Александр Бушков - Печать скорби

«Ножичек-то определенно армейский, – механически отметил Сварог. – Автомат, нож… И нисколько не боится прикасаться к вещам чужих, через которые в него могут проникнуть враждебные духи. А впрочем, может и нет в этом ничего странного… Ведь шаман – первый друг духов, их рупор. В такого чужие духи не проникнут».

Шаман поднял руку, и кровь из петуха полилась уже не на пол, а на грудь Сварога. Губы белоголового зашевелились, шепча какие-то слова, – Сварог их не слышал.

Сварог вдруг обратил внимание, что сиреневый дым скопился у отверстия потолочной воронки и, похоже, наружу уже не выходил, а как бы закупорил дыру в потолке. Из-за этого дыма все предметы в комнате приобрели сиреневатый оттенок.

И еще Сварог обнаружил кое-что новенькое: вдоль стены появились светильники, сделанные из залитых жиром половинок кокосового ореха. Отвратный чад от жировых лампад и смородиновый запах сжигаемой травы, смешиваясь, образовывали странный аромат, одновременно отталкивающий и приятный. Как, скажем, тот же запах бензина…

Шаман отбросил в сторону тельце петуха. И принялся ножом размазывать кровь, как размазывают масло по хлебу, по шкурам, которыми Сварог был стянут. Иногда белоголовый наклонялся низко-низко и что-то шептал на кровь…

В голове приятно зашумело, щекотливые мурашки пробежали по коже, тело наполнилось легкостью и покоем.

Доподлинно знать, что происходит, Сварог не мог, но больно уж это все походило на ритуал вуду, – по крайней мере, как его изображали в американских фильмах категории «В», заполонивших видеосалоны России в начале перестройки. И вот, пожалуйста, еще одно тому подтверждение: в ход пошли небольшие камни причудливой формы и кости – то ли птичьи, то ли мелких зверюшек. Шаман тряс их, завернув в кусок черной кожи, потом бросал на пол и вглядывался в рисунок, который они, упав, образовывали.

«Что там вуду с человеком делает? В зомби превращает, что ли? Ну, мы-то не станем этого дожидаться». Сварог проговорил слова заклинания…

И в затянутой сиреневым дымом шаманской на глазах хозяина произошло подлинное чудо: одним могучим рывком белый человек изнутри разорвал шкуры – в разные стороны полетели обрывки и ошметки, – со звериной прытью вскочил на ноги и пулей бросился к выходу…

Собственно говоря, никто ничего не рвал и ни к какому выходу не бросался. Всего лишь иллюзия, господа. Впервые для решения оперативных задач Сварог применил сей способ (погрузил себя в невидимость и создал двойника) для поимки мелкого воришки по имени Паколет, который впоследствии стал вернейшим соратником. Да и потом тоже приходилось прибегать к простому, но действенному способу. Иногда жизнь спасало, например, на Граматаре: только так и ушли беглецы от назойливых пилотируемых, похожих на скатов птичек.

Так что пока иллюзорный Сварог рвал иллюзорные шкуры, истинный, во крови и во плоти, продолжал лежать в настоящих шкурах. Пусть белоголовый ведун побегает за двойником. Пока шаман за фантомом гоняется (а гоняться он может долго, иллюзия устатку не знает, короче, бегать будет, пока не сообразит, что его дурят), у Сварога будет предостаточно времени, чтобы зажечь огонь на пальце, поярче и погорячей, и – в прямом смысле слова – выжечь себе путь на свободу…

Твою мать! А эт-то как понять!

Шаман не бросился за двойником. Сперва-то он, как и ожидал Сварог, побросав свои камни и кости, дернулся следом за иллюзией, но вдруг встал как вкопанный. Потом упал на колени, сгреб ладонями с пола вместе с пылью и грязью пролитую петушиную кровь, плеснул этой пакостной смесью на угли костра и прокричал что-то отрывистое, более похожее на обезьяньи вопли, чем на звуки человеческой речи.

Для Сварога ничего не изменилось. Но, видимо, изменилось для шамана. Он проурчал удовлетворенно и спокойным шагом направился не к выходу из комнатки, где скрылся двойник Сварога, а к завернутому в шкуры пленнику. Похоже, этот волхв из джунглей владел заклинанием, позволяющим отличать истинное от ложного. Неужели он в самом деле маг? И маг неплохой? Только этого не хватало…

Сварог поспешно включил «магическое зрение». И увидел на полу и стенах что-то вроде переливающихся неярким зеленым светом клякс. Причем было заметно, что эти кляксы двигаются, плавно меняют форму. Но что сие такое и чего от этого ждать, Сварогу было решительно непонятно.

Ладно. Посмотрим, какой ты маг. Сварог попробовал пощупать шамана на предмет колдовских способностей. И… не вышло. Ощущение было такое, будто подносишь руку к голове человека, но вместо головы обнаруживаешь холодную твердость мраморного изваяния, да к тому же еще и заряженного статическим электричеством.

Конечно, Сварог не был великим специалистом в делах колдовских. Так, кое-чего нахватался на скорую руку. Однако слабенького мага, думается, он смог бы прощупать. Выходит, перед ним не просто маг, а маг еще и сильный. Да бред! Не может такого быть! Откуда в такой глуши, да еще среди каннибалов… Но если это будущее Талара… «Если это все же будущее Талара, то выродиться могло не только население земли, – неожиданно пришло в голову. – Небожителей тоже могло накрыть. И не потомок ли ларов сейчас передо мной, кое-какие магические умения все же сохранивший? Опять же Пятница, разговаривающий пусть и на ломаном, но все же таларском…»

Шаман подошел к Сварогу. Покопавшись, извлек из-под своего мочалкоподобного одеяния некий пучок… Это были тонкие иглы, похожие на сосновые, ну разве чуть-чуть подлиннее. И принялся втыкать их в залитые петушиной кровью шкуры. Сварог чувствовал, как они входят в тело. Это было не больно, но чертовски унизительно, как всегда бывает унизительно, когда над тобой проделывают непонятные эксперименты с непонятными последствиями.

Что ж, промедление смерти подобно. И Сварог… расслабился. Отключился. Привычно вошел в состояние… Ну, разные школы называют это состояние по-разному. Дзен-буддисты, например, именуют его состоянием пустоты, шаманисты – состоянием измененного сознания, последователи восточных боевых искусств – рассеянным вниманием, любители же сеньора Кастанеды – остановкой внутреннего диалога. Как бы то ни было, суть одна и та же: отрешиться от всего, в том числе и от бесконечной беседы с самим собой, которую мы, сами того не замечая, ведем ежесекундно, избавиться от внутреннего мысленного фона. Очистить сознание, наполнить его пустотой… Автоматом исчезли и все болезненные покалывания: сейчас не до пустяковых неприятностей.

Далеко не впервые в жизни Сварог пользовался заклинанием, лишавшим предметы веса. Получилось со щенком хелльстадского пса, получилось с броненосцем… Ага, получалось и сейчас! Вот шаман поднялся на носках, вот замахал руками, что твоя мельница! Ну держись, первобытный космонавт, сейчас ты поймешь, что такое невесомость!