Фрэнк Герберт - Дюна
Джессика отбросила лист и кинулась спасать сына. В то же мгновение закрытая на пневмозапор дверь распахнулась, и в нее впрыгнул Поль, что-то сжимавший в правой руке. Дверь снова захлопнулась. Он увидел мать, протиснулся сквозь густую листву, взглянул на фонтан и сунул туда руку, подставив сжимаемый в ней предмет под журчащую воду.
— Поль! — она схватила сына за плечо и перевела взгляд на его руку. — Что это?
Он ответил спокойным голосом, хотя по его тону она сразу поняла, чего ему стоило это спокойствие:
— Тележало. Я поймал его у себя в комнате и раздробил ему носик, но все равно лучше подстраховаться — пусть вода позакорачивает ему все внутренности, верно?
— Покажи! — приказала Джессика.
Он подчинился.
Наконец ей удалось овладеть собой:
— Вынь руку. А это оставь там.
Он вытащил руку из фонтана и стряхнул ее, не сводя глаз с поблескивающего металла. Джессика обломила веточку и ткнула в неподвижное жало.
Оно было мертвым.
Уронив стебелек листа-записки, она посмотрела на Поля. Он изучал комнату с тем пристальным вниманием, которое было ей так знакомо — по-бенджессеритски.
— Здесь легко устроить ловушку, — сказал он.
— У меня есть основания думать, что здесь безопасно.
— Моя спальня тоже считалась безопасным местом. Хайват говорил…
— Это было тележало. Значит, в доме был кто-то, кто им управлял. У него очень ограниченное дистанционное управление. А установить его могли и после Хайвата.
Но тут же она вспомнила о записке: «…от проверенного и надежного лица из ближайшего окружения…» Не Хайват, нет. Ох нет, не Хайват.
— Люди Хайвата сейчас прочесывают дом, — сказал Поль. — Жало чуть было не угодило в старуху, которая пришла меня разбудить.
— Мейпс Шадут, — пробормотала Джессика, вспоминая встречу у винтовой лестницы. — Отец послал за тобой людей…
— Это терпит. А почему ты думаешь, что тут безопасно?
Джессика показала на грифельную доску и рассказала о записке.
Поль слегка расслабился.
Но Джессика оставалась внутренне напряженной. В голове без конца вертелось: Тележало! Милосердная Матерь! Ей пришлось использовать все свое умение, чтобы не впасть в истерику.
Поль деловито произнес:
— Это, разумеется, Харконнены, Нам пора кончать с ними.
В запертую на пневмозапор дверь постучали — условный стук, код одного из батальонов Хайвата.
— Войдите, — сказал Поль.
Дверь широко распахнулась, и на пороге показался высокий человек в форме Атрейдсов с хайватовской эмблемой на фуражке. Ему пришлось пригнуться, чтобы войти внутрь.
— Вы здесь, господин. Экономка нам так и сказала, что вы здесь. — Он окинул взглядом комнату. — Под полом на чердаке мы обнаружили тайник. Там сидел человек с пультом управления тележалом.
— Я хочу принять участие в допросе, — поспешно сказала Джессика.
— Прошу прощения, миледи. Мы взяли его несколько неаккуратно. К сожалению, он мертв.
— Какие-нибудь документы?
— Пока мы ничего не нашли, миледи.
— Он уроженец Аракина? — спросил Поль.
Джессика удовлетворенно кивнула сыну — хороший вопрос.
— Выглядит как туземец, — ответил офицер. — Его посадили в тайник около месяца назад. Там он и сидел, ожидая нашего приезда. Вчера, когда мы обследовали чердак, никаких следов не было, клянусь честью.
— Никто не ставит под сомнение вашу честь, лейтенант.
— Я ставлю, миледи. Нам следовало использовать ультразвуковые щупы.
— Я полагаю, что этим вы сейчас и занимаетесь? — спросил Поль.
— Да, господин.
— Пошлите кого-нибудь к моему отцу сказать, что мы задерживаемся.
— Сию минуту, господин, — офицер посмотрел на Джессику. — В инструкции Хайвата сказано, чтобы в подобных обстоятельствах молодого господина под охраной препроводили в безопасное место, — он снова окинул взглядом комнату. — Что это за помещение?
— У меня есть все основания считать, что здесь безопасно. Комнату проверяли и я, и Хайват.
— С вашего позволения, миледи, я выставлю снаружи охрану, пока мы не проверим весь дом еще раз, — он поклонился, отдал честь Полю, развернулся и вышел. Дверь за ним мягко закрылась.
Поль прервал наступившее молчание:
— Может, мы после них проверим дом сами? Ты замечаешь вещи, которые другие не видят.
— Это крыло оставалось последней частью дома, которую я не осматривала. Я решила отложить его напоследок, потому что… — Джессика не договорила.
— Потому что Хайват лично за него поручился, — продолжил за нее Поль.
Мать бросила на него быстрый вопросительный взгляд.
— Ты не доверяешь Хайвату? — спросила она.
— Совсем нет, просто он уже стар… и слишком много работает. Нам следовало бы немного его разгрузить.
— Боюсь, что мы просто оскорбим старика и только снизим его работоспособность. Когда Хайват узнает, что случилось, ему будет так стыдно… В это крыло и муравей не пролезет.
— Все равно мы должны принять свои меры, — настаивал Поль.
— Хайват с честью служил трем поколениям Атрейддсов. Он достоин всяческого уважения и доверия. Мы в бесконечном долгу перед ним.
— Мама, а почему, когда отец на тебя за что-то сердится, он говорит «бен-джессеритка» так, словно это бранное слово?
— И что же не нравится во мне твоему отцу?
— Когда ты с ним споришь.
— Ты — не твой отец, Поль.
Это ее очень расстроит, подумал Поль, но я обязательно должен рассказать ей, что новая экономка говорила о предателе.
— Ты что-то скрываешь? — спросила Джессика. — Это не похоже на тебя, Поль.
Он пожал плечами и пересказал свой разговор с Мейпс.
Джессика подумала про письмо на стебле листа. Неожиданно для самой себя она показала его сыну и объяснила, в чем дело.
— Отец должен немедленно узнать об этом! — воскликнул Поль. — Я составлю шифровку и передам ему по радио.
— Нет. Дождись, пока вы останетесь с ним наедине. Нужно постараться, чтобы об этом знало как можно меньше народу.
— Ты считаешь, мы не можем доверять никому?
— Все не так просто. Эта информация, возможно, специально сбивает нас с толку. Люди, через которых она дошла, могут вполне искренне верить, что говорят правду, и не догадываться, что выполняют чье-то задание.
Лицо Поля оставалось невозмутимым.
— Чтобы посеять подозрение и недоверие в наших рядах. И сделать нас слабее.
— Когда вы останетесь с отцом с глазу на глаз и ты ему все расскажешь, то предупреди его и о такой возможности.
— Понял.
Она повернулась к окну. Оно выходило на юго-запад, и было видно, как садится солнце Аракиса — большой желтый шар, висящий низко над скалами.
Поль обернулся к матери:
— Я все-таки думаю, это не Хайват. Может быть, Юх?
— Юх — императорский доктор, он не считается приближенным герцога. К тому же могу тебя заверить, что он ненавидит Харконненов так же сильно, как и мы.
Поль проследил ее взгляд и тоже принялся рассматривать скалы, размышляя: И это не Джерни… и не Дункан. Может, кто-то из младших офицеров? Тоже исключается. Все они — выходцы из семей, преданных нам не одно поколение.
Джессика потерла лоб, чувствуя, как она устала. Сколько здесь опасностей! Она принялась изучать желтый из-за фильтра пейзаж. Сразу за землями герцога начинались обнесенные высоким забором склады сырца, из которого делают пряности. Вдоль забора, как длинноногие пауки, стояли вышки с часовыми. Из окна было видно, по крайней мере, два десятка складов с сырцом, который еще предстояло раскладывать в низине на солнце и сушить.
Солнце медленно опустилось за горизонт. Звезды появились так неожиданно, словно выпрыгнули на пружинках. Одна яркая, низко висящая звезда вдруг быстро и ритмично замигала: вспышка, пауза, вспышка, пауза…
В комнате стало темно. Поль подошел к матери и встал рядом.
Но Джессика полностью сосредоточилась на яркой звезде, висевшей слишком низко над утесами Большого Щита.
Это чьи-то сигналы!
Она попыталась в них разобраться, но код был совершенно незнакомый.
Внизу, в долине, тоже начали загораться огоньки — желтые, на фоне синего мрака. Внезапно один из них, слева от нее, сделался ярче, еще ярче и тоже замигал: вспышка, вспышка, пауза, вспышка!
И пропал.
Лжезвезда над утесом тоже сразу погасла.
Несомненно, сигналы… В ней возникло неясное, тревожное чувство.
Кому и зачем понадобилось перемигиваться? Почему бы им не воспользоваться более надежными средствами связи?
Ответ очевиден: все средства связи в руках герцога Лето. К световым сигналам могли прибегнуть только его враги — агенты Харконненов.
