Дэн Абнетт - Ересь Хоруса: Омнибус. Том 3

Капитан со внезапной яростью приходит в движение, от чего Несущие Слово гремят цепями, а перчатки Ультрадесантников со скрипом сжимаются на болтерах. Эфон снимает с пояса болт-пистолет, держа дуло перед шлемом одного из Несущих Слово.

— Что мы от них узнаем? Ничего. Заговорят ли они? Разумеется, нет, — произносит Эфон. В его глазах пылает праведная ненависть. — И это если допустить, что они что-то знают. Я удивлюсь, если им вообще известно местонахождение собственных подразделений. Я прав, предатель?

Пленник заставляет капитана ждать. Когда он подает голос, каждое слово звучит хрипло от злобы.

— То, что мне известно, за пределами вашего понимания. То, что сделает с вами Курта Седд, окажется за пределами вашего разумения.

Эфон отступает на шаг. Он пристально глядит на пленника, на мгновение забывшись при виде скользкого от крови багрянца брони.

— Курта Седд, — повторяет капитан. — Ты из той же роты, что и Курта Седд?

— Из той же.

В разуме Эфона круговорот мрачных мыслей. Наполовину осознанные планы в его сознании стали обжигающе реальными. Он шепчет проклятие и повторяет имя капеллана. Болт-пистолет опускается. Прохаживаясь к стене пещеры и обратно, Эфон ощущает на себе взгляды Несущих Слово и Ультрадесантников. Он погружает бронированный кулак в стену, оставив в камне воронку. Время приступать. Посвятить себя плану. Заняться возможностью. Отдать жизни его людей на волю случая, поставив на то, что в больном сердце Курты Седда все еще есть крупица благородства.

— Снять их, — наконец, говорит он.

— Брат-капитан?

— Я сказал, снять их. Расковать.

Он снова подходит к заговорившему пленнику, вглядываясь в темную зелень глазных линз легионера и силясь оценить находящегося по ту их сторону космодесантника.

— Когда-то я был в огромном долгу перед Куртой Седдом, — произносит Эфон, обращаясь как к Несущим Слово, так и к собственным людям. — Случившееся на Калте за последние дни отменило его. Однако… — Он сбивается. — Однако я верю в честь, пусть даже Семнадцатый Легион отринул все представления о ней. Вы вернетесь к Курте Седду. Скажите ему, что у вас сообщение от Стелока Эфона. Скажите, что у него есть выбор. Скажите, что если он и подчиняющиеся ему люди сдадутся, то получат быструю и почетную казнь. Это гораздо больше, чем кто-либо из вас заслуживает, но я поступлю так в память о братских узах, некогда бывших между нами…

— Капитан, — произносит Уркус.

Эфон поворачивается к своему другу и сержанту. Он отходит от пленников.

— Что? — спрашивает Эфон.

— Вы серьезно?

— Серьезно, — он бросает взгляд на Дардана и его отделение. — Делайте, как я сказал, — обращается он к ним.

— Честь не требует от вас так поступать, — говорит Уркус, понизив голос.

— Быть может и нет. Но решение принимаю я.

— Это решение затрагивает всех нас.

— И что же будет, если послать этих четверых подлецов обратно к Курте Седду? — шипит Эфон. — Какая жизненно-важная информация про нас у них есть? Как они изменят баланс сил? Чем навредят нашей позиции?

— Это четыре воина, с которыми нам придется снова сражаться, — отвечает Уркус. В его словах грубая логика.

— Это риск, на который мы можем пойти.

— Но зачем на него идти? — спрашивает у капитана один из членов отделения Дардана. — Я не понимаю.

Уркус и Дардан вместе направляются к легионеру, чтобы заткнуть ему рот, но Эфон вскидывает перчатку. Его боевые братья заслуживают объяснения, коль скоро Эфон поставит их перед опасностью. Перед Куртой Седдом.

— Возможно, это больше, чем он бы предложил мне теперь, но я дам Курте Седду этот шанс. У нас в прошлом слишком много того, что я не могу игнорировать, Энвиксус. Если он выберет закончить войну таким образом, я позволю ему это. Надеюсь, так и будет.

— Вы же не можете верить, что он так поступит, — протестует Энвиксус.

— Не знаю, — глухо и искренне отвечает Эфон. В пещере воцаряется тишина, пока ее вдруг не нарушает гром слов капитана. — Какую бы участь он ни выбрал, я хочу, чтобы Курта Седд знал, что я здесь.

Он указывает на Несущих Слово. На того Несущего Слово, кто произнес имя капеллана.

— Назови мое имя. Сделай это, даже если ты больше ничего сделаешь в своей жалкой жизни. Скажи ему, что я здесь. Скажи, что я ищу его, — капитан обращается к Энвиксусу — Он не сможет игнорировать меня дольше, чем я в состоянии игнорировать его. Мы выманим его.

Эфон разворачивается, чтобы уйти, а брат Энвиксус качает головой.

— С точки зрения теории, это личные решения, а не тактические.

— С точки зрения практики, враг будет вынужден ответить, — парирует Эфон, делая сержантам Уркусу и Дардану знак следовать за ним. — Инициатива у нас. А теперь отправьте их своей дорогой.

Дардан одаривает брата Энвиксуса, последним добавленного к его отделению, яростным взглядом, а затем жестом указывает тому вместе с остальным отделением Сефира расковать пленников.

Эфон и сержант Уркус ждут Дардана снаружи входа в боковую пещеру. Капитан смотрит на карту аркологии, вырезанную на каменной стене.

— Исполняющий обязанности сержанта.

— Брат-капитан?

— У меня новое поручение для тебя и твоего отделения, — говорит Эфон.

— Назовите его, капитан.

Эфон указывает бронированным пальцем место на примитивной карте.

— Вот мы, — произносит он. — А здесь аркология Магнези. Ранее брат Медон принял вокс-передачу от тетрарха Никодема и его Ультрадесантников, которые осуществляют операции из этой системы. Как видишь, на этом уровне не отображено прямого пути по подземной сети отсюда до Магнези. Мы полагаем, что он может проходить глубже, на нижних уровнях.

— Вы хотите, чтобы я вступил в контакт с тетрархом?

— Да, — соглашается Эфон. — Мы должны объединить наши ресурсы, если собираемся пережить Несущих Слово в этой секции, а вскоре после сеанса связи мы утратили контакт с тетрархом.

— Диверсия? — спрашивает Дардан.

— Скорее всего, — говорит Уркус.

— Простите, брат-капитан, — произносит Дардан, который явно не может просто так оставить произошедшее в зале снаружи. — Что с пленниками?

— Вы возьмете их с собой и выпустите на нижних уровнях.

— Вы должны держаться за ними, сколько будет возможно, — говорит сержант Уркус. — Курта Седд и его люди отступили через эти уровни и ушли в глубины. Если попадете в беду, всегда можете использовать пленников как подспорье для обмена на свободный проход.

— Эфон согласно кивает.

Дардан переводит взгляд с Уркуса на капитана. Он медленно кивает.

— Я подготовлю мое отделение и пленников, капитан.

— Очень хорошо, сержант, — со слабой улыбкой говорит ему Эфон. Он смотрит, как Дардан возвращается к своим людям.

Когда исполняющий обязанности сержанта выходит из зоны слышимости, Уркус спрашивает:

— Разрешите говорить откровенно?

— Продолжай, — произносит Эфон.

— Он отпустит Несущих Слово на вражеской территории, — говорит Уркус, кивая в сторону уходящего Дардана. — И возможно, что за его старания ему перережут глотку.

— Возможно, — печально соглашается Эфон.

— А потом эти предатели будут смотреть на нас поверх болтера.

— К чему ты ведешь? — спрашивает Эфон. Двое Ультрадесантников смотрят друг на друга сквозь мглу командного узла, а затем мрачно улыбаются как космодесантники, играющие со смертью.

— И все-таки, — произносит Уркус, с шумом двигаясь по залу, — перед тем, как я уйду, откровенно: я бы не стал тратить этот план на пса с дикой планеты.

— Ясно, — отвечает Эфон. — Хочешь, чтобы твое мнение отметили в отчете по миссии?

Уркус уходит собирать свое отделение. Сержант говорит через плечо:

— Так я бы сам стал псом с дикой планеты.

8

[отметка: 134.09.33]

Орестриан Уркус первым видит тела. Повсюду невинные, граждане Калта, нашедшие убежище в аркологии — как его нашли там Ультрадесантники и Несущие Слово Их изломанные и перекошенные трупы лежат на полу комплекса, разлетевшиеся брызги и лужи крови вокруг напоминают кошмар летописца, нанесенный на холст. Людей разносили на куски болтерными зарядами и раздирали в рваные клочья цепными клинками. Некоторым перерезали горло, другим просто размозжили головы и переломали кости прикладами болтеров и бронированными кулаками.

Озирая бойню, отделение Уркуса и их сержант видят, что пытавшихся убежать или спрятаться граждан расстреливали прямо на койках. Некоторые трупы изуродованы вырезанными на плоти символами, на остальных явные следы кровавой неразберихи неравного боя. Это пример того, что случается, когда генетически улучшенный воин Императора — могучий и облаченный в броню — вымещает свой гнев на простых людях.