Анатоль Нат - Бабье царство.
Но, что более важное, даже в нынешнем виде они вполне устраивают ящеров по предъявляемым требованиям к бинтам. То есть, поставленная задача практически решена. Вполне удобоваримый продукт.
Даже жалко переводить его на одежду для амазонок, — улыбнулась она.
— Ну да, — с коротким смешком бросила Маша. — Одна беда. Тот, первый продукт был лучше качеством. Намного лучше.
Тогда остаётся только прояснить для себя один вопрос. Удовлетворятся ли сами ящеры полученным продуктом? — Маша, высоко дугой выгнув бровь, вопросительно посмотрела на Беллу.
— Думаю, вполне, — суховато отозвалась та. — То, что профессор сделал с тканями путём своих опытов, намного подняло ценность этих, самых обячных тканей в глазах ящеров. Они, практически такие, как им надо. Ну да, согласна, чуть хуже тех, первоначальных.
Да что там говорить, много хуже первоначальных. Но первые ткани уже практически все извели, и воспоминания о них начинают постепенно из памяти стираться. Уже нет такого чёткого понимания того, что вначале была принципиально другая ткань. Принципиально во многом лучше, чем то, что сейчас получается у профессора. Раньше было серьёзное качественное отличие. Теперь его нет, смазалось.
Но ящеры согласны и на это, ведь всё остальное много хуже. Кстати! Они усовершенствовали профессорские бинты, внеся свою лепту в процесс их производства. Они дополнили их своими мазями, и на выходе получился просто невероятный продукт. Бинт не позволяет быстро истечь кровью, а мази, на основе той белёсой дряни с озёр, заживляют, чуть ли не моментально.
И главное, обработанная этим составом ткань не вызывает нагноения на ране. Обладает явными антисептическими свойствами. Со всех сторон великолепный продукт. А то, что совсем не то что было первоначально, так и что. Что было уже забылось, — задумчиво хмыкнула Белла.
— Теперь, второе, — снова покосилась на Машу Белла. — Мы не знаем, что нам даст этот корень. Той пары корешков, что Колька нашёл у себя в котомке и отдал профессору на проверку, для полноценной серии опытов недостаточно. И планировать боевые действия в расчёте на то, что отбив это болото мы сразу решим всю проблему — гарантировано лишняя кровь.
Третье. Маша, представьте на миг, что нашим ящерам стало известно о существовании этого корня. Их действия? Представила?
Никого не слушая, они бросают всё, все свои силы на завоевания этого болота. Там идут бои — результат, запасы сырья уничтожаются.
В конце концов, в самом неблагоприятном случае, может быть уничтожена вся эта популяция. Поверьте, это вполне реально!
Вы что, не понимете? Любой эндемик можно элементарно уничтожить. Даже просто вытоптав, к примеру.
И самое плохое — о нём становится известно уже подгорным ящерам. Видя такой повышенный интерес к этому болоту, ящеры бросают все свои силы на нас, пытаясь выяснить что там может быть такого интересного, что привлекло к данному месту такое повышенное внимание.
И от нас остаётся одно мокрое место, — мрачно бросила она.
И где нас после этого надо будет искать? Нас сметут, как прошлогодний лист.
На какое-то время в комнате установилось молчание.
— Если придерживаться данной концеции, то сразу возникает вопрос, — первой нарушила молчание Маша. — В чём тогда наш интерес?
Изабелла, глядя на Машу, загнула мизинец на левой руке.
— Во-первых. На отстаивание корня за собой. В любом случае, при любом раскладе — за собой.
Повторюсь. Слишком велика цена вопроса. Особенно для ящеров. Мы не знаем, как они себя поведут в этой ситуации. И желания это узнать лично у меня нет.
Знаете, как говорят. Хочешь потерять друга — дай ему в долг.
Во-вторых. Поняв из-за чего затеян весь этот сыр-бор, подгорные ящеры бросают на защиту болота все свои силы, и мы гарантировано его теряем. Наш важнейший ресурс, корень росянки мы потеряли. Вы этого хотите добиться?
Замолчав, Белла несколько мгновений выжидаельно смотрела на Машу. Не дождавшись ответа, продолжила.
— В-третьих. Мы ничего не знаем о его биологии. Абсолютно ничего! Надо бросить все силы на максимальное выяснения причин того, что с ним связано, с этим болотом. Почему именно там растёт эта трава и больше нигде в другом месте. Может это не так. Мы же не знаем ничего. А может его можно разводить как любое дикорастущее растение? Этим же надо заниматься! Кто это будет делать? Я? Вы? Ящеры?
Да они воды боятся, как огня. Для них выращивание растений — тёмный лес. А водное, или как в данном случае — болотное растение для них вообще чудо! У них же в Империи принудительно и достаточно давно были уничтожены все кланы земледельцев. Все! Поголовно! Почему они так за вас и схватились. Ведь на настоящий момент они простые собиратели и скотоводы, как говорят в наших местах, козопасы. Они не ростят, они собирают. Все их травянистые лекарства исключительно из дикоросов. Культурных растений нет ни одного. Почему лекарства их такие и дорогие. Потому что редкие.
И ещё вопрос. Кто его, этот корень, будет собирать? Мы, или ящеры? Может, они из-за такого ресурса, всё же нарушат свою нелюбовь к воде? Вдруг окажется что не такие уж они и водобоязненные неумелые земледельцы. Ведь занимались же они раньше земледелием? Занимались.
Ну и зачем нам это надо?
И я ещё раз повторюсь. Нам известно о факте его произрастании только в одном болоте. Но! Никого после Кольки там давно не было. Что там на самом деле произрастает и в каком количестве, мы не знаем. Действовать надо тайно, и только тайно, и никак иначе.
— И без ящеров, — жёстко отрезала Белла.
— Сразу встаёт вопрос кто? И никого кроме вашего мужа, Корнея, я в этом качестве не вижу. Но у него своих дел, совершенно с этим не связанных, полно. Тогда опять вопрос всплывает. Кто?
— Сидор, — флегматично бросила Маша поморщившейся Белле. — Или он, или Димон. Больше некому. Но Димон отпадает, потому как к железкам всяким у него куда больше лежит душа, чем к растениям. Если возьмётся — гарантировано завалит. И остаётся у нас…, - Маша уже откровенно нагло ухмылялась глядела прямо в глаза Белле. — Остаётся у нас…, - подпустив в голос интригующих интонаций повторила она. — Один только Сидор.
— А если более серьёзно подойти к данному вопросу? — поморщилась Белла. — Поймите, Маша, я ничего не имею против господина Сидора, но нельзя же его совать в каждую бочку затычкой. Когда он появится в городе… Если, — жёстко осекла она холодным голосом возникшую на губах Маши улыбку. — Если он появится в городе, то у него тут хватит дел и помимо возни с какой-то мифической росянкой.
Подумайте? Может у вас есть соображения на тот счёт как бы можно было это дело провернуть тишком, без посылки на то болото большого отряда или даже целой экспедиции. Нужно то, два, три человека. Как Колька со своим отцом. Тихо сходили туда. Набрали что надо и сколько надо. И тихо обратно вернулись. Никто и не узнал: где были, что делали. Вот как надо действовать.
— Сучка что ли послать? — впав в задумчивость тихо пробормотала Маша. — У Сидора с Лешим дружба, не разлей вода. Сучок у него вроде бы как на посылках работает. Так что если тот прикажет, Сучок и не вякнет. Мухой сбегает и притаранит оттуда хоть мешок, хоть два. Да и внимания он к себе не привлекёт. А если захватит с собой ещё и Тихона, дружбана своего лохматого, то они не мешок, а несколько тонн того корня принесут. Надо только им будет авоську побольше на спину пошить. Ты лично этим и займёшься, — бросила она короткий, насмешливый взгляд на Беллу. — Скрытничать, так скрытничать.
— Тихон это?… — вопросительно взглянула на неё Белла.
— Медведь, Катенькин кавалер, — с тяжёлым обречённым вздохом пояснила Маша. — Уже весна. Скоро что тот, что другой проснутся после зимней спячки, если уже не проснулись. И не сегодня, так завтра обязательно появятся у нас. И ты с ними обоими тогда поближе познакомишься. Тихон хороший мужик, правильный, хоть и медведь. Безбашенному Сучку он отличным противовесом будет.
— Вот этих двоих деятелей мы и пошлём. Надо их к делу пристроить, а то опять повадятся носиться с Рыжим по улицам на Сидоровом мотоцикле. Будут соседских кур давить, а мне потом с хозяйками объясняйся.
— И никто их в лесу даже не увидит, — пришла она к окончательному решению. — Вот!
В словах Беллы была несомненная правда. И как ни неприятно это было осознавать, но просить Сидора тишком сходить за каким-то мифическим корнем это было уже что-то из области фантастики. Слишком он стал в городе заметной фигурой. И если он пропадёт, да ещё сразу после возвращения, даже на несколько дней, это мгновенно вызовет ненужные толки и тут же привлечёт к ним внимание. А вот этого то как раз было и не надо.
— А Сучок это кто? — удивлённо воззрилась на неё Белла.
Если она до того и слышала от кого-либо какие-то невнятные разговоры о внуке Лешего Сучке, отданном Лешим в учёбу Сидору, то, похоже действительно только самые невнятные. И каких-либо планов на него строить не могла по определению — не знала о чём, точнее о ком идёт речь. Сейчас же, услышав о дружбе Лешего и Сидора, необычайно воодушевилась
