Фрэнк Герберт - Дюна

— Но Пауль Муад'Диб обычно сам не принимал участия в этих обрядах, — заметила Чани. Джессика отрешенно кивнула, вспомнив противоречивые чувства, которые

питал Пауль к Пряности и к порождаемому ею пророческому дару.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросила она.

— Говорят…

— Слишком много говорят, — горько сказала Джессика.

— Скажи, чтобы мне принесли непревращенную Воду Подателя, — распорядилась Чани.

Слыша повелительный тон, Джессика замерла было, но, видя сосредоточенность молодой женщины, ответила только:

— Сейчас.

Она вышла — позвать хранителя воды.

Чани сидела, не сводя глаз с Пауля.

Если бы только он сделал именно это! — думала она. Он вполне мог решиться испытать это…

Джессика опустилась на колени возле Чани и протянула простой кувшин, из тех, которыми пользовались на полевых стоянках. Ноздри Чани защекотал острый запах яда. Она обмакнула палец в жидкость и поднесла его к носу Пауля.

Тот слегка сморщил переносье, ноздри его медленно расширились.

Джессика ахнула.

Чани прикоснулась теперь смоченным в Воде пальцем к верхней губе спящего.

Он глубоко, прерывисто вздохнул.

— Что это? — жестко спросила Джессика.

— Тихо, — сказала Чани. — Сейчас преобразуй немного святой Воды. Быстро!

Джессика не стала задавать вопросы — по голосу Чани она поняла, что та знает, что делает.

Поднеся к губам кувшин, Джессика отпила крошечный глоток.

Глаза Пауля распахнулись. Он посмотрел на Чани.

— Нет нужды превращать Воду, — выговорил он слабо, но твердо.

Джессика, держа глоток во рту, почувствовала, что ее тело почти автоматически преобразует яд. В легком душевном подъеме, который всегда сопровождал процесс, она ощутила исходящий от Пауля свет жизни.

И в этот миг она поняла.

— Ты выпил священной Воды! — выдохнула она.

— Всего каплю, — пробормотал Пауль. — Совсем немного… одну капельку.

— Как ты мог решиться на такую глупость?! — гневно спросила Джессика.

— Он твой сын, — напомнила Чани. Джессика метнула на нее яростный взгляд.

Губ Пауля коснулась слабая улыбка — теплая и понимающая.

— Слушай, что говорит моя возлюбленная, — сказал он. — Слушай, мама. Она знает!

— Что могут сделать другие — должен сделать и он, — объяснила Чани.

— Когда я принял эту каплю — ощутил её вкус, запах, плотность; когда я понял, что эта капля делает со мной, тогда я понял, что могу сделать то, что сделала ты, — сказал Пауль. — Эти ваши прокторы Бене Гессерит столько твердят о Квисатц Хадерахе — но они даже отдаленно представить себе не могут, в скольких местах я побывал. За эти несколько минут я… — Он замолчал, озадаченно нахмурился. — Чани?.. Как ты здесь оказалась? Ты же должна быть… Почему ты здесь?..

Он попытался приподняться на локтях, но Чани мягко уложила его обратно.

— Пожалуйста, лежи, мой Усул, — сказала она.

— Я чувствую себя таким слабым, — пожаловался он. Обвел взглядом комнату. — Как долго я… здесь?

— Ты три недели был в коме. Такой глубокой, что казалось, искра жизни тебя покинула, — объяснила Джессика.

— Н-но… я же выпил ее только минуту назад и….

— Для тебя минуту, — возразила Джессика. — Для меня — три недели страха.

— Только одна капля — но я преобразовал ее, — сказал Пауль. — Я преобразовал Воду Жизни!..

И прежде чем Чани или Джессика могли остановить его, он окунул руку в кувшин, который они поставили на пол у изголовья, поднес сложенную ковшиком ладонь к губам, роняя капли Воды, — и выпил.

— Пауль! — простонала Джессика.

Он схватил ее за руку, улыбнулся (это походило на ухмылку черепа) — и послал к ней свое сознание.

Это было не то мягкое, охватывающее чувство единения, которое она разделила когда-то с Алией и старой Преподобной… но это был контакт: они разделили все чувства, все ощущения… этот контакт потряс ее, и она почувствовала себя такой слабой, что внутренне сжалась, в страхе перед ним закрывая свое сознание.

Вслух он сказал:

— То место, в которое нельзя проникнуть… Место, в которое не смеют взглянуть Преподобные Матери… Покажи мне его!

Испугавшись даже самой мысли об этом, она замотала головой.

— Покажи мне его! — приказал он.

— Нет!

Но она не могла никуда деться от него. Буквально оглушенная его пугающей, невероятной силой, она закрыла глаза и сосредоточилась на темном, запретном месте в глубине сознания.

Сознание Пауля протекло вокруг и сквозь неё — и устремилось во тьму. На краткий миг Джессика успела заглянуть туда прежде, чем ее сознание в ужасе отпрянуло. Увиденное заставило ее трепетать, хотя она сама не знала — почему… Мир, где яростно и беспрерывно дул ветер, сверкали искры, пульсировали световые круги и кружили среди огней белые раздувшиеся фигуры — их увлекал клубящийся мрак и дувший ниоткуда ветер…

Наконец она открыла глаза. Пауль смотрел на нее. Он все еще держал ее за руку, но пугающая связь между ними исчезла. Она подавила дрожь… оказывается, она действительно дрожала. Пауль выпустил ее руку. Словно убрали опору, поддерживавшую ее, словно выбили костыль — она пошатнулась и упала бы, не поддержи Чани.

— Преподобная! — встревожилась Чани. — Что случилось?

— Устала… — прошептала Джессика. — Так устала…

— Сюда, — приговаривала Чани. — Садись сюда. Она помогла Джессике сесть на подушки и опереться о стену.

Прикосновения сильных, молодых рук были удивительно приятны, успокаивали. Джессика прильнула к Чани.

— Он действительно видел… Воду Жизни? — спросила Чани, осторожно высвобождаясь.

— Да, видел… — прошептала Джессика. У нее все еще кружилась голова, разум не мог успокоиться после контакта. Так чувствуют себя люди, которые долгие недели провели в бурном море и наконец ступили на твердую землю: кажется, что она продолжает покачиваться под ногами. Джессика ощутила внутри себя старую Преподобную Мать… и всех остальных… они пробудились и спрашивали: «Что это было? Что случилось? Что это за место?..»

И на все это накладывалось осознание того, что ее сын. — Квисатц Хадерах, Тот, Который может быть сразу во многих местах. Сбывшаяся мечта Бене Гессерит. И понимание это ее не успокаивало…

— Так что произошло? — настаивала Чани. Джессика только покачала головой. Пауль проговорил:

— В каждом из нас есть древняя сила, которая берет, и другая древняя сила, которая дает. Мужчине не слишком сложно заглянуть туда, где обитает берущая сила, но почти невозможно встретиться лицом к лицу с силой дающей, не изменяя свою природу. С женщиной дело обстоит наоборот.