Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер
— Да, это так, миледи, — согласилась Эйлана. — И в семье моего брата Гектора тоже, если уж на то пошло.
— Так я и понимаю, — леди Уитмин покачала головой. — Не могу себе представить, как твоя мать справляется с пятью детьми в дополнение ко всем своим другим обязанностям. Чтобы свести меня с ума, было достаточно всего двух сразу!
— Няни, миледи, — сказала ей Эйлана. — Много нянь.
Леди Уитмин усмехнулась, и Эйлана улыбнулась ей, прежде чем повернуться, чтобы поприветствовать сына старшей женщины.
— Ваше высочество, — пробормотал внук графа Тирска, наклоняясь к ее протянутой руке, чтобы поцеловать ее.
В тринадцать лет Эйлана резко вытянулась — она должна была быть очень высокой для чарисийки, — но Ливис Уитмин, несмотря на невысокого деда, уже приближался к шести футам в высоту. Конечно, ему также было почти семнадцать.
Она заметила, что у него также была обаятельная улыбка, темно-карие глаза и широкие плечи. И рука, взявшая ее за руку, тоже не была мягкой, ухоженной рукой придворного.
— Мастер Уитмин, — сказала она, улыбаясь ему, когда он выпрямился. Но ее улыбка погасла, и она нежно сжала его руку. — Мне так жаль твоего дедушку. Он мне очень понравился, и я всегда буду рада, что у меня была возможность встретиться с ним.
Он на мгновение посмотрел на нее сверху вниз, слегка склонив голову набок, а затем улыбнулся ей гораздо шире.
— Я рад, что он вам понравился, ваше высочество, потому что я почти уверен, что вы ему тоже понравились, — сказал он и взглянул на свою мать. — Думаю, что ваше морское мастерство произвело на него впечатление. Дедушка всегда говорил, что о человеке можно многое сказать по тому, как он — или она — ведет себя в море. И он сказал, что вы очень хорошо держались. На самом деле, он сказал, что у вас глаз моряка, не так ли, мама?
— Да, он так и сказал. — Улыбка леди Уитмин была печальнее, чем у ее сына, когда она посмотрела на Эйлану и кивнула. — Он до упаду смеялся над тем, как вы с сейджином Мерлином перекрыли ему ветер в той последней гонке через королевскую гавань, ваше высочество.
— Ну, я чарисийка, — указала она с огоньком. — Как любит указывать отец, это означает, что в наших венах течет рассол, а не просто кровь. И то, что сейджин Мерлин — мой крестный отец, не повредило! Кроме того, мы знали прилив лучше, чем он. Если бы не это, я почти уверена, что он прижал бы нам уши.
— Он, конечно, попытался бы, — сказала ей леди Уитмин со смешком. — Если и было что-то в мире, что мой отец ненавидел больше, чем проигрывать, я так и не поняла, что это было.
— Это то, чем мой отец — я имею в виду Мерлина — больше всего восхищался в графе, я думаю, миледи, — сказала Стифини Этроуз. Она сопровождала Эйлану и как фрейлина, и как компаньонка, и, хотя ей было всего двадцать лет, ее спокойные серые глаза были проницательными и наблюдательными. — Однажды он сказал мне, что на месте графа любой, в ком есть хоть капля мужества, просто перевернулся бы и умер. Но ваш отец? — Она покачала головой, ее серые глаза потемнели. — Не он. Ни за тысячу лет, — сказал отец. — Ни за тысячу лет.
— Это… — Леди Уитмин сделала паузу и прочистила горло, затем загадочно улыбнулась Стифини. — Это очень хорошо со стороны сейджина. И думаю, что он прав. Но до той ужасной ночи на борту «Сент-Фридхелма» отец ничего не мог поделать. Не до тех пор, пока у Клинтана были я, Стифини, Жоана и дети, которых он мог держать заложниками над его головой. Сейджин Гвиливр и сейджин Кледдиф изменили это, и я буду вечно благодарна им — и сейджину Мерлину — за это. Чарис…
Ее голос снова сорвался, и она потянулась, чтобы положить руку на плечо сына, затем снова посмотрела на Эйлану.
— Чарис был гораздо добрее к моей семье, чем я могла себе представить, ваше высочество, — сказала она. — Мы живы сегодня — все мы — только благодаря тому, что твои мать, отец и сейджины сделали для нас. Не думаю, что мы когда-нибудь это забудем.
— Встреча с вашим отцом, миледи, — сказала Эйлана, глядя ей в глаза, — была для нас честью. Как всегда говорил отец: — На этом я стою, и однажды он сказал мне, что никогда не смог бы встретить человека, которым восхищался бы больше, чем твоим отцом.
— Тогда сердца его и твоей матери столь же великодушны, сколь и мудры, — сказала ей леди Уитмин. — И иногда — иногда, ваше высочество — из всего этого горя, боли и потери может получиться что-то чудесное.
* * *— Что вы думаете о предложении Стифини и Хейлин? — спросил Кэйлеб Армак гораздо позже тем же вечером по связи, подключенной к снаркам.
— Думаю, что это действительно хорошая идея, — быстро сказал Нарман Бейц из пещеры Нимуэ. — На самом деле, я не могу найти недостатков, как бы я ни старался!
— Я могу, — не согласился герцог Сирэйбор. Он сидел в своем кабинете в Мейкелберге, откинувшись на спинку стула и потягивая чашку вишневого чая, глядя на более мрачное и холодное утро. Как и Ниниэн, Корин Гарвей и растущее число участников внутреннего круга, он получил новое имплантированное снаряжение Совы. Это был момент, который, как правило, раздражал Кэйлеба, поскольку до сих пор ни ему, ни Шарлиэн не удавалось исчезнуть достаточно надолго для такой же
