Анатоль Нат - Нат Анатоль. Хроника 8. Приключения Димки Петрова...

— Изя, — подошёл к нему вплотную Димон. — А куда ты дел Пашу? — тихим голосом, прямо на ухо прошептал он. — Помнишь такого? — ещё более тихо спросил он работорговца, вплотную приблизив своё лицо к нему.

Мертвенная бледность покрыла лицо старого работорговца.

— К-какого Пашу, — прошептал он.

— Ребята, — Димон медленно развернулся назад, в сторону парней с Ягодного. — Ваш выход. Клиент запирается и ссылается на плохую память.

Но чтобы вы чего не напутали, — развернув чуть назад голову, медленно проговорил Димон, притом глядя прямо в глаза старому работорговцу. — Пришлю ка я к вам нашего отрядного врача, ящера. Чтоб вы не переусердствовали, чтоб наш клиент слишком быстро не помер.

Без него не начинать.

Не люблю работорговцев, — вдруг совсем тихо проговорил он, отворачиваясь и больше не обращая внимания на вдруг как-то тонко и обречённо заверещавшего у него за спиной старика.

Как кончите, жду немедленный доклад, — сухо бросил он в спину двинувшимся в кусты парням. — И чтоб к концу был жив, — жёстко бросил он им в спину. — У меня на него особые планы, на живого, — многообещающе проговорил он.

Удивительно, оживлённая прежде река, по которой в это время, под вечер, обычно непрестанно сновали вверх и вниз по течению большие и малые группки самых разнообразных судов, сейчас словно вымерла. Звуки артиллерийской стрельбы словно метлой вымели всех со всего видимого с речного мыса пространства реки. Было такое впечатление, странное до невозможности, словно довольно оживлённая прежде большая река мгновенно как бы замерла. И всё кругом остановилось. И ни что больше не мешало обозу Димона спокойно переправиться на свой берег.

Немного задержала, правда, казнь старого работорговца. Да и то, исключительно по причине того что Димону было интересно во всех мелочах посмотреть за весьма экзотической казнью, которую придумали старику егеря, и о которой Димон до того лишь в книгах читал. Видать же, по счастью не довелось. А тут — ещё и поучаствовал. Слава Богу не в качестве главного действующего лица.

И всё равно, было противно, словно в дерьме изгваздался.

Мало приятного в том, когда живого человека, пусть даже и тварь дрожащую, четырьмя привязанными к нему лошадьми раздирают в клочья. Жуткая смерть. Но вполне достойная той человеческой мрази, основой собственного благосостояния сделавшей торговлю человеческими жизнями и судьбами.

Единственно о чём Димон искренне сожалел, что ничего нового от работорговца узнать они так и не смогли. Изя Белый, действительно, буквально под самым носом у княжны поймал Пашу с ребятами в плавнях низовий Лонгары. Чем, потом, к слову сказать, он искренне гордился. Но!

Гордость за себя, за своё умение это хорошо, только вот поняв, кому он только что перебежал дорогу и что в будущем этот случай грозит уже непосредственно ему серьёзными неприятностями с семейством Подгорных князей, не мудрствуя лукаво в тот же час продал пленных семье работорговцев Цандеров. И тут же со спокойной совестью выбросил всё произошедшее из головы, как не стоящее больше его царственного внимания. Ну а куда потом уже семейство Цандеров дело того Пашу с его парнями, он не имел ни малейшего представления. Да и не хотел иметь. Других дел, более для него важных у работорговца было полно.

Интересоваться такой сущей мелочью, недостойной серьёзного человека, к каковым Изя безусловно себя относил, старому людолову даже в голову не пришло.

И чем больше Димон думал над произошедшим, тем всё более убеждался в правоте сделанного. По всем раскладам выходило, что позволять такой мрази жить на белом свете — Бога гневить. Всё было правильно.

Бывшего же сотника подгорных князей Димон решил оставить в живых. Пока. Пока он был нужен или пока тот не заставит его пожалеть о принятом здесь на берегу решении. И очень уж его заинтересовал странный рассказ того.

Бывший сотник Подгорного княжества стоял перед мрачным начальником экспедиции Димоном и с замершим от ужаса сердцем безропотно ждал решения своей участи. Ничего уже изменить было нельзя. Как вот этот вот человек, хороший в прошлом знакомец, здесь и сейчас решит, так оно и будет.

В это мгновение он тысячный раз проклял всё. Ну кто ж знал, что некий Димон, которого собрались потрепать эти пираты с лодьи трофейщиков, окажется его старым приятелем по замку Подгорного князя.

Мысленно он поблагодарил небо что недавно попал к трофейщикам и не успел занять у них никакого места. Даже ничем отметиться не успел. Это теперь было ему в плюс.

Что его бы не отпустили в низовьях, куда он первоначально направлялся, бывший сотник уже давно не сомневался. Или кровью бы повязали, оставив в команде. И то, только в случае если б у пиратов были большие потери в людях и им нужны были б новые рекруты. Или… после разгрома каравана Димона оказался бы сотник с камнем на шее в реке, на дне. Что более вероятно, учитывая к кому он попал.

— "И откуда, спрашивается, пираты имя начальника каравана поисковиков узнали, — вдруг задумался бывший сотник. Раньше подобные мысли ему даже в голову не приходили, а тут вдруг всплыло. — Очень кстати, — подумал сотник. — Думаю, такая информация тоже будет небезынтересной для господина Димона. Но стоит её пока попридержать. На будущее. Не стоит выкладывать все козыри сразу. Глядишь и интерес у него к нему будет более постоянным. И по окончании не бросит он его в воду с перерезанным горлом.

Знать бы как всё повернётся, — с горечью думал сотник. — Ни в жизнь бы не сунулся на пиратскую лодью.

Дурак, — клял он сам себя, — купился на дешевизну проезда и думал что тебя доставят к устью.

Дважды дурак. Трофейщики просто так никого из этих пустынных мест не выпускают. А уж пираты — каждый второй из них.

Трижды дурак, когда купился на сладкие речи капитана и вздумал расплачиваться патронами. Подумал что за жалкую сотню хороших патронов приобрёл себе тёплое местечко пассажира, полагая что это обычная транспортная лодья.

И совсем дурак, когда поняв куда попал, не сбежал в ту же ночь. Хоть куда. Хоть обратно на Правый берег. Бросив всё. Голым, босым — любым. Глядишь, не стоял бы теперь с петлёй на шее перед своим старым приятелем и не ждал бы с трепетом своей участи".

Стянутые крепким кожаным шнуром руки за спиной и толстая пеньковая верёвка, наброшенная на шею не оставляли ни малейшего шанса сбежать. Да он уже и не хотел. Сотник уже чуть ли не год бегал ото всех и ему это надоело. Надо было когда-нибудь остановиться. Хотя, если остановиться у левобережцев, то у него могли быть и проблемы. Серьёзные проблемы…

В том что он не имеет к пиратам никакого отношения, сотник не солгал. Почти…

И вот это почти жгло сейчас его душу. А ну как узнают, что он вместе с остальными пиратами у трофейщиков на базе грузил снаряды в эту шаланду, а потом, во время боя подавал их из расположенного в трюме артиллерийского погреба. Сейчас, вспоминая это, его лоб покрывался испариной. Попади тогда один снаряд в трюм — и всё, им хана!

Повезло, успел выбраться, когда лодья с развороченным бортом стала быстро тонуть. Успел всё ж выбраться из трюма, благо в тот момент находился на трапе возле самой палубы. А потом успел ещё и отплыть дальше в сторону от тонущего судна. Иначе бы попал под последние разрывы, которыми левобережцы добивали лодью.

Сотника внезапно пробил холодный пот. Он только сейчас понял что ни в какое бы устье он не попал. И что человека, видевшего место расположения тайной базы пиратов в живых никто бы оставлять не стал. И в лучшем случае его участью было бы вечная служба на галерах у трофейщиков или у пиратов. Что, суть одно и то ж.

Но что вернее. Сразу же после перехвата этого каравана, упокоился бы он на дне реки с камнем на шее. Как ни крути, а сведения о том, что трофейщики перехватывают на обратном пути добытчиков слишком горячие, чтоб видок после того долго жил. К тому ж такой — всем чужой.

Надо же так влипнуть. Теперь повезёт, если хотя бы продаст в рабство, а не на кол посадит, как друг командира этого отряда поисковиков пару лет тому казнил много возомнивших о себе рыцарей. Или не дай Бог судьбы Изи Белого, живым разорванного на куски лошадьми. Вот уж воистину страшная смерть.

"Хотя, рабство тоже не выход, — уныло размышлял над своей будущей незавидной судьбой сотник. — Оттуда прямая дорога обратно на "Торфяное плато". Там вечная нехватка рабсилы. И там — гарантированная смерть. В этот раз уж без вариантов. Вряд ли тамошние охранники будут с ним ещё цацкаться. Раз сбежал — значит дорожку на свободу знает. Следовательно — под нож беглеца.

А может и ещё что похуже, — пришла отрезвляющая холодная мысль, буквально пробившая его ознобом. — Да, точно, наоборот. Убивать не будут. Искалечат, чтобы снова сбежать не мог, а жизнь оставят, как показатель того что сколько ни бегай, а конец един. Всё одно вернёшься обратно к ним на плато. А перед тем ещё и запытают до полусмерти. И пока всё до донышка не расскажешь и не покажешь тайную тропку, которой через топи ушёл — не умрёшь.