Джеймс Сваллоу - Кровавые Ангелы: Омнибус
Кейн видел, как Рафен протянул свой кулак, и кровь из неглубокого пореза закапала в воду.
— Готовьтесь, — сказал сержант, — вот теперь они идут к нам.
Нокс прорычал в ответ и колючим взглядом окинул своих Расчленителей. Воины в черном и красном, в свою очередь, приготовились к бою. Стоящий рядом Церис достал свою силовую булаву. Он нацелил ее к глубочайшей части заполненного водой ангара.
— Там!
Кейн увидел движение в мутных водах, стремительные и гибкие очертания двигались там словно дым. Он однажды слышал, что морские хищники способны учуять в воде единственную каплю человеческой крови с расстояния больше чем в километр, и если это было правдой, то он мог себе представить, как рой вокруг "Неймоса" теперь стремился сюда.
Поверхность воды внезапно забурлила и в следующий момент из-под воды выскочили черные, как ночь, очертания.
Кейн открыл огонь, хотя еле мог различить силуэт своей цели. Он заметил торс, зазубренные изгибы когтей и попал в него по счастливой случайности. Болтерный снаряд ударил тиранида в бок и моментально в воздухе возникла резкая вонь. Солоноватый, словно ржавчина, смрад гниющей рыбы и чего-то отвратительного и кислотного. Он скорчил гримасу. Существа могли источать химический след и если все оставить как есть, он привлечет всех тиранидов на сотни километров вокруг. Яркий заряд плазмы проревел в воздухе и ударил в одного из тиранидов в воде, за ним последовали болтерные снаряды, которые разорвали тело.
— Ликторы! — прорычал Сов, отстреливая их из-за катушки с тросами. — Но другие… как хрящеперы на Кретации…
— Адаптировались, — процедил сквозь зубы Кейн, — они убили высших хищников Дайники и теперь стали ими!
Из-под воды появилось пять существ. Одно, сотрясаясь в конвульсиях, уже умирало.
Остальные издали настолько высокочастотный вопль, что Кейн ощутил, словно в его голову вонзили иголки.
— Не оставлять никого в живых! — орал Рафен, целясь из плазменного пистолета. — Быстро убиваем их, пока они не позвали еще!
Церис смело выпрыгнул из-за укрытия, дабы ударить одного из гибридов акул-ликторов. Ярко-белой дугой летела его силовая булава. Когда оружие попало в зверя, в этот краткий миг, псайкер выпустил заряд телепатической силы и тиранид снова завопил — но на сей раз в агонии. Кейн повернулся, целясь из своего болтера, сделал паузу буквально на долю секунды, чтобы выбрать куда стрелять, и снаряд полетел в скопление трупной плоти вокруг глотки зверя. Усики ликтора разорвало и изо рта, похожего на миножий, его вырвало черной кровью.
Псайкер проревел боевой клич, и раз за разом бил зверя булавой, пока пси-силовые шипы не раскололи костяной экзоскелет головы ликтора.
Обжигающая отдача раскаленного воздуха дважды обдала Кейна, когда Рафен стрелял в цель Цериса, чтобы наверняка уложить тварь. Еще один вопль чужаков привлек его внимание, когда второй тиранид дернулся в воде, и один из его массивных, секущих когтей плавился и трещал, словно свечной воск. Выброшенные гильзы лязгали по решетчатой палубе у его ног. Брат Пулуо прикончил раненного, вопящего зверя, во время ходьбы вгоняя в его тело снаряд за снарядом из своего тяжелого болтера.
Кейн ощутил, что обнажил клыки, и ощутил грохот крови в своих ушах. На его устах был вкус битвы, сладкий и сильный.
Аджир был пойман ударом хвостового плавника другого ликтора и загрохотал по палубе в воду, после чего приземлился на отмель с гневным криком. Пока он с плеском карабкался обратно по рампе, чтобы присоединиться к сражению, Гаст и Эйген уложили зверя выстрелами в морду. Нокс увяз в ближнем бою, свои цепным мечом нанося огромные рваные раны грудной броне зверя. По ликтору пробежал мышечный спазм и тот выстрелил в сержанта конусом из крюков. Нокс парировал атаку и поймал зубцами своего оружия тянущийся за крюками канат из жил. Вращающиеся зубцы с рычанием разорвали его на части. Туркио помог Расчленителю, его бионическая рука приняла на себя всю силу отдачи, когда он, держа болтер только ею, выстрелил в ногу тираниду. Припертый к палубе Нокс зарычал и погрузил свой цепной меч в мягкое подбрюшье ликтора, и его вес помог жужжащему оружию достать до жизненно важных органов.
Остался еще один. Кейн откатился в сторону, когда Рафен предупреждающе выкрикнул его имя. Когда он нырнул, в воздухе прогудел огромный коготь-полумесяц. Задержись он хоть на мгновение, мощный удар чужака отсек бы ему голову. Продолжая разворачиваться, он сделал два выстрела наугад. Кейн услышал отчетливый треск, когда масс-реактивные снаряды ударились в хитиновую грудную броню ликтора. Существо замычало от боли, но не прервало атаки.
Костяной плавник-конечность, с которого свисали комки волокнистой слизи, зазубренный до места соединения с телом, подобно кнуту, оцарапал палубу за ним. Астартес выстрелил в него, но ему негде было укрыться. В пылу боя он был вынужден позволить зажать себя между грузовыми контейнерами и дальней стеной. С влажным свистом перед ним разошлись когти — и затем ликтор-акула отшатнулся, воя в агонии. Ореол обжигающей плазмы окутал его спину, и зверь от дикой боли начал вертеться волчком. Кейн увидел, как подпрыгнул Сов и попытался убить его в рукопашной, но ксенос уклонился, схватил его и выбил оружие из рук Расчленителя. Неустрашимый, рычащий космодесантник продолжил атаку. Массивный кинжал, длинный и тонкий трехгранный клинок из полированной стали с фрактально заточенной кромкой выскочил из наруча доспеха Сова. Склонившись для удара, он погрузил гибельное лезвие меж толстых ребер и вогнал его по самую рукоятку, после чего провернул кинжал, чтобы расширить рану.
Кейн выстрелил в тварь и смутно осознал, что с других сторон тоже стреляют, каждый Астартес тщательно прицеливался в конечности тиранида, в страхе случайно попасть в своих товарищей.
Ликтор завыл и начал молотить конечностями. Кейн видел все сражение во всем его кровавом великолепии. Зверь рвал себя на части, дабы вырвать клинок из внутренностей. Оружие Сова и его правую руку оторвало и отбросило вместе с кровавой мешаниной. Из плеча Расчленителя точками била кровь. Его откинуло в сторону запоздалым взмахом зазубренных когтей.
Сов отлетел в нагромождение складских ящиков и исчез в этой груде. Из разорванного живота последнего ликтора стекали ручейки крови и маслянисто-черная жижа. Он превратился в мишень для ливня болтерных снарядов и плазменных разрядов. Предсмертный вопль существа отразился от стен, затем затих, превратившись в шипение кипящих жидкостей. Рафен подошел к трупу и ударом ноги отправил его в затопленную секцию ангара. Вокруг них висел смрад горелого мяса и жженого кордита. Его лицо было оцарапано и кровоточило.
— Выкиньте это в океан. Пусть их сородичи сожрут трупы.
Кейн подошел к груде поваленных контейнеров, куда приземлился Сов, но Нокс его опередил. За ним шел клирик-апотекарий Гаст. Сержант свирепо раскидал обломки и поднял своего раненного воина с палубы. При падении Сов потерял свой шлем, его бородатое лицо было бледным. Рафен спросил.
— Он…
— … жив, — проскрежетал Нокс. Расчленитель замешкался, пытаясь сформулировать, и наконец-то добавил. — Пока что.
До того, как командир Кейна сказал что-то еще, Нокс отдал краткий приказ Гасту и клирик потащил Сова на верхние палубы "Неймоса".
После долгой паузы Кейн увидел, как Рафен спрятал свое оружие и посмотрел на пленку темной жидкости на поверхности морской воды.
— Мы освятили этот мир своей кровью и кровью врага, — произнес он, а его взгляд витал где-то вдалеке, — и если нам придется, мы завалим эти моря их телами.
НАД поверхностью воды небеса окрасились слабым отдаленным свечением надвигающегося рассвета. Лучи солнца спустились на волны, окрашивая их в чеканное серебро.
Но под ними, куда никогда не заглядывало солнце, в бескрайней серой мгле бездонных разломов, погружался в глубины "Неймос". Трупы чужаков, немые свидетельства ярости Астартес, исковеркало ходом субмарины. Мелководные потрошители ощутили останки и остановились на несколько мгновений, рассчитывая попировать. Но они остались в стороне, когда животные чувства тиранид уловили плывущее рядом кое-что большое и гораздо более смертоносное. Существо наблюдало и оценивало свои шансы против вторгшихся в его царство.
Под поверхностью, куда никогда не заглядывало солнце, за "Неймосом" в глубины последовали темные и гибкие очертания.
Глава седьмая
Гоел Беслиан осторожно ступал, прислушиваясь.
На килевой палубе, в самой нижней секции отсека с двигателями "Неймоса", гудящие редукторы пели рапсодию машин. Превосходно отлаженные механизмы, шестеренки, стержни и передачи соединялись друг с другом в безупречном исполнении своих функций. Все это было еще более невообразимым из-за почтенного возраста систем. Двигатели субмарины были основаны на философии строения, заложенной в веках, когда человечество еще не покинуло колыбель Святой Терры. Хотя подобно некоторым служащим Адептус Механикус, Беслиан был одним из тех, кто в глубине души верил, что человечество на самом деле сначала эволюционировало на Марсе и перебралось на соседнюю планету задолго до появления Императора, а не согласно тому, на чем настаивают другие. Марс всегда был прибежищем гениев, обителью величайших умов человечества.
