Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

Думаю, что Азот был «фратером феррум» — Железным Отцом — до того, как впал в немилость. Там, где ему сняли серворуку, в его броне по-прежнему находились отверстия. Кем бы он ни был прежде, теперь он стал нашим сержантом.

Он воззвал к нам, ревя вопреки суматохе внутри трюма:

— Смертники! Наши строй ни разу не был сломлен. Будьте стойки. — Я услышал сервоскрежет его перчатки, когда он сжал рукоять своего громового молота. — Будьте решительны. Наше бесчестье требует от нас этого. Смерть ждет. Мы не страшимся её! Ибо что такое смерть…?

— Для тех, кто уже мёртв! — проревел я в унисон со своими братьями.

Старый Азот умел обращаться со словами. Думаю, его мне будет не хватать больше всего.

Зазвучали предупреждающие клаксоны, совпав по времени с приливом багрового света, затопившего потолок над нами. Мы были близки, но не было никаких гарантий, что мы достигнем «Ретиария» невредимыми.

В пустоту выпустили более тридцати штурмовых таранов, все они управлялись медузийскими Бессмертными. Я сомневался, что даже половина из них сделает это беспрепятственно.

«Цест» — прочное судно, специально приспособленное для этой задачи. Он был очень быстрым, но суммарный орудийный огонь, извергавшийся между двумя большими судами сквозь бездну космоса, оказался слишком интенсивным.

Большие массивы пустоты разделяли «Горгонеску» и «Ретиария», окутанных беззвучными взрывами, похожими на иссеченные туманности, и огромными облаками быстро рассеивающейся шрапнели. Для нас, на борту нашего крошечного штурмового тарана, это было долгое и опасное путешествие. Но для этих двух великих гигантов такое расстояние считалось близким.

В то время как наш корпус содрогался от каждого столкновения, инерционные подавляющие зажимы удерживали нас в устойчивом положении. Я закрыл глаза и представил себе пункт нашего назначения.

Я видел «Ретиария» прежде, во время Великого Крестового Похода. В те времена это было уродливое и неповоротливое судно, вполне соответствующее своим свирепым обитателям. Его бока были окрашены лазурным и грязно-белым, в подражание боевой броне легионера. Тупоносый и покрытый мускулами из отсеков истребителей и аблятивных бронепластин, он напоминал борца, принявшего форму корабля.

Я почувствовал, как наш удар резонирует сквозь корпус «Цеста», стеклянный кулак бился о стальной зажим. Если бы не яростно палящие магна-мелты, размягчавшие грозную кожу «Ретиария», мы бы в мгновение ока разлетелись обломками.

Но поскольку они были, мы вонзились глубоко. У нашего стеклянного кулака имелись надкрылья, разрезавшие внешнюю плоть куда большего судна.

Мы прорвались, окруженные улетучивающимся облаком железистого дыма, наш маленький штурмовой таран пробурился через корпус звездолёта и надежно закрепился на месте. Высадившись в тёмном, наполовину освещенном ангаре, у нас было мало времени, чтобы сориентироваться, прежде чем прибыли противоабордажные команды, чтобы попытаться отразить нашу атаку.

— Сомкнуть щиты!

Азот проревел приказ, но мы уже и так начали строиться.

Это была архаичная тактика, напоминающая о романиях и греканцах Старой Земли, но она была эффективной. На войне многое остается неизменным, и, когда мы пробились на судно, которое, как мы когда-то считали, принадлежало нашим союзникам, из всего этого на первом месте в моём сознании встал братский конфликт.

Но на этой палубе мы столкнулись со смертными бойцами, а не с нашими бывшими братьями по оружию, Пожирателями Миров.

Энергичный, решительный обстрел ударил в нас первым, жаркий лазерный огонь изливался с ломанных огневых линий поспешно собранными орудийными командами. Мы держались, поглощая их огонь, принимая всё, что они обрушивали на нас, не дрогнув. А затем мы пошли вперед, двигаясь как один, эгида наших прорывных щитов была непроницаема для отважных мужчин и женщин, пришедших остановить нас.

Несмотря на очевидное отсутствие преимущества, смертные солдаты «Ретиария» пошли в рукопашную. Ещё три штурмовых тарана ударили в эту секцию корабля, и все четыре отделения объединились прежде, чем бойцы ударили по нам. Их пулевые оружия и тяжелые молоты оказались фатально неэффективными.

Слабый импульс их атаки был рассеян, когда они разбились о нашу стену щитов, и мы поглотили это воздействие, после чего вернули его в десятикратном объеме. Медузийские боевые клятвы резали воздух столь же чисто, как и любой клинок.

И почти столь же смертельно.

Смертные дрогнули пред нашей яростью и кажущейся нерушимостью.

Я смял своего первого противника, позволив крови из его разбитого черепа забрызгать мой щит, прежде чем прикончить его. Мне потребовалось сделать всего один шаг, и вот я уже несусь вперед вместе со своими бессмертными братьями. Второму я прострелил скулу, его лицо растворилось в дымке, когда взорвался масс-реактивный снаряд. Я врезался в третьего, разбив ему ребра. Четвертый от нашего наступления упал передо мной, и я рассек ему горло краем своего прорывного щита, едва заметив кровь, омывшую мой бронированный ботинок.

Наша цель сделала нас безжалостными. Блокада вокруг верхних слоев атмосферы Исствана не позволяла X Легиону добраться до своего отца, и «Ретиарий» был лишь одним из судов, стоящих на нашем пути. Наша миссия была проста. Приказы наших Железных Отцов — предельно ясны. Уничтожить корабль любыми доступными средствами. Если это означает, что нам придется умереть, то так тому и быть.

Неумолимо и неизбежно мы разгромили контратакующие силы «Ретиария». После чего вырезали оружейные команды, а затем — матросов, пока не убили всех членов экипажа в поле зрения. Это был бесславный, но необходимый поступок.

После этого мы нарушили строй, чтобы быстро нейтрализовать остальных. Палуба была скользкой от вражеской крови, но разглядеть её в тусклом свете было проблематично.

— Где мы? — спросил Мордан.

— Думаю, в кормовом инжинариуме, — ответил я. Я немного знал о планировке судна, поскольку оно придерживалось существующей схемы экспедиционного флота. — В одном из меньших ангарных отсеков, близ внешней обшивки судна.

Ангар, относительно небольшое помещение с низким потолком и простыми палубными плитами под ногами, использовался для размещения разносторонней, малой заградительной авиации «Ретиария». На данный момент он был свободен от звездных истребителей и штурмовиков, Пожиратели Миров бросили их все в схватку с судами Железных Рук, пытавшихся прорвать блокаду. Вместо них узкое пространство заполняли такелажники и загрузчики боеприпасов. Такелажные цепи свисали с верхних шкивов, слегка покачиваясь из-за битвы. Было душно, из отверстий в стенах струями вырывался пар. Всеобъемлющее, животное тепло покрыло все поверхности тонким слоем испарины. Стояла вонь.

В моем ухе затрещал вокс-передатчик. Общий канал. Как и ожидалось, через пустую статику донесся голос брата-капитана Удриса с «Горгонески».

Азот доложил ему, что мы успешно проникли на борт и двигаемся вглубь судна. Сопротивление было минимальным.

Мы все знали, что это скоро изменится.

— Блокада? — спросил Сомбрак, когда Азот закончил получать приказы с «Горгонески».

— Всё ещё цела, — ответил Азот. — Мы узнаем, если это изменится. Эти залы заполонит огонь, стены разрушатся, а нас выбросит в пустоту. Пока что они держатся. Поэтому мы должны разбить их. Внизу под нами умирают Авернии, братья.

— Хотелось бы мне стоять подле Горгона в последний раз, — склонив голову, произнес Катус.

Азот хлопнул его по плечу рукой в перчатке. В голосе бывшего фратера чувствовался скрытый гнев. Он мог быть направлен как на развернувшееся на Исстване предательство, так и на лишение его звания. Или же и на то, и на другое одновременно.

— Да, Катус, как и мне. Но у нас своя судьба, и свершится она здесь, на борту «Ретиария».

Мы двинулись дальше, оставив мёртвых гнить в тепле.

Как только экипаж мостика обнаружил наше вторжение, на «Ретиарии» заблокировали переборки и запечатали все взрывозащитные двери, стремясь запереть нас в не жизненно важной части корабля.

Пока два моих брата с лазрезаками занимались вскрытием взрывозащитной двери, ведущей к ангару, остальные заняли оборонительное положение. Азот отозвал меня в сторону. Настроение его было мрачным.

— Ни слова от других отделений, — сказал он мне. — Кунэда, Воррус, Хаккар… — Он покачал головой. — Вылетело тридцать три штурмовых тарана. На данный момент мне известно лишь о четырех, достигших «Ретиария», и все они находятся в этом ангаре. Как далеко инжинариум?

— Он относительно близко, — ответил я, эйдетически вспоминая схемы, — но прежде чем мы достигнем его, нам придется пройти через лабиринты тоннелей и комнат, лежащих за этими дверями.