Джайн Зар. Буря Тишины (ЛП) - Торп Гэв

— Это вторжение как-то угрожает Комморре?

— Грядущий катаклизм станет вторым после Грехопадения величайшим бедствием для всех наших сородичей. В разобщении нас поглотит огонь войны. Рана Дандра так и не наступит, и все мы будем обречены.

— Значит, угрожает. В долгосрочной перспективе.

— Вект, каждого ждет кончина. Однажды даже ты изойдешь из смертного мира. Проклятие, что поглотило наш народ… голод Той-что-жаждет неутолим, сколько бы душ ты ей ни скармливал.

— И что же, Джайн Зар, мне теперь нужно спрятаться в одном из твоих магических камней? Пожизненно и посмертно связать себя оковами и стать послушным рабом, как и учил нас Азурмен? — Вект наклонился вперед и что-то промолвил одному из своих доверенных. Эльдар растворился в утихомирившейся толпе, которая внимала тираде своего владыки с нарочитым безразличием или притворным восхищением. — Таков грандиозный план по спасению нашего великого народа? Вечно прятаться? Накрыть Ту-что-жаждет одеялом из наших смертей? Каждый цикл я смотрю в глаза той, кого мы сотворили. Я ощущаю, как она терзает меня, сладкоречиво уговаривает подчиниться, обещает величие. Я смотрю ей в лицо, принимаю всю правду о ее сущности и борюсь. Хищник ли я, задабривающий добычей зверя, что гонится за мной? Безусловно. Еще и падальщик. Я буду бросать в ее пасть любой попавшийся кусок, лишь бы она была занята еще на несколько мгновений. Я ценю каждый миг, но не думай, что мне страшна смерть. Я добился в жизни большего, чем кто-либо из наших сородичей. И кто ты такая, чтобы судить меня? Чью душу ты испила, чтобы возродить этот панцирь, который ты зовешь телом? Из чьего праха ты восстала на этот раз? Ты — ничто, призрак, запертый в доспехах. Если бы Азурмен пообещал тебе все это, ты бы не последовала за ним. Ты бы сбежала в Паутину вместе с темной родней, чтобы прожить такую жизнь, какую сумела бы вырвать из цепких рук Галактики.

Лицо Векта искривилось от злобы. Он казался все более возбужденным, его голос гремел, однако Буря Тишины чувствовала, что гнев Асдрубаэля был порожден отнюдь не ее присутствием.

— Ты не бессмертна! Ты мертва! Ты мыслишь, двигаешься, сражаешься… Но в тебе ничего нет. Марионетка воспоминаний Кхаина, нити которой подергиваются от предсмертных издыханий Азуриана. Я — живой! По-настоящему бессмертен! Пусть Принц Наслаждений и дальше соблазняет меня, я не нуждаюсь в его покровительстве. У меня есть город, царство бессчетных душ, исполняющих мои приказы. При желании я могу погасить звезды и уничтожить миры. Какое мне дело до могущественных побрякушек, которыми трясет перед моим лицом Великий Враг?

Вот и просочилось признание, скрываемое под маской отрицания. Всеми слышимый шепот, бесконечные требования, обещания и угрозы Той-что-жаждет, зазывающей служить ей и покориться ее воле. За исключением лордов-фениксов, которые, как верно заявил владыка Темного города, более не были поистине живыми, Вект оставался одним из нескольких сотен эльдаров, заставших Грехопадение. Знатные особы, родившиеся еще до катастрофы, погибли из-за хитросплетений и интриг Асдрубаэля, а обитатели искусственных миров и экзодиты сменяли поколение за поколением. Только настоящие долгожители появились на свет до прибытия Великого Врага, а эльдары помладше ощущали на себе лишь его тень.

За все это время Вект, пережив целые поколения, устоял перед соблазнами, не склонился перед угрозами и стойко переносил осознание того, что его душа проклята. Он цеплялся за иллюзию вечной жизни, словно лежащий на смертном одре больной, который знает об отсутствии лекарства, но все равно зовет целителя.

Дочь Кхаина промолчала, потому как словами она не сумела бы унять его ярость или поднять ему настроение. Откинувшись назад и опустив глаза, Вект погрузился в раздумья. Никто из сотен присутствующих не смел произнести и слова или издать какой-либо звук, ибо они боялись потревожить или, чего пуще, разгневать владыку.

Эта картина напомнила Джайн Зар о застывших на месте слугах Найдазаара, которых тот расставил по всему тронному залу. Вект не нуждался в поддержании стабильности, ибо его беспредельная власть и знание остальных о том, что его расположение может поднять кабал до небывалых высот господства, а его недовольство может оказаться роковым, делали свое дело.

Вект продолжал тревожно молчать и мрачно смотреть куда-то вдаль, как вдруг позади Джайн Зар послышался какой-то шум, привлекший к себе осуждающие взгляды. Это был отряд кабалитов, проталкивавшийся через безмолвную толпу. Взор присутствующих вновь обратился к Асдрубаэлю: каждый пытался предугадать, как владыка ответит на подобное вторжение. Буря Тишины углядела среди воинов стройную женщину в длинном красном платье, белые волосы которой ниспадали на затянутую широким поясом талию. На ней не было никаких оков, однако треск агонизаторов постоянно напоминал женщине о последствиях ее неповиновения.

Леди подняла голову, и волосы заструились в стороны от ее лица, являя всем ее суровую красоту. Холодным безразличным взглядом она внимательно осматривала глазеющих на нее придворных и просителей.

Джайн Зар с трудом узнала в ней Маэнсит Дракар Алькхаск — некогда черноволосую эльдарку, которая на корабле всегда носила броню. Ее изумрудные глаза выделили в толпе Бурю Тишины и распахнулись от удивления. Отряд прошел мимо лорда-феникса, и все внимание Маэнсит быстро переключилось на восседавшую на троне зловещую тень владыки, беспокойно перебиравшего пальцами тонкую прозрачную ткань собственных одеяний.

Кабалит, ответственный за конвоирование пленницы к Векту, бросил взгляд на своих товарищей и подошел к ступеням трона — инкубы незамедлительно напряглись, приготовившись действовать. Эльдар упал на колени, склонил голову и промолвил:

— Лорд Вект, прибыла ваша гостья.

С печалью на лице Асдрубаэль оправился от хандры и взглянул на Маэнсит. Некое подобие оживленности вернулось к нему, когда он посмотрел на узницу, а затем на Джайн Зар.

— Ее? Ты хочешь, чтобы я отдал тебе ее? — спросил он.

— Да.

— И ты думаешь, что я вот так просто отпущу ее на волю, оскорбив тем самым моих союзников и воодушевив врагов?

— Мне нужна твоя помощь. Просто скажи, что тебе нужно взамен.

Вект выгнул пальцы, подобно лавочнику, намеревавшемуся поторговаться за цену своих товаров. Его расчетливый взор несколько раз перепрыгивал с Маэнсит на лорда-феникса и обратно.

— Не без некоторых усилий я заполучил дракона Маэнсит. И хотя ее мудрости хватило на то, чтобы не атаковать моих воинов, вся экспедиция не прошла без затрат. Даэтрака Демарра пришлось наградить за рискованность всего предприятия, а его работа над слугами леди Алькхаск потребовала определенных знаний, которыми затруднительно овладеть. Иерарх Кхиадизис наверняка будет готов пойти на значительные уступки в обмен на передачу дракона в его руки невредимой. Багровый Коготь контролирует большую часть Вьюжного пути. После уничтожения Зимней башни они будут вынуждены оставить свои доки в шпиле Затененных звезд и Когте. Все это приносит мне удовольствие и радость. Маэнсит станет частью той цены, которую я уплачу. Ты можешь предложить мне что-нибудь равноценное?

— У меня ничего нет, кроме моих личных вещей. Я лорд-феникс, поэтому в моем владении нет ни имущества, ни территорий.

— На самом деле у тебя есть то, чего я желаю. — Своим тонким пальцем Вект указал сначала на воткнутый в пол Клинок Разрушения, а затем на Бесшумную Смерть.

— Мое оружие? Не думаю, что оно настолько поразительно, как ты думаешь, но оно твое. Я могу создать и другое.

— Джайн Зар, мне не нужно оружие. Я хочу, чтобы ты применила его на деле. В месте, которое, как я полагаю, тебе не чуждо. Ты сразишься на моей арене.

— Не делай этого. — Непокорная даже в присутствии Векта, Маэнсит тряхнула головой, отчего тиран Темного города бросил на нее сердитый взгляд. — Ты умрешь, а я все так же останусь узницей. Лишь зря потратишь свою жизнь.

Буре Тишины было интересно, как много деспот Комморры знал о ней и ее прошлом. Если бы Вект хотел уничтожить Джайн Зар, у него нашлось бы достаточно ресурсов для достижения цели. Пока он не желал ей смерти. Бой лорда-феникса на стадионе ведьм укрепит его репутацию и в который раз докажет главенствующую роль во всем Темном городе. Однако в план Векта наверняка входило что-то еще — то, чего лорд-феникс не могла угадать. Ее смерть от клинков его чемпиона? Это бы явно послужило намеком, против которого немногие бы решились выступить.