Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
Скарблиц был самым крупным орком, которого Разбейбошк когда-либо видел. Больше Злобнокулака Жуболома, даже больше Краснопушка Ножезвяка. Почти такой же большой, как Смертобанка.
— Ты ж один из парней Краснопушка? — прорычал вожак.
Кроворож разомкнул израненную челюсть:
— Да, и чо?
Скарблиц подцепил его за челюсть своим когтем, поднимая вверх. Одетые в ботинки ноги орка повисли в двух метрах над землей.
— Эта мая планета, ни так ли? — произнес вожак, ухмыльнувшись железнозубой мордой. — Краснопушк заключил са мной сделку, будет жаль, если мне придется его замачить?
Кроворож попытался пожать плечами, но это было сложно, поскольку он болтался, как рыба на крючке.
— Ножезвяк знает, шо вы добазарились, Скарблиц, — сказал зеленокожий. — И он даже не пытался тя кинуть.
— Думаю он те гонит, — влез чудила. — Я чую это в его мыслях так же, как чую запах дерьма.
Скарблиц скривился, вытянув еще больше железных когтей.
— Газзагуг прав? Ты врешь мне, флибузтьер?
Кроворож хотел соврать вновь, пока не встретился глазами с обжигающим взглядом чудилы. Этот психический огонь проник внутрь его черепа, разметав остатки сознания, которые у него были, с жестокостью, которую он даже не мог предположить у чудилы.
Соврать было смерти подобно.
— Ну? Ты гонишь мне? — спросил вожак.
— Немного, да, — ответил Кроворож.
Скарблиц указал могучей ручищей на кратер, который теперь принадлежал его парням.
— Так вы хотели захапать всю эту добычу для Краснопушка, а?
Разбейбошк попытался кивнуть, но только загнал коготь вожака глубже в свою челюсть.
— Ага, хапнуть и заныкать и все на этом, — пробормотал орк, — но этого больше не случится, Моркай клянусь!
Скарблиц сбросил его на землю, и тот рухнул безмолвной грудой под ноги возвышающемуся вожаку.
— Канешн не случится больше, — рыкнул огромный орк, подавшись назад. — Ты пойдешь к этой лживой куче сквигова дерьма и скажешь ему, шо если мне еще хоть раз покажется, шо он меня обманывает, я приду к тем руинам, которые вы зовете хатой, и вобью их в землю так глубоко, шо там ни хрена не останется даже на один жуб. Ты понял?
На этот раз Кроворож кивнул.
— Ты не могешь его так отпустить, — заявил Газзагуг с маниакальной вспышкой в горящих зеленых глазах.
— Как «так»?
— Если пошлешь его до хаты одним куском, Краснопушк помозгует, шо ты размяк.
Разбейбошк закачал головой:
— Не-не-не-не, я скажу Ножезвяку, шо ты сама смерть, крутейший, самый охеренный орк, который, вообще, есть!
— Да, но как он об этом узнает? — спросил чудила.
— Чудила прав, — кивнул Скарблиц. — Пойдешь до хаты с хорошей раной, так Краснопушк хоть узнает, шо ты пытался драться. А то ищо подумает, шо ты сдался, так?
— Так, — согласился Кроворож еще до того, как понял, что вожак имел в виду. Он не успел даже запротестовать, как огромный орк склонился и отрубил правую руку флибузтьера у локтя легким движением силовой клешни.
Разбейбошк заорал от боли, с ужасом взирая на вырывающуюся из культи кровь. Болело, Горк видит, болело сильно, но не так, как могло бы. Теперь, хотя бы, он получит тот вращающийся клинок с крюком, который док ЗогШ`ей давно собирается приклепать к флибузтьеру.
Он сжал рану рукой.
— Да, я тя понял.
Грэм Макнилл
Хы азначаит места
"Оно точно не должно летать".
Это была первая мысль капитана Саймона.
"Оно идет прямо на нас", стала второй.
Команда «Велизария Индомитуса» спешила осуществить его приказы, отводя энергию на маневровые ускорители и передние пустотные щиты. Но пользы от этого было мало. Тревожные сирены эхом расходились из обитого деревянными панелями мостика с высокими сводами, более подходящего для вестибюля аристократа, нежели для космического корабля.
Это было справедливо для всех судов, принадлежащих великим Домам Навигаторов Навис Нобилитэ. Многие вещи судили по внешнему виду, и столкновение с чем-то недостойным выглядело бы слабостью, обусловленной нищетой.
Главный обзорный экран был отделен бархатными занавесками и обращен к обширному просцениуму на манер терранской сцены в Театрика Империалис. Саймон всегда любил его великолепие, но вид судна, мчащегося навстречу им со стороны Вейлосского поля астероидов, было гротескным и неподобающим подобной роскоши.
"Оно точно не должно летать".
Мысль снова вернулась к Саймону, пока он наблюдал за своей гибелью.
Колоссальных размеров скиталец-развалюха зеленокожих, ассиметричный и скроенный из остатков космического мусора и найденных обломков. Монстр пустоты, чьи ржавые металлические пластины были соединены вместе посредством силы воли так же, как и грубо сваренными швами, переплетенными узлами кабелей и десятками тысяч вбитых заклепок.
Его нос украшала широченная челюсть с зазубренными железными зубами, сотни метров в высоту каждый и облепленные бесформенными массами, словно плотью поглощенных жертв. Огромные орудия, крюки и множество каверн покрывали его раздутый корпус, а примитивные знаки покрывали его обшивку как боевой окрас.
Злобно смотрящие черепа и челюсти с кучей клыков.
— Император хранит нас, — пробормотал Саймон. — Это «Месть Краснапушка»
* * *— Ну чё, гатовы? — проревел кап’тан Круташтурм Краснапушк сквозь раскатистый звук работающей техники Шкрулбойзов, заполонившей похожий на пещеру ангар. Его гигантский молот был занесен над спуском катапульты.
— Мы уже радились гатовыми, кап’тан! — заорал Драбила внутри железной оболочки неуклюжего и бочкообразного смертадреда, возвышающегося над Круташтурмом. Коренастые ноги шагателя скрежетали и пропускали смазку, а четыре механизированные боевые конечности несли на себе ракеты, клинки и потрескивающие силовые когти. Две из этих «рук» держали чудовищных размеров металлический крюк.
— Та’да наваляем им! — рявкнул кап’тан, описав молотом сокрушительную дугу. Боек ударил по рычагу катапульты, и лязгающая военная машина прогнула палубу, когда ее длинное напружиненное плечо выбросило смертадреда из «Мести».
За ним тут же последовал беспорядочный грохот искореженного металла: остальные метательные орудия, подпрыгнув, швыряли свой груз вперед. Кап’тан Круташтурм Краснапушк ворчал от удовольствия, наблюдая запуск из ангара целых ватаг смертадредов в сторону хрупко выглядящего судна впереди.
Сотни парней в красно-черной расцветке Краснапушка хватались за цепи из тонких металлических звеньев, прикрепленных к крюкам смертадредов. Каждый из них носил несуразный комбинезон грязно-оранжевого цвета со встроенным в него шарообразным шлемом из заляпанного стекла. Широкие топоры, шипастые кувалды, стрелялы и моторизованные тесаки были заброшены на плечи.
Цепи туго натянулись и в результате потянули за собой парней не ранее, чем стартовали смертадреды. Орки рычали и радовались, пролетая в космосе навстречу кораблю и размахивая оружием в предвкушении предстоящей битвы.
Сам Круташтурм был чудовищным толстокожим орком со сверхразвитой мускулатурой и черепом, похожим на валун. Часть лица отсутствовала, замененная металлической маской с железной челюстью и встроенным глазным имплантом. Один клык отличался желтизной, а другой напоминал ржавый мясницкий крюк, пронзавший толстую нижнюю губу.
Как и его парни, перед выходом в космос Краснапушк надел примитивный шлем, некогда бывший навесом кабины летуна ‘юдишек. Он не беспокоился насчет скафандра, предпочитая выставить напоказ залихвацкий кап’танский мундир и лоскутные брюки различных цветов.
Одна из его ног заканчивалась на уровне колена, а протез был стальным сердечником древка знамени ‘юдей с ногой из изогнутого орла. Цепной абордажный клинок висел на поясе вместе с роторной взрывалой, полностью заряженной для особой пальбы.
— Вы ж не забудите пра скафан’р, кап’тан? — сказал Витиран, его гаденький гретчин-раб, а по совместительству — подручный-на-побегушках.
— Не, м’ня мароз не калышит, — ответил Краснапушк. — Все маё давно сдохло.
Витиран кивнул и добавил:
— Точняк, кап’тан.
— Я тебе рассказывал, как меня завалили, Витирашка?
— Не, кап’тан, — тот закатил глаза.
Гретчину в очередной раз пришлось выслушать историю о том, как Краснапушк занял место военного вождя, устранив его взрывом техники Шкрулбойзов.
Круташтурм однажды был лидером Крававаго Вааагх, пока подлый смутьян не решил сразиться с ним, обрушив на его голову громовой молот. Потихоньку очнувшись, Краснапушк действительно считал себя мертвым. Ни один уважающий себя противник не оставит врага в живых. Тем более, чтобы он мог подняться и прокрасться в свой бывший лагерь, полностью разрушив уверенность в смертельном исходе.
