Стив Лайонс - Мертвецы идут
Создание метнуло на Карвена взгляд, полный ненависти, которой не могло скрыть даже то, что левая глазница плавилась и растекалась. Тварь бессильно дернулась, затем затихла.
Карвен был еще жив. Быстро перевел дуло вправо, ожидая напороться на когти второго монстра, но тот куда-то пропал. В панике юноша бросился на землю и откатился, но никто не подкрадывался к нему сзади, как он того боялся. Тут Карвен осознал, что наполовину расплавленный упырь тоже исчез и больше не слышно шипения мелтаганов или треска лазганов. Сражение закончилось.
Врагов не осталось — ни живых, ни убитых. Исчезли они так же внезапно и необъяснимо, как появились. Но это значило… это означало, что они могут с той же легкостью вновь возникнуть здесь в любую минуту и никто не угадает, откуда они появятся.
Карвен заставил себя встать с земли и пойти вперед. В наступившей тишине его шаги прозвучали неожиданно громко — хруст щебня под ногами напомнил треск лазерного огня. Из дверных проемов показались выжившие бойцы взвода СПО, однако теперь их было всего четверо, а не десяток, как несколько минут назад.
— Кто командир взвода?
Карвен не сразу понял, кто говорит и что вопрос адресован ему. Гвардеец в чине лейтенанта угрожающе навис над ним, и Карвен нервно сглотнул, глядя в темные глазницы маски-черепа.
— Сержант Фласт, сэр. Но он погиб, и тело сожжено.
— Какой был последний приказ?
— Выбираться из города.
— Теперь это невозможно.
Говоря с лейтенантом, Карвен заметил первую полоску зари, осветившую эстакады. Асфальт задрожал от мощного подземного взрыва, и он понял, что лейтенант прав. «Упыри слишком сильно нас задержали», — осознал он, и у него пересохло в горле.
— Мое обозначение, — сказал офицер в маске-черепе, — лейтенант 4432–9801–2265–Феста, командир первого гренадерского взвода Восемьдесят первого пехотного полка Крига, рота Бета. Ваши люди переходят под мое командование.
Карвен не понял, считать ли ему сказанное просьбой или приказом. Язык по-прежнему не слушался, и он просто кивнул. Парвел докладывал по воксу ситуацию с отрядом, однако Карвен не надеялся, что полковник Браун, губернатор, или кто там сейчас командовал, пошлет флаер за несколькими выжившими эспэошниками. Сейчас в такой же ситуации оказались тысячи людей, среди которых есть куда более важные персоны.
Один гвардеец Крига, повыше и похудее прочих, обходил эстакаду, осматривая павших и оказывая помощь немногим выжившим раненым при помощи сервиторов. Те следовали за ним по пятам, перетаскивая оборудование и оружие. Наткнувшись на смертельно раненного гвардейца, криговец прочитал над ним короткую молитву и добил выстрелом в голову. Затем снял с покойника снаряжение и передал сервиторам. Отряд потерял тринадцать бойцов, в живых оставалось меньше двадцати.
Медик остановился над лежащим солдатом СПО, и Карвен на мгновение испытал надежду, что еще один его товарищ вернется в строй. Хотя вид обезображенного тела оставлял мало надежды. Однако медик зачем-то вытащил шприц и воткнул в руку павшего. Кравен не сразу понял, что происходит.
— Стойте! — запротестовал он, подбегая. — Ты не можешь так с ним поступить!
— Он скоро умрет, — ответил медик бесстрастным тоном.
— Я знаю. Я вижу, но…
— Мы отрезаны от баз снабжения, — криговец наполнил шприц свежей кровью и протянул его сервитору. — Поэтому должны полностью использовать все доступные ресурсы. Твоему товарищу кровь все равно больше не нужна, но она может спасти жизнь тому, кто еще служит Императору. Я полагаю, он хотел бы послужить Императору?
Спорить с этой логикой оказалось непросто, но и смотреть на действия медика не хотелось. «Что это за люди, — подумал Карвен, — испытывающие к покойным уважения не больше, чем железные монстры?»
Врач выпрямился, протянув к нему руку. Карвен не сразу вспомнил, что продолжает сжимать мелтаган, и неохотно отдал его. Оружие передали одному из гвардейцев Крига, в то время как медик сделал сервиторам знак — и всем солдатам СПО выдали по хеллгану. Хоть что-то, в самом деле. Этот криговец явно был кем-то более важным, чем просто медик. Гвардейцы Крига уважительно обращались к нему «квартирмейстер».
Лейтенант приказал своим солдатам подойти ближе.
— Город запечатан, — сообщил он, — но мы по-прежнему можем послужить Императору внутри этих стен. Приказано залечь на дно и ждать новых приказов.
Наверняка он тоже поддерживал связь с кем-то из своего штаба, хотя Карвен не слышал и не видел этого. Тем не менее он видел, что у одного из гвардейцев есть вокс-передатчик, так что лейтенант, вполне вероятно, имел вокс-бусину.
Когда они наконец-то двинулись дальше, Кравен испытал облегчение от того, что не видит больше эстакады и мертвых тел. Теперь ему казалось вероятным, что упыри потеряют их след. Однако, когда он попытался представить, что их ждет впереди, это чувство сменилось выворачивающей кишки тревогой.
Теперь Карвен подчинялся командиру, которого совершенно не знал, которому не мог полностью доверять и в присутствии которого испытывал тревогу. Земля под ногами вновь содрогнулась: похоже, неподалеку обрушилась очередная башня или часть эстакады. Карвен понимал, что все мечты о спасении, поддерживавшие его силы в течение этой безумной ночи, развеялись окончательно. Не дожили до рассвета, как его товарищи.
Карвен все еще был жив, все еще двигался, но не представлял — куда. Вместо того чтобы покинуть город, криговцы направлялись к его центру. И Карвен не сомневался, что его новые соратники сознательно идут навстречу смерти.
Глава девятая
Гюнтер проснулся от солнечного света и треска выстрелов вдалеке. Выглянув наружу, он увидел пустую эстакаду — и никаких признаков произошедшего вчера, разве что брошенное и сильно помятое таксо. Хронометр, однако, показывал самый час пик, когда все магистрали обычно забиты людьми.
Вебер крепко спал на посту у окна. Гюнтер разбудил его, и они занялись поисками пищи, поскольку проще было сосредоточиться на этой задаче, чем думать о том, что делать дальше. К тому же они были голодны.
Раздатчик пасты над печкой был пуст, поэтому Вебер вломился в соседнюю комнату. Она оказалась занята: мужчины до смерти перепугали молодую женщину, прижимавшую к груди двух детей, и все они плакали и кричали от страха. Понадобилось время, чтобы успокоить ее и объясниться.
Потом Вебер предложил ей выходить из города вместе. Гюнтер с удивлением услышал, что они, оказывается, куда-то собрались, но не стал возражать. При свете дня он чувствовал себя смелее, чем ночью, вдобавок женщина подтвердила, что от цели их отделяют считаные километры. Ориентируясь по солнцу, они смогут дойти до ворот менее чем за час. Однако была одна проблема…
— Вчера вечером мы пытались покинуть город с солдатами, — рассказала женщина. — Но наружные лифты… они не работали. Я не могла сделать то, чего они хотели. Я не смогла спуститься со своими детьми туда, вниз… туда, где живут мутанты…
Это поубавило у Гюнтера оптимизма. Когда они доедали скудную пищу, что сумели найти, Соресон заметил, что женщина права.
— Возможно, лучше остаться здесь, — сказал Гюнтер.
— Ждать, пока нас спасут? — презрительно усмехнулся Вебер. — Удачи. Сначала они пошлют солдат за дочерью губернатора, потом за его друзьями, потом за приближенными, и лишь в самую последнюю очередь — за верными горожанами.
— Я никогда раньше не покидал город, никогда не думал, что… Если единственный путь наружу — туда, вниз… Вебер, я думаю, монстры пришли оттуда.
— Но сейчас еще тихо, и все утро было тихо. Лучше попытаться выбраться при свете дня, чем ждать того, что случится ночью.
Гюнтер неохотно кивнул, не в силах выкинуть из головы отряд солдат, увиденный ночью в окне. Их поведение, то, как они двигались, наводило на мысль, что это разумные существа, и это страшило Гюнтера еще больше. Эти военные, он был уверен, не станут спать днем, и они где-то в городе — замышляют, планируют, ищут…
Вебер прав. Тут они не будут в безопасности. Они нигде не будут в безопасности.
— Я думаю… раз мы недалеко, то могли бы посмотреть, что там… и, если лифты работают, выбраться отсюда.
Почему-то это предложение более уверенно звучало в голове до того, как он его высказал. Но Вебер кивнул. Заметив в его глазах благодарность, Гюнтер понял, что, несмотря на внешнюю уверенность бывшего торговца, ему тоже нужна поддержка.
Они вышли в холодный утренний воздух, где, несмотря на тишину, вся по крупинкам собранная уверенность Гюнтера растаяла.
Он надеялся, что не совершил смертельной ошибки, покинув квартиру.
Следы происходившего ночью виднелись повсюду. Сначала они наткнулись на выбоины в асфальте. Гюнтер пытался уговорить себя, что ямы были тут всегда, а башни просто стоят дальше. Однако, повернув за угол, они наткнулись на развалины дома, возможно того самого, мимо которого они вчера пробегали, и врать себе стало бессмысленно.
