Майк Ли - Нагаш непобежденный
Великий визирь низко поклонился, ткнувшись лбом в каменные плиты пола, когда Неферата спустилась по широким ступеням с царского возвышения.
— Тысяча, тысяча извинений, о великая… — начал он.
— Что это значит, Убайд? — прошипела Неферата. Ее хриплый голос под золотой маской звучал жестко и угрожающе. — Что он здесь делает?
Убайд выпрямился и умоляющим жестом вскинул руки.
— Клянусь, не знаю, — ответил он. — Прибыл чуть больше часа назад с небольшой свитой и несколькими слугами.
Как у большинства ламианцев-аристократов, у великого визиря была изящная шея, высокие скулы и выдающаяся вперед челюсть. Годы богатой жизни не смягчили его, как многих других пэров. Несмотря на возраст, тело его оставалось худощавым и сильным. Многие при дворе подозревали, что он чародей, но Неферата знала, что визирь всего лишь умеет за собой ухаживать. Он даже взял за обычай носить на концах своих маленьких пальцев золотые колпачки, каждый из которых заканчивался длинным искусственным ногтем, по моде чинуш из Шелковых Земель, расположенных за морем. Его жеманные манеры не улучшили настроения царицы.
— Где армия? — требовательно спросила она. — Последнее сообщение гласило, что она все еще в трех днях пути отсюда!
Убайд беспомощно пожал плечами:
— Это невозможно выяснить, о великая. Скорее всего, они до сих пор где-нибудь на торговом тракте, к западу от Золотой Равнины. И уж наверняка не вблизи города. Похоже, царь поспешил обогнать свое войско.
Как и большинство его благородных союзников, отметила Неферата, с каждой секундой раздражаясь все сильнее.
Все, абсолютно все в походе Ламашиззара на Махрак пошло не по плану, а теперь он рискует пробудить гнев народа, в чьей поддержке будет отчаянно нуждаться в ближайшие годы.
— Где царь сейчас? — холодно спросила она.
Тщательно сохраняемое на лице выражение спокойствия и уверенности вдруг оставило визиря.
— Он… он в подвалах, — подавленным голосом произнес Убайд. — Пошел со своими людьми прямо туда…
— В подвалах?! — вскипела Неферата. — Зачем? Посчитать кувшины с зерном и медом?
— Я… — запнулся Убайд. — Я не уверен, что могу это сказать…
— Зубы Асаф! — выругалась царица. — Это был сарказм, Убайд. Я прекрасно знаю, что он там делает. Отведи меня к нему.
Глаза Убайда расширились.
— Я не уверен, что это подобающий поступок, о великая…
Неферата расправила плечи. Ее глаза в прорезях маски злобно сверкнули. Золотое лицо оставалось невозмутимым и холодным.
— Великий визирь, царь нарушил древнюю традицию, вернувшись в город таким… неординарным… манером. По обычаю и по закону он еще не вернулся официально, что означает только одно: я продолжаю править этим городом от имени Ламашиззара. Ты меня понимаешь?
Великий визирь склонил голову. Все последние полтора года он очень старательно скрывал свои истинные чувства по поводу тайного распределения власти. По справедливости править Ламией в отсутствие Ламашиззара должен был Убайд — считалось, что царицы Ламии не должны пачкать себя земными делами государства. Сейчас, восемнадцать месяцев спустя, Убайд понял, что заставило царя сделать такой вопиющий выбор.
— Прошу вас, идите за мной, о великая, — ответил он и поднялся на ноги.
Большой дворец пронизывала сеть тайных ходов, построенных специально для многочисленных слуг. Убайд вел царицу по настоящему лабиринту из узких, тускло освещенных коридоров и пыльных кладовых. Из-под маски Неферата толком не видела, куда идет. Фонарь слуги подскакивал впереди, как некий дразнящий речной дух, заманивающий ее в глубину, навстречу року.
Внезапно повеяло холодом и сыростью, и царица поняла, что спускается в подвал по целому ряду длинных наклонных пандусов. По шее и рукам побежали мурашки, но Дочь Луны подавила дрожь. Спустя несколько минут она увидела, что узкие стены коридоров раздвинулись, и они с проводником оказались в большом помещении с низкими потолками. Стоящим вдоль стен округлым глиняным кувшинам, запечатанным воском, казалось, нет числа. В отдалении послышался шум голосов.
Убайд вел царицу из одного подвала в другой, мимо кувшинов со специями, солью и медом, тюков одежды и брусков пчелиного воска. Пространство опять начало сужаться, и царица догадалась, что они направляются в самую старую часть подвалов. Теперь голоса раздавались более отчетливо, и наконец среди них выделился приглушенный, настойчивый голос мужа.
Неожиданно великий визирь остановился и отошел в сторону. Неферата устремилась вперед и вошла в маленькое помещение, заполненное пузатыми кувшинами с вином, запечатанными царскими печатями. Влага сочилась с потолка. На стенах горели факелы, отбрасывая на пол странные, прыгающие тени.
Ламашиззар, король-жрец Ламии, Города Зари, стоял над открытым кувшином вина и жадно пил из золотой чаши. Его богатые шелковые одежды были испачканы дорожной пылью, черные волосы, завитые в тугие локоны, спутались и пропитались йотом. Вокруг царя стояли с полдюжины придворных, все в грязной одежде. Они едва держались на ногах от усталости. Некоторые пили вино, остальные бросали тревожные взгляды на рабов, лихорадочно трудившихся в дальнем конце комнаты. Царила суета, и внезапного появления царицы не заметил никто.
Неферата довольно долго рассматривала стоявших в подвале мужчин, и ее раздражение переросло в ледяную ярость. Она сделала еще шаг и глубоко вздохнула.
— Это дурное знамение, — заявила царица холодным ясным голосом.
Каменные стены отразили испуганные возгласы, аристократы обернулись. Их темные лица побледнели, а глаза потрясенно расширились. К глубочайшему удивлению Нефераты, многие потянулись за мечами и спохватились только в самый последний момент. Но никто не расслабился. Ни один из них. Взгляды метались от Нефераты к царю, словно они не знали, как поступить дальше.
Наступила очередь царицы смотреть на них в изумлении. Некоторых из этих людей она знала как ближайших сторонников Ламашиззара, остальные, хотя и ламианцы, были ей незнакомы. На лицах застыло одинаковое напряженное, суровое выражение, глаза лихорадочно блестели.
Они похожи на загнанных в угол животных, подумала Неферата, радуясь тому, что маска полностью скрывает ее недоумение и растерянность. Неужели война делает это с цивилизованными людьми?
Царь тоже ошеломленно смотрел на царицу. Его красивое лицо вытянулось. Землистый цвет лица, запавшие щеки — результат плохого питания и недостатка сна, однако взгляд стал даже более острым и пронизывающим, чем раньше. Ламашиззар опустил чашу. По его заостренному подбородку широкими струйками стекало красное вино.
— Что, во имя зари, ты тут делаешь, сестра? — проскрежетал он.
— Я? — рявкнула Неферата. Ее гнев преодолел нарастающее беспокойство. — Меня больше интересует, что здесь делаешь ты? — Она наступала на Ламашиззара, стиснув кулаки. — Существуют священные ритуалы, и их полагается соблюдать! Царь не может вернуться в город, не принеся сначала Искупительную Жертву Востока! Ты должен поблагодарить Асаф за то, что она благословила тебя перед походом на войну! — Гнев Нефераты усиливался, голос делался все громче и наконец загремел, как колокол. — Но армию ждут только через несколько дней! Причал Асаф пуст, там нет подношений горожан. Подобающих жертв еще никто не приносил!
Царица метнулась вперед и выбила чашу из рук царя.
— Что случилось? — прошипела она. — Ты выпил все вино, награбленное по пути отсюда до Кхемри? Неужели не мог подождать еще два дня, чтобы утолить жажду? Это оскорбление богам, брат!
Все замерли. Неферата буквально ощущала напряжение, потрескивающее в воздухе, как запертая в клетке молния. Царь смотрел мимо нее.
— Ты нам пока не требуешься, Убайд, — сказал он великому визирю.
Убайд поклонился, торопливо вышел, шурша мантией, и почти побежал, насколько позволяло его достоинство.
Ламашиззар уставился на царицу бездонным, странным взглядом. Он поднял руку. Кончики его пальцев коснулись золотого изгиба маски на щеке царицы.
— Богам все равно, сестра, — мягко произнес он. — Они больше не слышат наших молитв. Узурпатор Нагаш позаботился об этом на равнине под Махраком. Разве ты не читала моих писем?
— Разумеется читала, — ответила Неферата, пытаясь подавить холодок, охвативший ее при упоминании имени Нагаша. Они с Ламашиззаром родились в самый расцвет правления Узурпатора — бывший Верховный Иерофант погребального культа Кхемри держал в железном кулаке всю Неехару. Когда цари Востока подняли мятеж против Кхемри, все познали истинный ужас власти Узурпатора. В конце концов истина восторжествовала, но цена победы оказалась настолько непомерно высока, что о ней не принято было говорить.
