Ник Перумов - Война мага. Том 2. Миттельшпиль

Император привстал с походного трона. Знаком велел Вольным отпустить молодого Мария. Парнишка смотрел затравленным зверем, но глаз не опускал.

– Очень хорошо, сударь мой, пока ещё баронет, – проговорил Император. – Я ценю храбрость, даже если это храбрость врагов. У тебя есть выбор, юный Аастер. Ты держишь в руках судьбу твоих матери и сестёр. Хочешь ли ты спасти их? Или нет?

Мальчик побледнел, губы вдруг задрожали. Бравада и внушённое отчаянием мужество уходили, сглотнув, он невольно оглянулся на внушительную фигуру палача в красном колпаке-маске.

– Х-хочу… – выдохнул он. Император чувствовал – сердце Мария бешено заколотилось. Он очень, очень хотел жить. И, само собой, боялся смерти.

– Хочу, мой Император! – Голос правителя Мельина хлестнул, словно сыромятный кнут. Марий вздрогнул, съёжился и опустил глаза.

– Хочу, мой Император…

– Тогда вот тебе выбор: ты поступишь ко мне на службу. И станешь служить мне верой и правдой. Потому что дашь слово. Тогда я сохраню тебе титул баронета, твои мать и сёстры останутся в живых. Или ты гордо откажешься принимать приказы «тирана и узурпатора»… – как ты там меня поименовал?.. – и увидишь своими глазами, как умирает семья. Вся. И ради тебя я изменю ритуал. Ты умрёшь последним. Сразу за твоим родителем.

Парнишка жалко и обречённо взглянул на отца. Барон-мятежник трясся всем телом, не в силах вымолвить ни звука.

– Я… я согласен, мой Император… – выдавил наконец мальчик.

– Хорошо. Тогда умрёт только твой отец. Он – мятежник, он противился моим войскам с оружием в руках, он отдавал приказы своим дружинникам. Но – благодаря тому, что вырастил достойного сына, – смерть придёт к нему быстро и без мучений. Я заменяю все перечисленные ранее муки простым отсечением головы. Более того, ты, Марий, станешь новым бароном Аастер. Твои мать и сёстры смогут вернуться домой. Разумеется, замок будет занят моим гарнизоном. На всякий случай. Но перед лицом стоящих тут людей благородной крови я торжественно обещаю тебе – ни твоя мать, ни сёстры не претерпят никаких утеснений и не будут поражены в правах. До тех пор, пока ты станешь мне верно служить. Справедливо ли моё слово, господа бароны? – повернулся Император к нобилям. – Справедливо ли моё слово, господа консулы и легаты? – Взгляд в сторону командиров легионов и отличившихся начальников когорт.

Ответом стал слитный и дружный гул голосов.

– Быть по сему, – закончил Император. – Разумеется, тело барона Аастера будет погребено немедля после усекновения головы, согласно обычаю и закону Империи, на месте свершения казни. Прими свою судьбу, барон Грациан… прими и благодари сына. Он даровал тебе честную смерть.

– Благодарю моего Императора… – выдавил старый Аастер. – Благодарю и прошу… не оставить моей семьи. Марий! Служи верно. Император Мельина… честен и благороден. Ошибкой было выступать против него. Я… ошибся. И я… заплачу.

– Открытые и мужественные слова, барон. Жалею, что ты встал на сторону моих врагов, но и простить тебя не могу. Надеюсь, – ещё один выразительный взгляд в сторону нобилей, – люди благородной крови сделают всё, чтобы их… родственники, ещё сохраняющие верность Конгрегации, узнали бы об этом. И надеюсь, что это поможет их раскаянию.

…Казнь свершалась по всем правилам. Дочек барона увели, его рыдающая жена, поминутно норовя завалиться, стояла рядом с Марием, поддерживаемая тремя служанками. Юный барон был бледен, кусал губы и хлюпал носом, но держался молодцом.

…Старого барона Аастера не унижали ломанием меча и разрыванием герба. Когда его вывели к плахе, палач, как и положено, осведомился о последнем желании осуждённого. Грациан попросил кубок вина. Домашний священник Аастеров уже прочёл все потребные молитвы. Барон низко поклонился Императору, бросил последний взгляд на жену с сыном и сам лёг на плаху.

– Милости, мой Император! – не выдержал один из нобилей. – Милосердия! Он виновен, но, молю, замени казнь пожизненным изгнанием!

– Нет, – холодно уронил правитель Мельина. – Но… ещё одну милость я тебе окажу, Грациан Аастер. Отпустите его!

Правитель Мельина поднялся, шагнул к растерявшемуся барону, взглянул в глаза. Мятежник вздрогнул, опустив взгляд.

– Поблагодари сына ещё раз, Аастер. Я дам тебе поединок. Равный бой. Никакой брони, мечей или щитов. Просто кинжалы. Равной длины.

Император шевельнул плечами, сбрасывая плащ. Отстегнул от пояса кинжал, повернул рукояткой вперёд и подал барону. Все так и замерли. Кер-Тинор что-то протестующе заворчал.

– Нет, мой капитан. – Император не повернул головы. – Я дам барону Грациану Аастеру честный бой, как сказал. На это время возвращаю ему титул, что делает его достойным сойтись со мной на ристалище. И я знаю, что прав. Значит, победа будет на моей стороне. Ну а если нет… если правда не со мной, а с мятежниками… что ж, тогда мне и жить незачем. Кер-Тинор! Твой кинжал, пожалуйста. Посмотри сам, Грациан Аастер, посмотрите вы, нобили моей Империи, – клинки равной длины, гарды тоже одинаковы. Бой честный и на равном оружии.

– Бой честный и на равном оружии, – подтвердил проконсул Клавдий.

– Бой честный и на равном оружии, – раздалось и со стороны нобилей.

– Тогда приступим, – проговорил Император, не отрывая взгляда от искажённого лица старого барона. – Я не палач, Аастер, если ты погибнешь от моей руки – то, как положено, со славой, в поединке. Тебя похоронят в семейном склепе Аастеров, рядом с твоими предками. И у тебя тоже есть шанс. Правда, не знаю, будет ли лучше и тебе, и твоей семье, и всем сословиям Империи, если я паду. Приступим же!

– Приступим… мой Император. И благодарю за милость, – низко поклонился Грациан.

– Мой выпад, – предупредил его правитель Мельина, перехватывая кинжал остриём вниз.

Барон поспешно намотал плащ на левую руку, его противник высокомерно сбросил одеяние наземь. Клинки взлетели в чётком салюте и опустились. Миг неподвижности – и Император крутнулся, словно предлагая Аастеру атаковать незащищённую спину, остриё мелькнуло возле самого лица старого барона, однако тот успел отклониться. Ответил коротким и резким тычком – звеня, сталь столкнулась со сталью, Император подставил собственный кинжал, резко крутнул рукой, отбрасывая оружие соперника, и, не тратя времени на мелодраматические подробности, ударил. Прямо в сердце старого барона.

У зрителей вырвался вздох. Грациан Аастер обмяк и начал заваливаться, однако Император подхватил тяжёлое тело. Следующим возле отца оказался молодой баронет Марий.

– Папа!..

Страшно закричала жена мятежного барона, мигом всё поняв.

Император резко выдернул окровавленный кинжал.