Дэн Абнетт - Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус

— «Байхата» содержит философскую и практическую основу пути воина. Все витриане обязаны прочесть ее и усвоить ее принципы перед тем, как отправиться на войну. Через ее мудрость мы постигаем тактику, она делает наши руки сильнее, дарует нашему разуму ясность, ее честь ведет нас к победе.

— Должно быть, отличная книга, — подколол Каффран.

— Так и есть, — раздраженно отмахнулся Зогат.

— То есть вы заучиваете ее наизусть? Или носите с собой?

В ответ витрианин расстегнул бронежилет и показал внутренний карман из серой ткани.

— Мы носим ее у сердца. Работа восьми миллионов людей, записанная на моноволоконную бумагу.

— Можно посмотреть? — Каффрана это почти впечатлило.

— Моноволокно настроено на контакт с генами владельца книги, никто другой не может прикасаться к ней. — Зогат застегнул бронежилет. — К тому же она написана на витрийском. Уверен, ты ничего там не поймешь. Даже если бы и мог, это было бы серьезным оскорблением со стороны чужака — читать священный текст.

Каффран откинулся на стену воронки. Несколько секунд он молчал.

— У нас на Танит… У нас таких штук нет. Никакого великого искусства войны.

— У вас нет своего кодекса? — Витрианин вопросительно смотрел на него. — Нет философии боя?

— Мы просто так живем, и все… — заговорил Призрак. — Мы живем по одному правилу: «Если нужно драться — дерись что есть силы, а подходи незаметно». На воинский кодекс явно не тянет.

— Действительно… недостает глубокого подтекста и смыслового богатства доктрин витрийского искусства войны, — поразмыслив, заключил Зогат.

Оба замолчали.

Каффран прыснул. А через мгновение оба гвардейца безудержно хохотали.

Они успокоились не скоро. Нежданное веселье чуть разрядило атмосферу мрачного напряжения, навеянную всеми кошмарами дня. Артобстрел продолжал громыхать над их головами, и каждый снаряд грозил испепелить их. Но страх отступал.

Успокоившись, витрианин глотнул из фляги и предложил ее Каффрану.

— Вы, танитцы… Я слышал, вас осталось немного.

— Едва наберется две тысячи. Все, кого комиссар-полковник Гаунт смог спасти в день Основания нашего полка, — кивнул Каффран. — В день гибели нашего мира.

— Но все же вы прославились, — заметил Зогат.

— Прославились? Да, пожалуй. Благодаря этой славе нас бросают на самые грязные диверсионные задания, которые можно придумать. Нас забрасывают в оккупированные врагом ульи и на миры смерти, куда не пробраться никому, кроме нас. Иногда я задаюсь вопросом: кто будет разгребать всю эту грязь, когда мы кончимся?

— Мне часто снится родина, — задумчиво произнес витрианин. — Мне снятся города из стекла и хрустальные залы. Я точно знаю, что больше никогда их не увижу. Но меня согревает то, что они навсегда останутся в моих мыслях. Должно быть, это тяжело — потерять свой дом.

— А что не тяжело? — переспросил Каффран. — Это тяжелее, чем штурмовать укрепления? Может, тяжелее, чем умирать? Вся жизнь в служении Императору тяжела. В каком-то смысле быть бездомным — преимущество.

Эти слова заставили Зогата внимательно взглянуть на собеседника.

— Мне больше нечего терять. Мне нечем угрожать. Нет ничего, что заставит меня подчиниться и исполнять чужую волю. Существую только я, имперский гвардеец Дирмон Каффран, слуга Императора, да пребудет он на Троне вечно.

— Вот видишь, у вас все-таки есть своя философия, — произнес Зогат. Какое-то время оба молчали, слушая гром орудий. Наконец витрианин решился задать вопрос: — Как… как погибла твоя родина, танитец?

Каффран закрыл глаза и задумался, будто выуживал из памяти что-то, что глубоко спрятал и не хотел вспоминать.

— Это было в день Основания… — начал он со вздохом.

Дальше отсиживаться они не могли. Во всяком случае — здесь. Даже если бы снаряды не взрывались все ближе, гвардейцев продолжало трясти от случившегося с Дрейлом. Одно воспоминание об этом гнало их прочь.

Корбек приказал Греллу и Кураллу заминировать склады и как-нибудь заткнуть проклятые барабанные машины. Дальше Призраки двинутся вглубь вражеской территории и наделают там побольше шуму. И будут продолжать, пока их не спасут или не перебьют.

Организованная рота — чуть больше сотни человек, выживших после превращения Дрейла, — уже начала выдвигаться, когда вернулся Бару. Один из троих разведчиков, которых Корбек высылал вперед. Бару вернулся не один. Прижатый огнем артиллерии, он добрых полчаса просидел в траншее. Потом один из снарядов безнадежно разворотил прямую дорогу обратно. В тот момент Бару потерял всякую надежду вернуться к своим. Пробираясь по изгибам траншей, мимо витков колючей проволоки и заградительных кольев, он с удивлением наткнулся на пятерых танитцев: Фейгора, Ларкина, Неффа, Лонегина и майора Роуна. Когда начался обстрел, они успели спрятаться в траншее и теперь блуждали, пытаясь придумать какой-нибудь план.

Радость от встречи была обоюдной — и бурной. Ларкин славился как лучший стрелок полка, его меткость и острый глаз пригодились бы на обратном пути. Фейгор тоже знал, с какого конца браться за лазган. К тому же он был не последним среди разведчиков. Лонегин разбирался в саперном деле, и Корбек немедленно отослал его на помощь группам Грелла и Куралла. Нефф был санитаром, медики сейчас ценились на вес золота. А командирский талант Роуна не подлежал сомнению. Полковник немедленно отдал под его руководство часть солдат.

Ночь полыхала взрывами, их яркие вспышки сопровождались какофонией барабанного боя. Освещаемый беснующимся заревом обстрела, Грелл вернулся к Корбеку. Мины уже отсчитывали свои пятнадцать минут отсрочки до детонации.

Не теряя времени, танитцы двинулись по основной транспортной магистрали завода. Корбек выстроил их в две колонны. Авангард составляла группа из шести человек: сержанта Грелла, снайпера Ларкина, диверсантов Маколла и Бару, ракетометчиков Мелиара и Домора с миноискателем. Их задачей было расчистить путь следующей за ними роте. И огневой мощи отряда хватало не только на то, чтобы предупредить своих об опасности.

За спинами Призраков взлетели на воздух склады. К черным небесам взметнулись желтые и зеленые сполохи, очерчивая силуэты строений вокруг. Барабанный бой стал тише.

Наконец взрывы смолкли, послышались другие, более отдаленные звуки. Бой ближайших барабанов перекрывал перестук дальних. Хаотичный грохот вновь обрушился на гвардейцев. Корбек раздосадованно сплюнул. Барабаны били по ушам, выводя из себя. Вспоминались ночи в нэловых лесах дома, на Танит, возле сторожевых костров. Раздавишь одного надоедливого сверчка — его стрекот подхватят сотни где-то в темноте.

— Пошли, — проворчал он. — Мы их выкопаем. Все выкопаем и разнесем. Все до последнего фесова барабана.

За спиной перекатывался одобрительный рокот голосов. Призраки шли вперед.

Майло схватил Гаунта за рукав и заставил его повернуться к западу за миг до того, как в шести километрах от них расцвело зеленоватое пламя.

— Они бьют ближе? — спросил он.

Гаунт поднял свой моноскоп. Перед глазами поворачивался размеченный край колеса автоматической подстройки, следуя за взглядом комиссара, скользящим по далеким зданиям.

— Это еще что? — прохрипела голосом Зорена ближняя связь. — Вроде не артиллерия.

— Согласен, — отозвался Гаунт.

Он остановил отряд и приказал закрепиться на достигнутой позиции — среди сырых, полузатопленных складов в низине. Взяв с собой Майло и нескольких солдат, комиссар вернулся назад, к Зорену, догонявшему их со своим полком.

— Мы не одни. Кто-то еще оказался по эту сторону ада, — обратился он к витрийскому командиру. — Похоже, эти здания взорваны стандартными фугасными зарядами Гвардии.

Зорен кивнул.

— Я… боюсь, что… — начал он со всей осторожностью. — Я сомневаюсь, что это кто-то из моих людей. Витриане подчиняются строгой дисциплине. Ну, если у них нет особых причин, неизвестных нам. Ни один витрианин не станет так использовать взрывчатку. Это все равно что зажечь сигнальный огонь для вражеских наводчиков. Скоро их позицию начнут обстреливать.

Гаунт задумчиво поскреб подбородок. Он тоже решил, что это проделки танитцев. Роун, Фейгор, Куралл… может, даже Корбек собственной персоной. Все они известны тем, что временами совершают необдуманные поступки.

В этот момент новая цепь взрывов сожрала еще несколько складов.

— Если они продолжат в том же духе… — прорычал Гаунт. — Проще сразу передать противнику свои координаты по воксу.

Зорен подозвал своего связиста. Гаунт яростно выкручивал рычаг настройки канала, раз за разом твердя одно и то же в микрофон в проволочной рамке. Взрывы гремели не так уж далеко. А значит, есть шанс.