Владлен Подымов - Пасынки шторма Часть первая
Серый "Данцун" прошелестел тормозами и остановился.
Марахов выключил двигатель и позволил себе несколько минут отдыха - расслабив руки на руле и закрыв глаза. Настоящее блаженство! Люди Киримэ заставили его понервничать. Это был весьма опасный эксперимент - даже небольшая ошибка грозила серьезными проблемами. Но у него не было выхода - ведь то, что он узнал этим утром, не оставило времени для раздумий. Надо действовать быстро, пусть это и рискованно.
Серж пожал плечами и завел машину.
Усилитель подбросил в двигатель порцию энергии и тот блаженно заворчал, как если бы под капотом вдруг проснулся большой и сытый кот. Марахов тронул педаль и теплый ветер, наполненный дикой смесью морской соли и запаха уноханы вновь ласково лизнул его лицо.
Шоссе неслось ему навстречу, заворачивая чуть к востоку.
Через полчаса он был уже у знакомой деревни. Съехав с дороги, Серж провел "Данцун" мимо кривых, слегка наклоненных в сторону гор яблонь, и остановил машину в десятке метров от входа в дом Нобунаги.
Скрипнула дверь и на пороге появился старый архивист. Он неопределенно хмыкнул, подошел ближе и озабоченно осмотрел Сержа, - Нобунага хорошо помнил, каким нашел необычного гостя пару дней назад на пороге дома, - и вновь хмыкнул. На сей раз - удовлетворенно. Марахов выглядел вполне хорошо.
- Вы быстро поправили здоровье, господин Марахов.
- Благодаря вашим отварам полезных трав, - улыбнулся Серж, - хоть они и имеют необыкновенно отвратительный вкус…
Старик расхохотался:
- Если бы лекарства были хороши на вкус, их бы звали травяными настойками и подавали в ресторанах!
Серж усмехнулся и кивнул.
- Однако, полагаю, что дело не только в моих травах, - добавил старик, - никогда не видел раньше, чтобы они так хорошо действовали.
Серж пожал плечами и безотчетно прикоснулся к левому карману брюк. Там лежало несколько капсул с регенерином.
- Как бы там ни было, а я уже вполне здоров.
Старик царапнул его лицо взглядом и согласно кивнул:
- А я уж беспокоился утром, когда вернулся и не нашел вас дома, господин Марахов. Теперь вижу - беспокоился напрасно.
Марахов подошел к дому и присел на ступеньки у входа. Архивист слегка приподнял левую бровь. Его гость сидит на ступенях, когда в доме есть хорошие толстые циновки и удобные кресла? Какое странное поведение.
Серж улыбнулся и поднялся.
- Я зайду в свою комнату - мне надо обдумать некие события.
Нобунага слегка кивнул.
- И я был бы рад, если бы вы потом уделили мне десяток минут, господин Нобунага.
Негромко рассмеявшись, старик махнул рукой:
- У меня много свободного времени. Я с радостью потрачу часть его на разговор с вами, господин Марахов. Верно, вы не просто так приехали из города.
Марахов несколько раз кивнул и направился в дом.
Нобунага тихо добавил:
- И я еще не слышал вашей истории про горы, господин Марахов.
Тот приостановился и пожал плечами. Обернулся и пообещал:
- Услышите.
Он прошел сквозь гостевую комнату, свернул в коридор, поднялся по лестнице, проскрежетал толстым бронзовым ключом в замке и оказался в "своей" комнате.
Марахов присел на кровать и некоторое время рассматривал стены из гладких лакированных досок, желтоватый цвет которых напоминал ему бледный янтарь, большой черный стол из неясного происхождения древесины, пару наивно-возвышенных картин с видами моря и гор.
Он успел привыкнуть к этим вещам, к этой комнате, к этому дому. К старому архивисту, к молодому офицеру полиции, к случайной женщине, которая недавно спасла его от него самого. К удивительному городу, в который его занесла судьба и приказ Координатора Кубикса Танцующего Лотоса Филиппа Моттэ. А еще вернее - не судьба и не что-либо иное, а железная воля двух древних стариков, - Лентера и Тоххайдо - людей, нить жизни которых терялась в такой далекой тьме веков, что мало кто мог это представить.
Он успел привыкнуть к Кинто и его жителям, как привыкал не раз к вещам и людям, городам и местностям. Неудачное качество для полевого агента, задача которого - идти по времени и пространству. Бесценная способность для того, кто хочет остаться на этом пути человеком.
Он - привык, а сегодня днем ему придется решать - остаться ли здесь и навсегда потеряться во времени, или вернуться обратно не выполнив задания.
Марахов подошел к столу. Достал из заплечного мешка толстую черную пластину, сильно надавил на нее ладонью и дождался, пока в воздухе проявится экран. Потыкав в него пальцами, он добрался до того, что сейчас было самым важным. На экране медленно наливалась алым надпись:
"Энергонакопители: 22% стандарта.
Критический предел: 62 часа".
Марахов мрачно кивнул. На возвращение в свое время у него есть всего шестьдесят два часа. Чуть меньше трех суток. И еще надо учесть время на разного рода непредвиденные случайности… Еще минус два часа. У него ровно шестьдесят часов.
Как много!
Если подумать - вечность!
Серж рассмеялся. Смех звучал странно и агент Кубикса резко умолк. Выключил комп и спрятал его в мешок. Взамен достал тонкие золотистые полоски и широкую серую пластину, отливающую облачной сталью.
Разделся, небрежно побросав на кровать рубашку и брюки. Укрепил на руках и ногах по одной золотой полоске, так, чтобы они кольцами обхватывали локти и колени. Потер грудь и неохотно приложил к ней стальную пластину. Та едва слышно чмокнула и присосалась к коже. Серж привычно вздрогнул от короткой обжигающей боли. На глазах выступили слезы.
Серж лег на пол, вытянул руки вдоль тела, закрыл глаза и расслабился. Текли минуты, дыхание его становилось все тише и тише, пока совсем не замерло… Сила, дремлющая в пластине, медленно просыпалась.
И - вот!
Тело вздрогнуло, раз, другой… Сердце остановилось, призадумалось, затем забилось частым молотом. Тело тряслось все сильнее, ладони шлепали по полу, глаза слепо уставились на деревянные балки потолка. Изо рта потянулась ниточка слюны. Волны боли накатывали на Сержа, изредка вздымаясь настоящим штормом.
Ураган близился.
Вскоре в океане боли и огня взметнулась волна. Нет - Волна! Она понеслась, накатываясь на близкий берег, становясь при этом все выше и грознее. Приподнялась, застыла на мгновение в воздухе и - обрушилась!
Руки Сержа резко распрямились. Кулак врезался в ножку стула и тот разлетелся по комнате щепой и обломками. Тело агента выгнулось и он глухо застонал. Еще несколько минут продолжалась агония, но, наконец, все стихло.
Через какое-то время Серж пришел в себя. Он провел ладонью по груди, сжал левый локоть - золотые полоски и пластина исчезли. Медленно оделся и посидел на кровати, тупо глядя в пол, кое-где запорошенный серебристой пылью. Вздохнув, агент поднялся и отправился на разговор с архивистом.
Старые деревянные ступени, что уже полвека верно служили хозяину дома, подавались под ногами с едва слышным скрипом. Марахов спустился на первый этаж и нашел там Нобунагу, который устроился за чайным столиком в главной комнате и задумчиво жевал тоненькие полоски сушеного мяса. Хозяин дома уже давно с тревогой прислушивался к происходящему на втором этаже и теперь пристально вгляделся в гостя, ища объяснений недавнему грохоту и стуку.
Не нашел.
Серж молча упал в кресло у столика и положил в рот одну из полосок. Язык обожгло огнем. Агент Кубикса вздохнул и сжевал еще пару-тройку кусочков мяса.
Архивист слегка улыбнулся:
- Вы весьма громко думаете, господин археолог. В следующий раз, когда вы пойдете подумать, я покину дом. А то вдруг вам в голову придет какая-нибудь особенно сильная мысль - и вот, нет господина Нобунаги, погиб под развалинами!
Марахов усмехнулся и промолчал.
Они сидели и молча пили чай, размышляя каждый о своем.
Когда чашка опустела, Нобунага махнул рукой в сторону окна, которое было раскрыто во всю ширь. За окном виднелись близкие горы.
- В Кинто верят, что с гор приходит все плохое. Я часто думаю, что люди правы в своих мыслях.
Марахов пожал плечами:
- Все? А как же кофе? Его же выращивают на склонах гор - я об этом столько слышал. И железо - его же добывают из шахт на юге. И - нефть…
- Кофе? Железо и нефть? Возможно лишь кофе, да пара сортов чая. А железо и нефть - сделало ли оно хоть одного человека на шафранный лепесток счастливее?
- Значит - кофе и чай? И больше ничего?
- Больше ничего.
Нобунага умолк. Молчал и Марахов, лениво гадая, к чему старик завел этот разговор. Истекали последние минуты спокойной жизни и Сержу совершенно не хотелось спорить с архивистом, доказывая, что горы - это горы. И что не все, что приходит с гор - опасно и неприятно.
Старик отодвинул от себя тарелочку с мясом и прищурился:
- Так что вы расскажете о горах, господин Марахов?