Гэрет Уильямс - Часть 7 : Смерть плоти, смерть мечтаний.
Видит бог, у него было для этого достаточно причин. Лейтенант Стоунер - он всё ещё не знал её имени, только, что оно начиналось с буквы T, - была членом расчета мостика с самого начала, начиная с первого „нового“ боя с минбарцами. Её рекомендовало командование, и она превосходно выполняла свои обязанности.
Так, почему она организовала диверсию на «Вавилоне», вывела его из сражения, что должно было ознаменовать самую большую победу человечества? Смит и его корабль были теперь на пути назад на Проксиму-3, нуждаясь в большом ремонте, вместо того, чтобы двигаться на Минбар с остальной частью флота. И это было её ошибкой.
- Почему?
О да, и ещё кое–что. Она была телепатом. В этом он был уверен. Этого не было видно из её личного дела, из истории её семьи, из её прежней службы… там не было ничего. И всё–таки она - телепат.
Он посмотрел на неё. Она сидела на своей койке. Высокая, рафинированная, утончённая, чертовски привлекательная. В выражении её лица были видны признаки некоторой внутренней уязвимости, но было также и что–то, что смог бы полностью понять лишь кто–то более проницательный, чем Смит. Намёки на кое–что другое… незаметные движения, признаки… выдававшие в ней телепата.
- Почему? - Смит спросил в последний раз. Она не ответила, фактически за последнее время она не сказала ни слова.
Издав глухое рычание, он ушёл. У неё будет достаточно времени, чтобы ответить на любые вопросы. Он только надеялся, что она понимает, Уэллс и его сотрудники не будут с ней так вежливы.
* * *- Древнее место, известное ещё до Валена, до Серого Совета, со времен, когда минбарцы ещё воевали с минбарцами. Это был своеобразный способ разрешения конфликтов, такой, что требовалась смерть лишь одного или двоих, а не сотен тысяч, но как всегда… идеи работают не так хорошо, как предполагали её авторы. Вспомните, в конце концов, трагедию Тузанора…
Синевал вспомнил слова, что когда–то давно были сказаны его учителем истории и политики. Сеч Варан, по мнению его матери Вармейн, был мудрейшим из лучших. Сеч Варан, - очевидно по воле его матери, - учил Синевала всему, что знал сам об истории, политике, культуре… всему, что было Минбаром.
Но его обучение никогда не готовило Синевала к этому.
Он подумал рассеянно, где был теперь Варан. Он всё ещё должен быть жив, если конечно не ушел в море, пока Синевал был… далеко. Закончил ли он свою жизнь подобно яркой вспышке в небе или он ушёл в иной мир, став частью космической пыли?
Синевал с отвращением обнаружил, что в действительности это его совершенно не волнует. Всё обучение Варана не смогло подготовить его к этому. Никакое обучение не смогло бы этого сделать. Он собирался ступить на неизвестную землю.
Вокруг царила тишина, глубокая как безмолвие пустоты. Колесо Звёздного Пламени, где лидеры умирали и оставались жить, где Маррэйн бросил вызов Валену и потерпел неудачу, где Вален выжил в Пламени… здесь было тихо. Наследие древних забытых времён.
Времён, к которым Синевал скоро вернёт свой народ.
Он задумался о том, как проходит эвакуация. Козорр, Катс и Дархан могли бы сами разрешить большую часть возникающих проблем, но слишком многие вещи развивались неправильно - преждевременное прибытие землян, действия Калейна или Соновара, трение между минбарцами и шаг–тотами… слишком многие.
Но это было важно. Синевал просто не мог допустить здесь неудач.
Слабый шум за спиной насторожил его, и он обернулся. Его бдительные стражи из охотников за душами прошуршали в тени. Для них так было гораздо удобнее, чем стоять рядом с Синевалом.
Улькеш Наранек, ворлонский посол на Минбаре, прошествовал вперёд.
Синевал тщательно изучал приближающуюся к нему фигуру, подавляя внезапные позывы к рвоте. Он не переваривал ворлонцев, и так было всегда, насколько он мог вспомнить. В них было что–то… дурной запашок. Они скрывались от всех под своими костюмами, оставались в тени, появляясь только тогда, когда им было нужно, помогая только тогда, когда им было нужно, говорили загадками, туманными намеками и головоломными парадоксами.
Однако они были силой в галактике. Значительной силой. Теперь, когда Синевал сам стал силой, он собирался подвести ворлонцев очень близко к их… новым взаимоотношениям.
Ворлонец остановился рядом с Синевалом и приветствовал его, качнув шлемом подобно марионетке, которую дёрнули за нити.
Конечно же, ворлонец не проронил ни слова. Они говорили очень редко. - Я правлю здесь теперь, - категорично сказал Синевал. Порождающий бурю был полностью раскрыт, и он небрежно держал его в руке. Ворлонец не мог не заметить его.
- Вы покинете Минбар. Планета в любом случае скоро будет разрушена, но вы уйдёте, потому что я вам так приказываю, и вы не никогда не вернётесь. Ни один из вашей расы больше не подойдёт близко к моим людям. Мы будем сражаться с Врагом самостоятельно… без вас. - Синевал сделал паузу. Он ожидал… какой–нибудь реакции. Чего–нибудь. Он сделал вздох, и выпрямился, глядя ворлонцу прямо в глаза.
- Мы не нуждаемся в вас больше. Вы понимаете?
Ворлонец издал странный звук. Если бы Синевал не знал его лучше, он мог бы назвать это хихиканьем. Ворлонец отвернулся.
- <Дерзкий,> - сказал он, как можно было подумать, с удивлением. - <Ребенок.>
Слабая улыбка пересекла лицо Синевала. Он ждал этого. Он ждал, когда ворлонец повернётся спиной. Он поднял Порождающего бурю…
Жезл ударил в спину ворлонца, пробив его костюм. Лучи света исторглись из пробитого отверстия. Порождающий бурю, казалось, взвыл. Ворлонец обернулся.
- <Непослушный,> - проскрежетал он.
Синевал отдёрнул жезл и вновь ударил. Шлем разрушился, глазные отверстия провалились внутрь. Гул Порождающего бурю усилился. Улькеш, казалось, пошатнулся. Свет всё сильнее лился через повреждённую броню.
- Уходи, - спокойно сказал Синевал. - Наша судьба теперь только наша. Вы больше не часть её. Уходи!
Ворлонец казался поколебленным, он почти дрожал. Гул Порождающего бурю стал настолько сильным, что Синевал уже почти ничего не слышал. Он пристально глядел на ворлонца, каждая частица его силы, его веры, его дарованной Валеном уверенности… всё это соединилось в его взгляде.
Ворлонец вздрогнул и отодвинулся в сторону.
Синевал позволил себе рассмеяться. - Я знал это! - Кричал он, глядя на свой жезл. Теперь это снова был просто металл, просто оружие, но на мгновение он…
Нет, просто оружие.
Два Охотника за душами выступили из темноты. - Уходите, - приказал Синевал. - Мы не будем убивать, это не лучший путь.
А неподалёку в тени прятался и дрожал Калейн, наблюдавший за конфронтацией с самыми противоречивыми чувствами.
- Избранный Валеном, - прошептал он. - Покажи мне свой свет, покажи мне путь. Избранный Валеном, покажите мне свой свет, покажите мне путь. Избранный Валеном…
Хуже всего было то, что он не знал, адресовал ли он эти слова Синевалу… или ворлонцу.
* * *Для большинства центаврианских аристократов паранойя была неотъемлемой чертой. В конце концов, в обществе, где наиболее лёгким способом продвижения по службе были чьи–либо похороны, не слишком задумывались, как освободить желаемое место. Любой, кто не считает подозрительным, когда, например, смертельный враг предлагает вам выпить рюмочку чего–то странного цвета, в действительности не проживёт достаточно долго, чтобы передать по наследству гены наивности и невинности. Хотя за последние пятьдесят лет или около того ситуация несколько упростилась, недавние… неприятности вернули Центавр к прежним временам.
Если не сказать, к ещё более худшим.
Тимов, дочь Алгула, первая (и самая беспокойная) жена Лондо Моллари, была параноиком даже по стандартам центаврианской аристократии. Женщина, постоянно живущая рядом с двумя другими сёстрами по замужеству[2], которые только и мечтают разорвать её, выросшая рядом с отцом, никчёмным мечтателем, и матерью, что была просто–напросто злой ведьмой, и унаследовавшая скверное едкое остроумие своей матери, старалась произвести впечатление человека с добротой, состраданием и сентиментальность юпитерианского слизня.
Однако такое было сейчас время…
К большому своему удивлению она обнаружила за последние месяцы, что ей не хватает её идиота, мужа, и не только потому, что его состояние теперь пришлось разделить с Мэриел и Даггер. Ей не хватало словесных поединков, непреднамеренных оскорблений, даже его пьяного бреда.
Независимо от того, как часто она напоминала себе, что это была её идея - объявить его мертвым, она всё ещё проклинала его за такой дурацкий план.
Однако она должна была продолжать играть свою роль, несмотря на все неприятности со стороны Даггер и Мэриел.
