магистр.
— И вот еще что, Болдуин.
— Слушаю, мой господин.
— Пошли за реклюзиархом.
— Верховный капеллан Энобарб закреплен за десятой ротой, — мягко, насколько позволял синтезированный голос, сообщил Болдуин. — В данный момент он находится в Сухой Слепи на учебных маневрах.
— Пусть хоть в паломничество к Святой Терре отправился! Пусть явится сюда. Немедленно. Нужно многое организовать. Поминовение. Погребальные обряды. Траура такого масштаба в нашем ордене еще не бывало. Проследи за этим.
— Будет сделано, мой господин, — ответил Болдуин и оставил повелителя наедине со жгучим стыдом и равнодушными письменами Жиллимана.
— Ваши веки уже наверняка примерзли к глазным яблокам, — рычал в вокс-линк верховный капеллан Энобарб. — И тело уже вы не ощущаете как свое собственное.
Капеллан Алых Консулов облокотился о крошащийся парапет, огораживающий обзорную площадку улья Архафраил и упивался впечатляющим ландшафтом родного мира. Сухая Слепь простиралась во все стороны, подобная складкам белого пухового покрывала. Ледяные торосы выступали из молочной мглы. Днем, когда две тусклые звезды обращали внимание на Кархарию, сухой лед, облепляющий все инеем диоксида углерода, сочился призрачным паром. Сухая Слепь скрывала истинную сущность смертоносной поверхности Кархарии. Льды таили в себе лабиринт бездонных расселин, трещин и изломов, которые можно было разглядеть только ночами, когда температура резко падала, и подобные туману облака сухого льда оседали на поверхность планеты и снова замерзали.
— Ваши пальцы онемели и словно больше не является частью ваших рук. Надежда нажать на курок осталась воспоминанием, — вещал по открытому вокс-каналу верховный капеллан.
