Джеймс Барклай - Призыв мёртвых
— Это либо шутка дурного толка, либо я вижу авангард намного более крупной армии, о которой у нас на данный момент нет сведений. Капитан?
Молодой капитан дворцовой стражи в смущении переступил с ноги на ногу.
— Нас заверили, что это полный состав наступающих, — промолвил он.
— Надо же, — хмыкнул Роберто. — Боюсь, что сирранское понимание слов «силы вторжения» явно не стыкуется с моим собственным. Это охотничий отряд?
— Может быть, их немного больше, господин Дел Аглиос, — ответил капитан.
Роберто хмуро глянул на него.
— Приведи-ка мне проводника.
Роберто снова взял увеличитель и посмотрел еще раз. Шесть тысяч человек, не больше. Никакой конницы, горстка катапульт, которые волокут бычьи упряжки, в тылу тащатся провиантские фуры. По меркам Царда, не армия, а отряд, годный совершить грабительский рейд, завязать несколько мелких стычек и, может быть, спровоцировать ответные силовые действия. До рубежа Госланда им еще много дней пути, и Роберто был уверен, что они его не пересекут. Не то чтобы тамошние границы так уж непреодолимы, теперь все находились в стесненных обстоятельствах, но, вовремя получив предупреждение, госландцы вполне способны отбить нашествие небольшого войска.
— И что же они затевают? — вслух спросил себя Роберто.
— Мой господин? — не понял солдат.
— Не обращай внимания.
Должно быть, это своего рода демонстрация силы или намерений. Либо так, либо перед ними просто отряд военных строителей, собирающихся возводить укрепления или форт. Правда, непонятно для кого. В любом случае, ни о каких других вооруженных формированиях сирранцы не сообщали. Смех, да и только.
Капитан позади него кашлянул. Роберто обернулся.
— А, приветствую тебя, зоркий глаз, — обратился он к подошедшему проводнику. — Меня удивляет, почему ты, при виде столь грозной и неодолимой силы, не порываешься обнести стеной весь Сирран?
Сирранец нахмурился и сделал жест, означающий, что он просит объяснения. Роберто пришлось напомнить себе, что он дипломат, а не просто генерал, командующий легионами.
— Говоря проще, Хададз, армия, которую я вижу, не представляет угрозы для Конкорда.
Хададз нахмурился еще сильнее, а его и без того смуглая кожа потемнела, что свидетельствовало о досаде.
— Ты совершаешь ошибку, на исправление которой, если это вообще удастся, скоро потребуется слишком много времени, — заявил он. — Ты должен смотреть дальше, чем видят твои глаза.
Роберто провел рукой по лицу и поскреб щетину на подбородке.
— Вообще-то, — произнес Роберто как можно сдержаннее, — я ожидал чего-то другого. Марк Гестерис сломя голову спешит в Эсторр, чтобы известить о надвигающемся вторжении. Предполагается, что я должен предупредить о предстоящем нападении Госланд. Но когда они увидят, как эта компания переваливает через последние холмы перед границей, меня вся страна на смех поднимет. Ты понимаешь?
После недолгой паузы Хададз кивнул, глаза его сверкнули, а по лицу пробежала улыбка.
— Ясность твоего ума омрачает невразумительность увиденного.
— Что-то в этом роде, — признался Роберто.
Улыбка исчезла.
— Смелость этому врагу придает нечто больше, чем численность. Больше, чем песни, в которых говорится о победе и господстве.
Роберто устремил тяжелый взгляд на проводника.
— Хададз, у них нет Восходящих, они не обладают секретным оружием. В лучшем случае их шесть тысяч и им ни за что не перейти Горнеон, их обратят в бегство. Если ты знаешь что-то еще, пожалуйста, поделись со мной. Наш союз заключен недавно. Было бы неправильно, если бы его что-то нарушило в самом начале.
— Их подгоняет страх перед силой, которая недоступна их пониманию. Так сказала Таренак. И ты делаешь вторую ошибку, посол Дел Аглиос. Восходящий у них есть.
— Как ты… подожди, — спохватился Роберто. — Прости, ты хочешь сказать, что за десять лет они вырастили Восходящих? Невозможно.
— Нет, — сказал Хададз. — Это ваш, убежавший и нашедший новый дом.
Роберто ощутил внезапную слабость.
— Гориан. — Он покачал головой. — Маленький ублюдок. Зря я не перерезал ему глотку, когда была такая возможность. — Дел Аглиос посмотрел на Хададза. — Но даже если это так, если ты прав, он всего лишь человек. Стрела остановит его. Мы найдем его на поле боя и убьем. Он сейчас с ними?
— Нет. Он далеко, однако он управляет ими.
— Ладно, ладно. Послушай, пока я буду думать над этим, скажи мне, что, по-твоему, я должен видеть?
Хададз пожал плечами.
— Это есть на каждом лице. Это кровоточит из их душ. Они стараются держаться подальше от своего господина, но его рука может дотянуться до них отовсюду. И та цель, которая перед ними стоит, не доставляет им удовольствия.
Может быть, Хададз выражался не столь поэтично, как дипломат Таренак, но, несомненно, отличался тем же маловразумительным многословием. Роберто снова поднес к глазам увеличитель и внимательно рассмотрел несколько лиц. Ничего особенного, отличавшего их от обычных, он не увидел. Может быть, беспокойство, тревога, но…
— Нет-нет. — Он помотал головой. — В этом нет смысла.
— Мой господин? — переспросил капитан стражи.
— Они более чем в ста милях от границы Госланда. — Роберто размышлял вслух. — И они напуганы. Я хочу сказать, это было бы понятно, если бы они сближались с противником, но сейчас? У половины из них такой вид, как будто их ведут на казнь. Оглядываются по сторонам и молчат.
Роберто снова присмотрелся к цардитам. Двигавшийся во главе отряда командир остановился, колонна последовала его приказу. В его глазах не было страха, только предвкушение битвы. Рослый детина, массивного телосложения, то, что Роберто поначалу принял за шапочку, оказалось чем-то совсем другим. Его бритую голову, как, впрочем, и физиономию, полностью покрывали татуировки со сложным переплетением узоров.
— Таких я раньше не видел, — заключил Дел Аглиос.
— Да, — подтвердил Хададз. — Он из Хурана, из храмов проклятых, где уничтожают врагов короля.
— Да, рожа мерзкая, ничего не скажешь. И что же этот палач делает во главе армии, идущей маршем на Госланд?
— Распространяет свою деятельность на приграничные земли, — сказал Хададз.
— Это его они все боятся?
— Того, что он представляет.
— И что же это такое?
— Саван, который покрывает их всех. Сеть, из которой никто не может ускользнуть. Смерть.
Роберто рассмеялся.
— Прости, Хададз, но это смахивает на какую-то нелепую мелодраму. Я питаю самое глубокое уважение к обычаям и верованиям сирранского народа, но когда сталь лязгает о сталь, то побеждают отвага, умение и численность. Похоже, что ничего этого у них нет, а вот у моих легионов есть. И если цардиты вторгнутся к нам в таком составе, то это мы посеем среди них смерть, но никак не наоборот.
Похоже, что Хададз не обиделся. Какое-то время он внимательно смотрел на Роберто, подыскивая нужные слова.
— На дальнем севере карку устраивают в горах завалы, хотя у их предгорий не собралось сколько-нибудь заметных сил. И Сирран содрогается, хотя мы пока не можем установить причину. Как я понимаю, постижение наших истин ускользает от тебя, но оно будет доступно вашим Восходящим. Они поймут. Они почувствуют.
— Я не могу приказать зажечь тревожные огни и объявить о вторжении, руководствуясь лишь неясными подозрениями, — развел руками Роберто, хотя настойчивость и убежденность Хададза уже стали оказывать на него определенное воздействие.
— Тогда просто прими на веру, что опасность существует, и приготовься. Не озаряй небо пламенем, но ни на мгновение не ослабляй бдительности. Мы столетиями наблюдаем за Цардом и знаем, что цардиты всегда с уважением относились ко времени — это ценность, которую они не склонны растрачивать по пустякам. Что-то затевается, и в руках этой армии ключ от затворов, что сдерживают лавину.
— Что именно? — буркнул Роберто. — Пока все, что я слышу, это только домыслы и предположения.
— Наши познания не всеобъемлющи. Это предупреждение.
— И мы благодарим тебя за то, что ты привлек наше внимание к происходящему. Я не хочу быть невежливым, но ты должен увидеть проблему с моей точки зрения.
— Я понял. — Хададз поклонился. — Тебе следует продолжить путь к границе Госланда.
Роберто кивнул.
— Для меня честь дышать с тобой одним воздухом!
Хададз снова улыбнулся.
— Телом и душой с тобою!
— Что ж, по крайней мере, мы кое-что узнали об обычаях друг друга.
— Эта дорога не имеет продолжения.
— Конца, Хададз. Мы бы сказали «не имеет конца».
— Как тебе угодно.
Роберто снова повернулся к армии Царда. Первое впечатление от этого войска — растерянность, от которой он не избавился и сейчас. Чувство нереальности происходящего не покидало генерала. Любой человек, находясь в здравом уме и увидев собранные здесь силы, не стал бы даже всерьез задумываться о вторжении. Но Хададз был прав: цардиты не тратили впустую время и людей. К тому же Роберто уже успел усвоить: если сирранцы видят в чем-то предмет для беспокойства, значит, лучше принять их точку зрения.
