Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 2: Дракон Памяти
– Когда ты что-нибудь ел? – горестно спросила она у Хагира, не уверенная, что он ее услышит. При всей своей доблести он сейчас казался ей ребенком вроде Коля или даже меньше, которому необходима ее забота.
Хагир услышал ее вопрос и даже понял, но ответить не мог. Ему вспоминались только битвы, удары, споры, опять удары, выпады… Усадьба, пустырь, море, берег, скачка почти вслепую через ночной лес, усадьба Торвида, усадьба Ульвмода, опять ночной лес, опять Березняк, опять битва, только во дворе… Выходило, что в последний раз он ел овсяную кашу, селедку с горохом и кусочки медвежатины, которые Тюра подавала ему этими самыми руками… утром перед появлением Вебранда, вчера… ровно сто лет назад.
Глава 3
Всю ночь Хлейну одолевало беспокойство; ей снились обрывочные, нелепые сны, она часто просыпалась, вертелась, тосковала о чем-то, в голову лезли мысли обо всем самом неприятном и тревожном, что только было в ее жизни. Потом она опять незаметно засыпала, чтобы увидеть очередной короткий и нелепый сон, нырнуть в него, как в мелкую воду, откуда ее снова вскоре вытолкнет на поверхность.
Наконец она проснулась и поняла, что больше не заснет. Чувствовалась близость утра. Женщины в покое еще спали, даже скотницы возле двери не шевелились. Но Хлейне хотелось выйти: какое-то смутное предчувствие тянуло ее наружу. Вспомнился один из рассказов Гельда, который она слышала еще в детстве: одну женщину в усадьбе, где каждую зиму пропадали люди, вот так же в ночь Середины Зимы одолело желание выйти, а когда она вышла, то ее сразу схватила безобразная великанша… Так и мерещилось, что на дворе ее ждет что-то особенное, важное, значительное, что разом все изменит, поможет ей… А девичья кюны Бертэльды сегодня казалась особенно душной и темной…
Хлейна осторожно выползла с лежанки и стала одеваться, стараясь никого не потревожить. Даже удивительно, до чего ловко это стало у нее получаться…
На дворе было почти светло, серые сумерки зимнего рассвета понемногу таяли. Хлейна посмотрела на небо и вдруг поняла, что зима проходит: в йоль в это время еще висела непроглядная темень. А теперь свет растущего дня все сильнее размывает тьму, как весенняя вода размывает снизу снеговые горы; у света и воды один цвет – сероватый… Значит, весна близится, как ни странно. Но почему-то эта мысль не обрадовала Хлейну. Весна придет к каким-то другим людям. Ей, внучке оборотня, весна ничего не даст: не нужно ей будет ни «кукушкиных гуляний», ни песен и плясок у летнего костра. Хагира нет с ней, а никто другой ей не нужен…
Закрыв за собой дверь, Хлейна стояла в двух шагах перед домом и чего-то ждала. Длинные дома, ограждающие двор, вялые струи дыма над дверьми, вчерашние замерзшие следы… Все серо-коричневое, скучное. Даже огромный, с пивной котел, серебряный шлем на высоком воротном столбе казался тусклым и унылым. Зачем она вышла? Чего хотела, на что надеялась? Сами боги не изменят прошлого, не уничтожат несчастья ее жизни. Что бы ни случилось – она по-прежнему останется внучкой оборотня, по-прежнему будет содрогаться при мысли о том, что за кровь течет в ее жилах…
От ворот к ней медленно шла высокая человеческая фигура. Хлейна заметила ее уже на середине пути и удивилась: как он сюда попал, ведь ворота заперты? Было совершенно тихо, даже мерзлая грязь не похрустывала под ногами гостя. Высокорослый мужчина кутался в серый плащ, но голова оставалась открыта, и Хлейне сразу померещилось в нем что-то знакомое. Что – она не могла вспомнить. Уж это точно не Йофрида…
Заглядевшись, Хлейна вдруг обнаружила, что с другой стороны к ней медленно приближается еще один человек, такой же тихий, смутный… Очертания обеих фигур казались как-то смазаны, нечетки. Хлейна отчаянно заморгала: что у нее с глазами, на месте одного мерещатся двое, трое! Да сколько же их!
На дворе уже собралась целая толпа. Она заполнила все пространство между хозяйским домом и конюшней, и даже у дальнего угла амбара мелькали те же серые плащи. Хлейне хотелось попятиться, но она боялась сдвинуться с места. Это не живые люди, она видела эта так же ясно, как любой человек видит, мужчина перед ним или женщина. Очертания тел расплывались в воздухе, так что трудно было понять, где же они кончаются, толпа сливалась в сплошное облако, а лица выглядели спокойными, сосредоточенными и значительными. Хлейна скользила взглядом с одного лица на другое, везде замечала что-то знакомое, но не могла понять, где и когда видела этих людей. Кто они такие?
Толпа призраков колебалась в нескольких шагах перед ней, как туман над болотом, но ближе никто не подходил. От них веяло холодом, и тусклые глаза, устремленные на Хлейну, мерцали бледно-голубыми огоньками. Все, все смотрели на нее, и она ощущала, что чья-то огромная неодолимая воля пригнала к ней эти призраки, она – их цель, их свет, они сошлись к ней, как темной ночью люди сходятся на свет костра. Было жутко, хотелось заслониться от взглядов этих мертвых глаз: они вытянут из нее жизнь, погубят! Кто прислал их? Йофрида?
– Кто прислал вас ко мне? – задыхаясь, едва сумела выговорить Хлейна.
– Ты! – ответил голос. Нельзя сказать, чтобы это был человеческий голос или несколько голосов; звук походил на тот шепот, которым Йофрида когда-то давно впервые нарушила ее спокойный сон. Он не исходил от кого-то, а находился везде, как холод воздуха, как сумерки; Хлейна, казалось, не слышала его ушами, а впитывала всей кожей. – Ты позвала нас твоей волей. Дух твой тосковал и призвал нас, чтобы дать тебе ответ.
«Я не звала!» – хотела ответить Хлейна, но не посмела. И тут же поверила, что призраки говорят правду. Она тосковала и тоскует сейчас, а ее кровь способна отдавать приказы духам даже втайне от собственной воли и разума.
Но даже больше, чем эта внезапно открытая способность, ее волновало, ради чего они пришли. Призраки не приходят просто так. Это знак! Это дурной знак, что-то случилось! Что? Что? Хагир! Ее била сильная дрожь, хотелось самой броситься к призракам, тормошить их и спрашивать, но она не могла двинуться и чуть не плакала, мучительно ощущая свое бессилие. Хагир! Что с ним? Она так много думала о нем, что все вокруг казалось с ним связанным. И при виде толпы призраков только Хагир пришел ей на ум. Неужели он встретился с ее отцом, и эти духи пришли объявить ей, что все для нее кончено, что больше не нужно, нельзя ждать и надеяться на что-то… Если он… Если это – знак его гибели…
В толпе призраков обозначился один, и он казался выше ростом, чем все остальные. Его лицо показалось Хлейне еще более знакомым, но что-то в нем было не то… Призрак остановился всего в двух шагах перед ней. И вдруг она вспомнила.
Стормунд Ершистый! Тот самый квитт, шумный, упрямый, разговорчивый и не слишком ученый, которого взял в плен ее отец Вебранд. Только сейчас он был не шумным, а неслышным и невесомым. В мучившей Хлейну растерянности появилась хоть одна точка опоры, но это не прояснило мысли, а, напротив, еще больше сбило с толку. Стормунд Ершистый, самый земной и простой человек, – и мир призраков… Мелькнуло ощущение, что она не проснулась и не наяву вышла из девичьей, а опять спит и видит еще один нелепый сон этой тяжелой ночи.
– Великие события свершились, – зазвучало в воздухе. Призрак с лицом Стормунда смотрел на нее бледно-голубоватыми, тускло мерцающими глазами, такими же невыразительными и неотличимыми от прочих, губы его не двигались, голос исходил от всей фигуры, слетал со складок туманного плаща. – Великие битвы прогремели, и еще более великие битвы ведут они за собой. Много крови пролилось в землю, и еще больше крови прольется на радость подземным порождениям Локи. Вебранд Серый Зуб лишил меня жизни, но Хагир сын Халькеля назвал его своим другом. Им не суждено враждовать больше до тех самых пор, пока один из них не последует в Палаты Павших за нами. Он отказался от мести за меня, но исполнится предсказание: то, к чему он страстно стремится, станет его проклятием. Из того блага, что он задумает, выйдет зло. Так отомстил ему Ночной Волк, так отомщу и я.
Пока призрак говорил, Хлейна медленно пятилась и вдруг уперлась спиной в дверь дома. Она плохо понимала слова призрака, но ощущала их огромную значимость: это было больше, чем она могла принять и разместить в сознании. Серая толпа казалась все ближе, она смыкалась вокруг Хлейны, как туман, хотелось стучать в дверь, разбудить кого-нибудь из живых людей, не оставаться наедине с призраками ни мгновения больше.
А потом она вдруг обнаружила, что находится во дворе одна. Призрачные воины исчезли – вокруг только постройки и замерзшие в грязи вчерашние следы. А она стоит, прижавшись спиной к двери дома, и бессмысленно смотрит в пустоту. Но в ушах ее четко звучит голос, похожий на шепот из-под земли. «Им не суждено враждовать больше…»
Как только мужчины встали, Хлейна тут же отозвал Гельда в сторону, даже не дав ему умыться. Торопливым шепотом излагая свое видение, она держала Гельда за локоть и бросала боязливые взгляды по сторонам, будто ждала, что призраки вернутся. Рядом с живым теплым человеком потусторонние гости казались еще более холодными и жуткими.
